Инквизиtor (СИ) - Домина Елизавета

От этих сумасшедших глаз

Взрывались смелые сердца,

Но с губ тончайших ‒ пара фраз

Их усмиряла навсегда.

По храму топотом копыт

Его отожествлялся шаг;

Он был для Господа открыт,

Но только принял его Враг.

И инквизитор, в сотый раз

Сжигая ведьму на костре,

Смотрел в его кошачий глаз

И верил раю на земле.

Дмитрий Дубов.

Свинцовые тучи нависли над маленькой деревушкой, дым костров инквизиции с запахом палёных костей и волос, гонимый ветром, ударилв нос. Ботинки утопали в смеси чернозёма с преющей листвой. Тяжелея с каждым шагом от налипшей грязи, обувь превращалась в путы. Он шёл на главную площадь, народ собрался в ожидании. Серая масса толпы людской, в рваных нищенских одеяниях, по очереди плевали в стоящую в центре женщину, которая, с гордо поднятой головой, возвысила руки к небесам и взывала к небу. Тучи сгущались над ней, накапливая мощь. Мелькнули первые молнии. Ветер ураганом пронёсся, срывая с крыш дёрн с тростником. Громкий смех ведьмы сотрясал воздух, стягивая порывы ветра в воронку смерча.

― Вы не сможете нас истребить, мы ‒ вернёмся! ― зло посмотрела в толпу, заметив одеяние инквизитора. ― Явился, продажная душа!

Он надвигался на неё уверенными шагами, комья грязи опадали с обуви на мощенную камнями площадь, оставляя отчётливые следы.

― Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnislegio, omniscongregatio et secta diabolica,― глас молитвы успокоил порывы ветра, облака над головой ведьмы рассеялись, продолжил, ― in nomine et virtute Domini Nostri Jesu Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis.

Ведьма не опускала головы. Скинув одеяние, вновь возвысила руки к небесам. Люди из толпы стихли, наблюдая за схваткой Света и Тьмы. Он встал, опустив голову вниз, сложил ладони перед грудью, в знак признания величия сил, пришедших к нему на помощь. Дух его наполнился верой и силой слова. Искусно орудуя словами молитвы, как мечом, увидел луч солнца, озаряющий площадь. Взор свой направил на обнажённое тело женщины. Потянул свой нательный серебряный крест из-под одеяния, произведя крёстное знамение, подошёл к ней вплотную. Прижал голову дрожащей от отчаяния и страха женщины к груди своей:

― Requiescat in pace! ― произнёс шепотом.

Тело ведьмы растворилось, оставив после себя лишь одежду на серых камнях и стаю воронов, взмывающую вверх. Он, как никто знал: она сможет возродиться, где-нибудь там, где её не будут преследовать и унижать.

Колдун-стрелок под покровительством знати. Странник, уберегающий ведьм от сожжения, суда и ордалий. В его руках они лишь засыпали. Он много раз присутствовал на судах, изучал показания, методы работы. Доносил покровителям обстановку… всё лишь с одной целью: спасти любимую от одержимости идеей противостоять инквизиции.

Упираясь руками в каменные своды винтовой лестницы, он спускался вниз, в подвал. Пламя свечи, волнительно оборонялось сквозняку. Как хотел он, открыв двери, увидеть вновь её счастливый лик! Не разговоры о сражениях и необходимости бороться. Но каждый день он созерцал лишь искажённое ненавистью лицо. Её мать ‒ целительница, была сожжена на площади, по донесению тех, кого спасала от болезней много раз. Искры одержимых глаз его любимой женщины в желании отмщенья.

Как сладострастен звон монет для тех, кто получает власть, предав свои деревни и селенья! Костры горят, в них теплятся законы новые: красив, сгори в аду! Лишь потому, что ты помеха для страшных жен, ревнующих мужей.

Как сохранить свою любимую от злости? Укрыв её в подвале под замком, в надежде на прозрения спасенье. Он сам сходил с ума, касаясь нежных рук, как гладил он её. В глазах лишь страх, что уберечь не сможет.

И вот он сам, сидит под колпаком в «святом» суде. А где-то там, внизу подвала его дома, без шанса выжить теплится любимая душа. Такая близкая, и он её узнал!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Петухи пропели трижды.

