На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер

в старческий маразм. Грустное зрелище.

– Красивые волосы, – радостно говорит Тарик своей внучке. – Доллары есть?

Худа качает головой и поворачивается ко мне.

– Извини. Он почти не понимает по-английски.

Она сжимает дедушкину руку и тихонько говорит ему что-то по-арабски.

Внезапно дверца в конце коридора открывается, и к нам подходит низенький человечек.

– Худа аль-Амин, – говорит он.

Когда девушка поднимается, мужчина обрушивает на нее поток арабской речи, в котором я не разбираю ни слова. Худа поднимает дедулю на ноги, щелкает замок, коротышка выводит пленников и запирает дверь.

– Погодите! – кричу я, хватаясь за решетку. – А как же мы?

Коротышка бросает на меня укоризненный взгляд и отходит подальше.

– Ждите.

Худа сочувственно оглядывается.

– За нами приехала моя мать, – говорит она. – Да пребудет с вами мир.

– Доллары есть? – с надеждой в голосе произносит Тарик, и они уходят.

Когда дверь за ними закрывается, меня вновь охватывает паника, и в тишине тюремной камеры слышны лишь гулкие удары моего сердца.

Я вижу, что Доминику тоже невесело, но он, должно быть, прочел страх в моих глазах.

– Все будет хорошо, – успокаивает он меня. – Они скоро разберутся.

– Ты-то откуда знаешь? – набрасываюсь на него я.

Сама не ожидала, что это прозвучит с такой злостью. Ну и правильно, нечего с ним любезничать. Из-за него нас упекли в тюрьму.

Словно прочтя мои мысли, Доминик встает. Я тоже не маленького роста, но он чуть ли не на голову выше. Доминик одет в длинные джинсы, точно обрезанные второпях, из-за чего кажется еще более долговязым.

Я отступаю на шаг, чтобы сохранить дистанцию.

– Послушай, – начинает он, – то, что произошло в поезде, – случайность. Давай спокойно все обсудим, когда выберемся отсюда. И я…

Дверь в конце коридора вновь открывается, мы одновременно поворачиваемся и видим уже знакомую мне женщину-охранника, только теперь она без фуражки, а в руках держит два паспорта.

– Доминик Макана Мэдисон? – говорит она.

– Это я, – облегченно вздыхает Доминик.

– А я Роми, Рамона Кини, – торопливо поясняю я. – Вы принесли мой паспорт? Рамона Пейдж Кини?

Женщина отпирает дверь и указывает на Доминика, который бросает на меня извиняющийся взгляд. Я делаю рывок к двери, но та захлопывается у меня перед носом.

– Я замолвлю за тебя словечко, – обещает Доминик. – Постарайся не волноваться.

– Эй! – воплю я в спину тюремщицы, впадая в панику. – Эй, не бросайте меня здесь! Доминик, скажи ей!

Не успеваю я окончить свою слезную мольбу, как они уходят.

Проходит минут двадцать, на протяжении которых я с нежностью вспоминаю парижские подземелья. К моменту возвращения охранницы я уже мысленно пересмотрела все самые страшные фильмы о тюрьмах. Даже после открытия двери меня продолжает трясти еще добрых полчаса.

Женщина протягивает мне салфетку и усаживает за стол в комнатушке чуть побольше предыдущей. С другой стороны стола мне лучезарно улыбается мужчина в безукоризненной униформе, с непокрытой головой. Он театральным жестом пропечатывает мой паспорт и, как ни в чем не бывало, желает хорошего дня.

Наверное, для него это в порядке вещей. Мне никто ничего не объясняет.

От внезапного облегчения слабеют коленки, и я, спотыкаясь, выхожу на улицы Порт-Саида. Меня ничуть не удивляет, что Доминика Мэдисона и след простыл. Завидев знакомый бело-зеленый логотип, я спешу в единственное место, где можно найти утешение на чужой земле, – в «Старбакс» – возле входа в здание, напоминающее по стилю американский отель.

Выпив чашку обжигающего чая «Английский завтрак» с тремя пакетиками сахара и щедрой порцией сливок, я прихожу в себя. К счастью, мне вернули все вещи: сломанный фотоаппарат, телефон и мои собственные документы. Виза действительна на тридцать дней.

Плохо одно: из-за неприятностей на границе я опоздала на судно, которое отправилось два часа назад. Турагент в Бриндизи сообщила мне, что найти транспорт в Египте не так просто, как купить билет на поезд в Италии. По ее совету я забронировала место на пароходе под названием «Вахаш Махат». В то время это казалось идеальным вариантом. Он шел через Красное и Аравийское море в Мумбаи. Почти такой же долгий переход, как я совершила через Атлантику, и «Вахаш Махат» на тот момент единственный принимал пассажиров.

А теперь он ушел. Уплыл. Испарился, или что там делают пароходы?

Я по-прежнему злюсь на Доминика: все из-за него! Преисполненная решимости держаться от «племянника» подальше, я решаю поискать способ пересечь Сомалийский полуостров по суше.

Порт-Саид – город уникальный. Он возвышается на египетской стороне, в устье Суэцкого канала, построенного в девятнадцатом веке британцами, чтобы более эффективно эксплуатировать порабощенные заморские народы. Вид с моря на линию горизонта с великолепными зданиями производит неизгладимое впечатление. Пальмы похожи на те, что я видела в Бриндизи, однако у меня не возникает сомнений, что я в Египте. На восточном берегу канала стоит город-близнец – Порт-Фуад. Это редчайший пример успешного сосуществования двух городов, находящихся на разных континентах, поскольку Порт-Саид расположен на африканской стороне канала, а Порт-Фуад – в Азии.

Если верить симпатичному молодому человеку, который называет себя капитаном порта, длина канала составляет сто двадцать миль, и он ежедневно пропускает более сорока судов. Помимо этого парень утверждает, что ищет жену-американку, так что я не склонна принимать все его слова за чистую монету.

Я думала, с таким оживленным движением найти попутный транспорт будет проще простого – не тут-то было. В течение дня мне отказываются предоставить место на нефтяном танкере и двух маленьких пассажирских судах. В единственном найденном мной туристическом агентстве понимающая по-английски сотрудница озадачена моим требованием и пытается всучить мне билет на круизный теплоход. Когда я спрашиваю о возможности пересечь Аравийский полуостров по суше, женщина смеется, а о Йемене даже слышать не хочет.

Где-то после обеда, утомленная жарой и препятствиями, я нахожу уличного торговца и покупаю баранью шаурму. Она горячая и вкусная, но оставляет какое-то неприятное чувство в желудке, как и все, что произошло за день. К девяти вечера я так и не нахожу способа преодолеть свое затруднение.

Единственный светлый момент, не считая освобождения из тюрьмы, в том, что я нашла место для ночлега. Да и это не моя заслуга. Когда становится понятно, что я застряла здесь надолго, англоязычная сотрудница турагентства дает мне визитную карточку.

К счастью, на обратной стороне визитки есть фрагмент карты, и обозначенная на ней вилла находится недалеко от центральной улицы. Следуя указаниям, я нахожу виллу «Реста Рамаль» – прямо на рыночной площади. Это старое здание песочного цвета с затейливыми коваными балконами, спрятанное за углом бара, из которого несет кальяном. На входе меня встречает хозяйка,