Соседка - Сандра Браун

Глэдстон неприятно рассмеялся:

— Ты намекаешь, что не преминул бы уйти отсюда, заметив мое появление, так? Неужели, мистер Мэдисон, вы до сих пор сердитесь на меня за критику вашей последней книги в «Паблишерз уикли»?

— Я и тогда не сердился и сейчас не сержусь. Эта заметка, как и все твои статьи, — настоящая халтура.

Глэдстон раздраженно втянул воздух своим узким носом.

— И тем не менее, — гладким голоском проговорил он, — я вижу, ты принял мой совет. — Он вновь оглядел Слоун таким похотливым взглядом, что ей незамедлительно захотелось вымыться.

— Что за совет, Сидней? — спросил Картер, сложив на груди руки и поглядев на своего собеседника со скучающим выражением.

Слоун все поняла.

— Постарайся вспомнить. Я написал, что любовные сцены в твоих романах скучны и лишены изюминки.

— Если ты имеешь в виду, что я не описываю группового секса, всяких извращений, садистов и мазохистов и тому подобных вещей, то да — ты прав. Изюминки у меня нет.

Критик насмешливо фыркнул:

— Да нет, я не совсем это имел в виду. Мне кажется, любовные сцены у тебя какие-то безжизненные. Вот я и написал в своей статье о том, что, вероятно, у тебя давно не было стоящего любовного приключения. И предложил, чтобы ты завел себе новую пассию. — Глэдстон выразительно поглядел на Слоун. — Судя по тому, что ты еще недавно держал руки под свитером мисс Фэйрчайлд, ты воспринял мой совет буквально.

— Ах ты, сукин сын! — вскричал Картер, сжав кулаки.

— Оставьте эти неприличные выражения для ваших героев, мистер Мэдисон, они им как раз подойдут. А о насилии я, признаться, люблю лишь читать в книгах. Живьем я его презираю, так что нечего рычать и бросать на меня злобные взгляды. Я лично рад, что ты нашел новый источник вдохновения, а то я уже начал было опасаться твоей «Спящей возлюбленной». — Глэдстон уставился на грудь Слоун. — Теперь же я буду с нетерпением ждать каждой страницы, — многозначительно говорил он. — Думаю, ты не слишком часто даешь выспаться такой любовнице, как мисс Фэйрчайлд.

Одним прыжком Картер настиг Глэдстона и, обхватив стальными пальцами его горло, прижал критика к шкафу с книгами.

— А теперь слушай меня, Сидней, и хорошо слушай! Я бы с радостью придушил тебя одной из твоих цепочек, да не хочется руки марать. Твои заметки — сплошная грязь, и всем, кто их читает, это отлично известно. Только я, черт возьми, не представляю, как ты можешь хоть что-то знать о любви женщины. Тебе знакома одна страсть — напакостить какому-нибудь автору. И если ты лишь от этого получаешь удовольствие, то мне тебя жаль. Но вот за твои слова о мисс Фэйрчайлд я мог бы тебя убить, — продолжал Мэдисон. — И если ты посмеешь хоть слово написать о ней и выдумать что-то, то я приду за тобой. Это станет делом моей жизни, но я тебя, мерзавца, кастрирую! А если…

— Что это здесь за шум? — наконец оторвался от своей книги владелец лавки.

— Все в порядке, — ответил Картер, слегка ослабляя хватку и встряхивая критика. Но ему было еще что сказать. — Запомни мои слова, негодяй! — зловещим тоном проговорил Картер и, взяв Слоун под руку, вывел ее из лавки.

Девушка не понимала, каким чудом ей удалось дойти до машины. Картер бережно усадил ее и прошептал:

— Господи, Слоун, прости меня.

— Это не твоя вина, — едва слышно сказала она.

— Да, но затеял, по сути, все я. Как-то раз в «Вечернем шоу» я назвал его надутым бездарным индюком, и он не может мне этого простить.

