Хрононавигаторы (сборник) - Сергей Снегов

Пока эти мысли торопливо проносились в голове Баха, он продолжал набираться впечатлений. Бах любил ощущать себя не только исследователем, но и уличным зевакой. И хоть грохот из облаков пыли мешал что-либо отчетливо слышать, а пыль не давала что-либо отчетливо рассмотреть, Бах быстро установил, что рабочие на стройке и разрушении чаще всего дилоны, но попадаются и хавроны, а переноска тяжестей совершается так: груз иногда и громоздкий, и по виду тяжелый — сам плывет над поверхностью, а рабочий только подталкивает его ногой или поворачивает рукой. И еще Бах разглядел, что главные инструменты — резонаторы, небольшие аппараты, которые все здесь носят с собой: резонаторами, при слабой вибрации, утрамбовывают и закрепляют, резонаторами же, давая большую нагрузку, сваливают и разрушают. Грохот и пыль, терзавшие уши и горло, свидетельствовали, что резонаторы работают исправно и эффективно.

— Интересный у вас способ переноса тяжестей, — заметил Бах Бессмертному № 29.

— Очень простой, — любезно откликнулся Кагула. — Я рад, что ты это заметил, я рад.

— Не мог бы ты меня проинформировать обстоятельней о вашем быте и труде, — осторожно продолжал Бах, не зная, как относятся рангуны к чрезмерному любопытству.

Рангуны, в отличие от дилонов, видимо, не считали зазорным задавать вопросы и требовать ответа. С охотой, граничащей с энтузиазмом, Кагула разъяснил, что их общество совершенно, ибо гармонично. А вот общество дилонов уродливо, у них отсутствует гармония, они страдают от несинхронности своего физического времени и, стало быть, смертны. И так углубляются в саморазмышления по любому поводу, что забывают о реальностях бытия. Они…

В этом месте Бах счел возможным прервать Бессмертного № 29:

— Я спрашивал тебя не о дилонах, а о цели вашего строительства и разрушения, ибо мне показалось, вы не различаете эти понятия и строить у вас то же, что разрушать.

Кагула, однако, считал, что отвечает именно на заданный вопрос. Итак, дилоны. Дилоны знают, но не умеют. Дилоны способны многое постигнуть продолжительным размышлением, но не в состоянии реально использовать знания. Им раздумывание важней применения. Зато рангуны знают и умеют. Кое-что и меньше знают, но зато больше умеют. Уловил ли пришелец Михаил Петер Бах, чем разнятся рангуны от своих вечных противников?

— Очень интересно, — неопределенно прокомментировал Бах.

Рангун с тем же воодушевлением продолжал. До вибрации и резонанса додумались дилоны. Их Конструкторы установили, что при помощи резонанса можно разрушить любой предмет, любую конструкцию, живую и мертвую. Их Опровергатели доказали, что тот же резонанс способен и созидать, превращая конгломераты частиц в прочные предметы. Ну и что? Что сделали значительного дилоны из своего великого открытия? Да ничего! Зато рангуны сумели все свое строительство, все свои разрушения базировать на резонансе. Наши аппараты превращают самые прочные конструкции в осколки при помощи вибраций. Потом из этих же осколков и пыли, теми же аппаратами воссоздаются прежние величественные строения. Разве это не великолепно?

— Как ваши резонансные орудия превращают в прах летательные шары дилонов и наши авиетки, я испытал на себе, — заметил Бах.

Вот именно — испытал на себе! Это же восхитительно — испытать на себе действие мощного резонатора! Чтобы все клетки в теле тряслись и стонали! Чтобы и вопль, исторгаемый из груди, распадался на тысячи разобщенных звуков, чтобы и в вопле звучала все та же непреодолимая вибрация. Все основано на резонансе! Мы резонируем даже мыслями, ибо мысли одни у всех, они — всеобщий резонанс от главного резонатора: он и создает ту пленительную, ту захватывающую, ту таинственную вибрацию в голове, которая называется мыслью и которая немедленно резонирует во всех головах. Все Бессмертные сообща вибрируют одними и теми же мыслями. А у людей имеются всеобщие идеи, творимые могучим резонансом?

— Всеобщие идеи у нас есть, например, хорошие идеи добра, справедливости, дружбы, любви, совершенствования, да и много других. Но они создаются не вибрацией какого-то резонатора, а всей нашей жизнью воспитанием, чтением, бытом…

— Несовершенный способ, — установил Кагула. — Вы могли бы у нас поучиться, у нас… Жалко, что из-за казни ты не успеешь перенять наши успехи.

— Ради этого можно бы и повременить с казнью, как по-твоему?

