Охота на Уршада - Виталий Сертаков

Рахмани дважды скороговоркой прочел формулу, отгоняющую миражи, но невинное волшебство не помогло.

— Это бесполезно, дом Саади, — подтвердил перевертыш. — Твой путь теперь — только вперед. То, что мы видим позади, — случится через десять тысяч лет. Или случилось тысячу лет назад. Океан отступит, на сотни гязов пустыню заселят ядовитые гады. Таков Гиперборей, он прячется от любопытных между завтра и вчера.

— Расскажи мне… — Огнепоклонник почти добрался до гребня из блестящей вулканической породы. — Ты же был здесь… Что нас ждет впереди?

— Всякий раз тут было иначе, — уклончиво отвечал перевертыш. — Но мельницу я видел. Взгляни, дом Саади, на чем она стоит.

Мельница держалась на перевернутой крыше, собранной из прекрасной желтой черепицы, а точнее — на узкой печной трубе. Печная труба упиралась в один из застывших лавовых пузырей, что еще больше усиливало нереальность происходящего. Выше черепичной крыши тянулись к унылому небу три этажа, с балкончиками, цветущим вьюном и блестящими дождевыми стоками. Еще выше к небу протягивал толстые ноги гранитный фундамент и с противным скрипом вращалось колесо. Ко всему прочему, где-то в небесах болтались клети с зерном, амбары, различные пристройки и лесенки.

Чтобы обеспечить мельницу работой, узкой речке пришлось встать на дыбы и уверенно потечь… в небо. Приглядевшись, Рахмани даже рассмотрел в прозрачных струях сумасшедшего водопада мелких рыбешек. Вся конструкция потрескивала, постанывала, сквозь щели в широких воротах можно было увидеть мощные приводы и кожаные лебедки.

— Каким образом столь тяжелая постройка держится на одной тонкой трубе и даже не раскачивается? А река? Кой-Кой, нам отводят глаза, вода не может падать вверх. Тому, кто это сделал, приходится, наверное, тратить уйму магических сил на борьбу с твердью?

— Город стал другим… — Вместо ответа перевертыш указал куда-то вниз.

Рахмани с трудом оторвал взгляд от вертикальной реки. Оказалось, что скромная со стороны берега горка в двух шагах от него превращалась в глубокий обрыв. Путники забрались на самый край чудовищного кратера. Проклятый город Сварга улыбался им снизу сотней беззубых улыбок. Конечно же, за улыбки Саади принял опрокинутые оконные и дверные проемы. Похоже, внизу дома, как и мельница, стояли на крышах. Или лежали. Или медленно кружили.

В кратер вели две дороги. Одна — аккуратная, чисто выметенная, из желтого камня, спускалась змейкой, терялась среди переулков, чтобы снова вынырнуть у далекого фонтана. Складывалось ощущение, что бледная Корона светит только над этой, приветливой, кукольной дорогой. Края гигантского кратера скрывали влажные клубы мороси. Диковинные, точно вывернутые наизнанку строения города то скрывались в полном мраке, то выплывали, подсвеченные неистовым багровым огнем. Рахмани видел внизу обломки багдадских крепостей и остроугольные здания со шпилями, похожие на соборы генуэзцев. На высоком холме, под немыслимым углом к другим постройкам, торчал маяк. Свет от его линз обшаривал тусклые окрестности. Иногда в пучок света попадали облака… только это были вовсе не облака, а живые существа, вроде летучих гусениц торгутов, с корзинами и вооруженными всадниками на спинах. Громадные воздушные киты неспешно патрулировали над самыми крышами.

— Видишь, не одни мы собираемся охотиться на Трехбородых, — усмехнулся Кой-Кой. — Ну что, спускаемся по плохой дороге?