Попытка Мэдисона пошутить не удалась — Слоун продолжала молча смотреть вперед. Ее бледность встревожила Картера, но он не мог ничего поделать, находясь в машине на оживленной улице. Поэтому, прибавив скорость, Картер погнал автомобиль к «Фэйрчайлд-Хаусу». Не произнеся ни слова, он помог Слоун донести до кухни свертки с покупками.

— Слоун… — наконец промолвил Картер, шагнув ей навстречу.

— Нет!

Он был поражен, когда она увернулась от его объятий. Мэдисон похолодел.

— Не может того быть, что ты позволишь какому-то тупоумному мерзавцу испортить тебе настроение, Слоун. Ты же умная женщина! Я знаю! Черт возьми, скажи мне хоть что-то! — Последние слова Картер просто выкрикивал, заходясь в гневе.

— Нет! Нет! — вскричала девушка. — Дело не в нем!

— В чем же? — сурово спросил писатель.

— Во мне, — устало произнесла Слоун. — Его слова вернули меня к реальности. Я вспомнила, что всегда буду для тебя не больше чем любовницей. Господи! Как же я ненавижу это слово!

— Я тоже. И никогда не называй себя так.

— Почему же? — взорвалась девушка. — Но я же была именно твоей любовницей, не так ли?! Не женой! И не другом! Как же еще меня назвать?!

— Любимой, — ответил он, пытаясь успокоиться. — Женщиной, которую я люблю.

— Но не той, на которой ты женишься. Не той, кому ты дашь свое имя. Не той, с которой ты разделишь свою жизнь, которая подарит тебе детей.

— Но тебе же это было известно, Слоун. Мы оба знали это. И мы оба знаем, что ничего не могли изменить. Ты сама говорила, что будешь любить меня, пока можешь.

— Знаю, — всхлипнула девушка, всплеснув руками. — Я думала, что этого будет достаточно. Оказалось, что нет. Я предала лучшую подругу! Предала! С тобой! Я предала себя саму! И я не могла видеть, как этот мерзкий человечишка смотрит на меня да еще говорит такие вещи! И он, и все остальные будут видеть в нашей любви нечто порочное. Может, наши отношения и чисты, но ведь люди, весь мир будут иного мнения!

— Да черт с ним, с целым миром! — взревел Мэдисон. — Кто об этом узнает?! Кого это волнует?! Будь спокойна, Глэдстон не посмеет даже имя твое упомянуть после того, что я ему сказал! Он же пустозвон, трусливая тварь! Да если даже и весь мир узнает — что с того? Неужели от этого наши чувства станут менее чистыми?

— Это нечестно, Картер. Наша любовь построена на обмане. — Девушка помолчала, собираясь с мыслями и переводя дыхание, а затем решительно произнесла: — Картер, ты должен уехать. Тебе не следует дольше оставаться здесь.

— Я не могу уехать, Слоун. Не могу оставить тебя. Нет, не сейчас! — страстно воскликнул молодой человек.

Она взглянула на него недоверчиво:

— Но я надеюсь… я уверена, что ты не собирался встречаться со мной, женившись на Алисии?

Мэдисон опустил глаза и сунул руки в карманы. Его поза говорила красноречивее всяких слов.

— Нет. Не знаю, — пробормотал он неуверенно. — Я не могу оставить тебя, Слоун.

— Почему же? — Она горько усмехнулась. — Уж не потому ли, что я так долго развлекала тебя?

— Что ты такое говоришь?! — рявкнул молодой человек.

— Да не знаю я, — горделиво вскинув голову, проговорила Слоун. — Мистер Глэдстон был недалек от истины. Я весьма удобна. Никаких претензий! Ты скоро женишься и забудешь о холостяцких развлечениях. А все твои похождения будут тайными. Скрытыми! Секретными! А я-то! Я столько раз изливала тебе душу! Ты же знаешь, что всю жизнь меня ни в грош не ставили! Все! Родителям на меня было наплевать! Джейсон использовал меня, пока ему это было удобно. А теперь ты сбежишь отсюда к любящей, понимающей тебя жене, а меня будешь использовать, когда тебе понадобится вдохновение! — Последние слова прозвучали как пощечина Мэдисону.