Мирон открыл глаза, пытаясь понять, где он находится. Сон был настолько реалистичным, что в состоянии полудрёмы рассматривал обстановку вокруг. Горькое отчаяние охватило его: он не смог спасти женщину, которая так ждала его во сне. Но теперь, у него есть этот шанс! Они знакомы с Анной много веков.

Макар зашёл в комнату.

― Городским не писан закон деревенской жизни? Петух пропёл! Пора завтракать, у нас с тобой рыбалка по плану.

Мирон поднял голову от подушки, сел.

― Бать, а есть прошлые жизни у человека?

― Есть, но иногда бывает так, что лукавый путает и наводит мороку. Пошли! Отолью воском на рассвете, а там дальше сам ответ найдёшь.

Макар понимал, что не в его интересах Мирона отдавать сейчас в другую систему. Пока подсознание закрыто, в рамках графы «страна рождения» в паспорте, человек готов биться и сражаться за справедливость. Если смазать ожившей памятью подсознания, нести начнёт в поисках истины. Это сейчас, в разгар операции, никому не нужно было.

Внушению Мирон точно не поддастся! Знахарь пробовал это ещё в первое их знакомство. Парень ‒ не кукла, его сознание слишком сильное, чтобы вести его. Но выяснить причину вопроса не помешает. Откуда столько силы, если генетически нет в роду носителей?

― In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen, ― по памяти из сна произнёс Мирон.

― Надо было полыни добавить в настой, что на тебя нашло? ― Макар гневно посмотрел на Мирона. ― Жениться тебе надо и продолжить род свой! Чему вас там в этом Облачном городе учат? Хочешь, из деревенских подыщу? Оно ведь знаешь как: прижмёшься к груди, обнимешь, и сразу земные блага открываются.

― Не могу я, батянь, люблю уже!

― Фотография есть? ― знахарь топил воск на плите.

― Есть, покажу тебе после. Руки не обожги!

Мирон сёл на стул посередине кухни, Макар расположил миску с водой над головой мужчины, тонкой струйкой расплавленный воск стекал в воду, застывая в причудливых формах. Макар читал молитву:

― Роде Всевышний, породивший жизнь Яви и Нави! Ты есть Богом Богов Наших, и всему Роду Божескому начало.

Мирон начал зевать, не переставая, с первых слов. По окончанию процесса, знахарь отставил миску с водой и воском в сторону, встряхнул руки.

― Что же ты собираешь постоянно на себя столько гадости? Когда жить-то научишься?

― Я так живу… ― Мирон улыбнулся. ― Фото смотреть будешь?

Разблокировал смартфон, сообщение от Петра Сергеевича: «срочно посмотри видео, оно уже набрало более миллиона просмотров в сети! Жду тебя в отделе в 12 часов».

― Бать, прости, пожалуйста, мне срочно надо выезжать! Я приеду, обязательно ещё. По работе вызвали.

― Беги, свидимся! ― Макар перевернул восковой оттиск, рассматривая его, сплюнул три раза в сторону, сложил в бумагу, посыпал солью и поджёг.

У ворот на прощание крепко обнял Мирона, Берта сидела рядом, грустно провожая взглядом гостя.

― До встречи, Батяня!

― Мирон, дитёныш самки человека, подумай про женитьбу! 33 всё-таки ‒ возраст Христа, негоже змею на груди пригревать!

Мужчина перекрестил вслед столб пыли, оставшийся на дороге после колёс мотоцикла.

Хаосник

Мирон сидел в кабинете Апостола, просматривая ещё раз видео, которое опубликовали в соцсетях ученики одной из школ города.

― На пятой минуте, видишь? ― Пётр Сергеевич наблюдал за реакцией подчинённого.

― Вижу, скорей всего, хаосник. Непонятно подселение или носитель… Смогу определить при личном контакте, ― нажал на функцию продолжить просмотр. Из динамиков на весь кабинет раздалась матерная брань пожилой учительницы.

― Выключи ты эту ерунду! Ей бы на зоне вертухаем работать с таким лексиконом, ― Апостол заиграл желваками. ― На что другие учителя смотрят?

― Не думаю, что нам эта информация будет полезной. В школе сейчас, скорей всего, уже журналисты вынюхивают. Она дома должна засесть, ― Мирон продолжил рассматривать кадр, на котором лицо женщины поплыло, обнажая тёмную сущность.