— Это решит ассамблея Бессмертных, это решит.

— Но ты мог подсказать бы… С одним поговорить, с другим…

— Какое это имеет значение? — удивился Кагула. — Идея сохранить тебе жизнь должна одновременно прорезонировать во всех головах.

— Тогда провибрируй во все головы мысль, что мне надо непременно сохранить жизнь.

— А если Ватута провибрирует мысль о твоей казни? Его вибрация так сильна! Ее резонанс забьет любую мою вибрацию, забьет…

Процессия миновала два дома — один строился, другой разрушался. Густой пылью одинаково несло от обоих, грохота каждый производил столько, что Бах невольно ускорил шаг. Кагула придержал его рукой.

— Полюбуйся, пришелец! Сколько энергии! Уверен, что у вас и похожего нет.

— Почему же? — возразил археолог. — И на Земле иногда совершаются подобные операции. Их называют переливанием из пустого в порожнее.

— Звучит неплохо — переливание из пустого в порожнее! — одобрил Бессмертный № 29. — Но согласись: создавать, чтобы разрушать, — еще сильней! Выразительнейшая формула. Самодумы дилоны, определенные на нашу службу, установили, что эта формула прорезонирует на всю Вселенную.

— Старайтесь, старайтесь! — хмуро ответил Бах.

Пока Бах разговаривал с Кагулой, двое других Бессмертных молчали, и, как показалось Баху, не просто молчали, а почтительно. Наверно, и у рангунов табель о рангах — как у дилонов, думал академик. Тогда решают не сообща, а высшие в иерархии. Кагула сказал о Ватуте, что тот командует, а остальные вибрируют под него, то есть ответно резонируют… в общем, покорствуют.

Поселок конвой прошел быстро. За поселком высилась гора — безлесная и островершинная. В горе зияло отверстие. У отверстия сторожили два рослых хаврона: голова Баха была ниже их плеч. Наружное отверстие начинало собой туннель — обычные самосветящиеся стены, уклоны и повороты. И на Земле, и на других планетах Бах повидал множество пещер — естественных и искусственных, обитаемых и безжизненных, грандиозных и крохотных. Эта была из средних — не брала ни красотой минералов, ни обширностью пустот. В этом логове рангунов не придется ничему удивляться, кроме них самих, — невесело думал Бах.

Но когда его ввели в обширную пустоту, он удивился. Удивительное предстало в форме ярко светящегося пятна на потолке. Какое-то естественное вкрапление в массивный камень разбрасывало вокруг столь яркие лучи, что освещение в пещере ненамного уступало дневному свету. Бах быстро прикинул природу светящегося пятна. Конечно, какая-то смесь радиоактивного минерала с минералом, способным выбрасывать фотоны при облучении нейтронами и протонами. Модель естественной ядерной бомбы, только тлеющего, а не взрывного типа. Но ведь этот естественный светореактор не только дарует сияние, но и губит своим излучением! Неужели радиоактивность не действует на рангунов и их прислужников?

Все пространство освещенной естественным фонарем пещеры заполняли рангуны. Один направился к Баху — он был на голову выше всех. Короткие руки едва доставали до бедер, зато ноги были длинные и массивные. А на массивных ногах покоилось цилиндрическое туловище, и грудь не выпирала бочкой, как у других. Уродлив, но величественным уродством, оценил его Бах. И ближе к человекообразию, чем остальные рангуны, не говоря уже о хавронах и дилонах.

Величавый рангун неторопливо проговорил на хорошем человеческом языке — скрип в голосе был слабей, чем у Кагулы:

— Бессмертный № 3. Ватута. Дилоны зовут меня Верховным Злодеем. Горжусь этим званием. Дилоны чтут меня.

— Ваш гость. Человек, археолог, хронавт и академик Михаил Петер Бах, — отрекомендовался Бах. — Друзья обычно зовут меня Миша Бах.

— Пленник, а не гость, — ласково поправил Ватута. — Пленник.

— Гость, — повторил Бах. — Пленные — профессиональный продукт войны. А мы с вами не воюем, брать нас в плен вы не можете.

— Но мы взяли тебя в плен. Ты этого не будешь отрицать?

— Буду. Вы пригласили меня в гости, только выбрали для приглашения не самый лучший способ.

— Ты гость дилонов, ты друг наших врагов. Мы взяли тебя в плен как врага. И против этого будешь возражать?

Бах быстро заметил, что Бессмертному № 3, с гордостью носившему титул Верховного Злодея, по душе их спор. Он улыбался, глаза лучезарно сияли, слова — отнюдь не дружественные — произносились весьма дружелюбно. На этом можно было сыграть.