Плохая дорога… напоминала скорее звериную тропу. Она опасно прижималась к обрыву, затем стремительно обрушивалась вниз, и возле каждого ее крутого поворота в расщелинах белели кости. Однако самое неприятное начиналось внизу, перед громадной перекошенной аркой, намекающей, должно быть, на городские ворота. Там тропа становилась сырой, непроезжей, вдоль обочин тянулись камни и колючие кустарники, а через каждые двадцать шагов…

Рахмани невольно вздрогнул.

— Что там, Кой-Кой? Вдоль дороги дыбы и виселицы? Мы можем спуститься как-нибудь иначе?

— Не только виселицы, дом Саади. Город так шутит с каждым гостем. Впрочем, ты можешь рискнуть и спуститься по светлой дороге…

— Ну, уж нет. — Воин не сомневался, что Властелин пепла выполняет свои посулы.

Он покрепче ухватил мешок с содержимым, о котором предпочел бы не думать, и зашагал вниз. Не думать он не мог. Потому что они шевелились там, в мешке. Они, которых юный воин предпочитал вслух не называть…

— Постой, дом Саади. Мы должны связаться крепкой веревкой.

— Но… тропа достаточно ровная. До первого обрыва еще далеко.

— Не ты нанял меня, дом Саади, а Слепые старцы. Делай то, что я говорю, иначе мы погибнем. Мы можем идти рядом, но если тебе покажется, будто ты гуляешь в розовом саду, только я смогу вытащить тебя из ледяной расщелины.

Рахмани не стал спорить. Довольно долго он спускался первый, пока тропа не стала крута настолько, что пришлось карабкаться с уступа на уступ. Ни один звук не достигал ушей, кроме плеска реки, текущей в небо, и далеких звонких ударов.

— Ты слышишь этот стук, Кой-Кой? Или это только мне мерещится?

— Мне неведомо, что слышишь и видишь ты, дом Саади. Здесь у каждого свои сны. Мне говорили, что это кует оружие Сварг…

— Кажется, это главный бес русов?

Рахмани не мог понять, что происходит. Впервые в жизни он задыхался. Здоровый, закаленный воин, едва разменявший девятнадцатую весну, хватал ртом воздух… спускаясь с горы.

— Кто может знать точно, какие боги покинули русов и осели в Гиперборее? — Перевертыш плюхнулся на торчащий из земли корень. — Дом Саади, давай отдохнем. Кажется, мы внизу. Только не оборачивайся назад, прошу тебя.

Некоторое время они лежали рядом на остывшей вулканической пленке и дышали, как загнанные лошади. За их спиной поднималась почти отвесная стена, без единого намека на пройденную тропу. Впереди — вся в лужах и колдобинах, уставленная орудиями пыток, дорога, ведущая под кривую арку.

Слева на ближайшей виселице болталось существо, весьма похожее на человека. Но не человек. Его трехсуставчатые ноги тряслись в пыточных колодках, пальцы с когтями скребли землю. Веревка глубоко врезалась в шею, но висельника это, похоже, не слишком заботило. Он отрастил себе на правом плече еще одну голову, изящную и миниатюрную, правда, всего с одним глазом. Нежно-розовая кожа на темечке новой головы еще не успела зарасти, в отверстии пузырилась кровь. Тело следующего бедолаги походило на живую карту мира, по его синей коже непрерывно перемещались линии и окружности, а конечности были намертво прибиты к кресту.

Чуть дальше, на виселицах, головами вниз висели две синие женщины. Они непринужденно ворковали, подметая грязными космами дорогу. Завидев путешественников, женщины хором захихикали, обнажив клыки. К их смеху присоединился персонаж на следующей виселице. Коротконогий карлик давно освободился от петли, он сидел на перекладине и обгладывал какую-то птицу, даже не потрудившись ее очистить от перьев. Дальше, на дыбе, корчилась совсем молоденькая девушка, из северных циклопов. Несмотря на то, что ее ноги и руки были крепко схвачены веревками, девушка заливисто засмеялась и показала Рахмани обрубок языка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});