С кем попало не летаю (СИ) - Зюман Анна

— Да, — сухо ответила Эмис, — как и есть вероятность, что застрянет только кто-то один.

Что ж, задача более чем ясна. Пройти через самый жуткий и непредсказуемый лабиринт, найти в нем Лилолет, не дать из него выйти неведомой Тьме и вернуться назад. Да проще простого, особенно если учесть, что в лабиринте нам, скорее всего, предстоит встретиться с собственными страхами и кошмарами. И можно только надеяться, что у странной, чужой Тьмы они тоже есть.

Не успел я и хмыкнуть, свыкаясь с мыслью о том, что меня ожидает, как оказался посреди главной дворцовой площади в облике дракона.

Твою ж…

Умом я понимал, что это лишь иллюзия, но ужас от прилюдного разоблачения накрыл меня с головой. Каждому дракону с самого его рождения всеми способами вколачивали в голову понимание, что необходимо всеми способами избегать раскрытия своей сущности. Люди не так безобидны и беззащитны, как может показаться. В своей алчности они порой творят страшные и далеко не всегда логичные вещи. Не зная, что на самом деле представляет собой сила и дарованное ею бессмертие, они, словно одержимые, ищут их любыми средствами и способами. А когда не находят, стремятся уничтожить тех, кто ими обладает. Физически убить дракона нельзя, и люди об этом знают, но превратить его жизнь в нестерпимые страдания проще простого.

У драконов нет четкого понятия пары, предопределенности связи. Но, влюбляясь один раз, мы уже не можем забыть свое сокровище. Наша память не стирается со временем, а чувства не притупляются даже через тысячелетия. Мы помним все, каждый вздох, каждый взгляд, каждую улыбку и слезинку. Нет ничего страшнее, чем подвергнуть опасности или потерять свое сокровище. Поэтому и живем мы, тысячелетиями скрывая свою сущность ради безопасности своих любимых.

Не помня своей прошлой жизни, я удивлялся, как Люс, то есть я, смог отпустить Лилолет. Тогда, раздираемый внутренними противоречиями и страхом за жизнь Лил, я совершил непростительную ошибку. Спеша спрятать ее, не подумал о способе возврата в чужой мир. С ней же я не остался, боясь, что своим присутствием сделаю ее несчастной. Как бы мне ни было больно от этого, но я отлично понимал, та Лилолет любила Хадрока. И, останься рядом, я был бы лишь напоминанием о нем. Она не была бы счастлива, и это убивало бы нас обоих. Я хотел, чтобы у нее был шанс на новую жизнь, на новое счастье, на новую любовь. Но я знал, что никогда не стану тем, кого она полюбит. Не в той жизни.

Встрепенувшись, я стрелой взмыл в небо. Прошлое должно остаться в прошлом, сейчас же у меня есть задача посложнее. Иллюзии судьи души опасны, их трудно отличить от реальности, но я должен преодолеть все препятствия и найти среди них Лилолет. Но как и где ее искать?

Лилолет Далорос

Краски меркли, тень, маячившая передо мной, разрасталась, и в какой-то миг я поняла, что стою совершенно одна, никому не нужная и всеми брошенная в полной темноте. Магия не отзывалась. Самый простой светлячок рассыпался бесполезными искрами, не давая мне даже малейшей возможности рассмотреть хоть что-то. Сосредоточившись, я попробовала перенестись домой, но тщетно. Я даже на мгновение не смогла перейти в облачное состояние, будто никогда и не умела этого делать. И как последний финальный штрих было жуткое, пугающее чувство внутренней пустоты. Словно из меня вытянули все живое, оставив лишь выхолощенную физическую оболочку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Безысходность. Серая, липкая и подавляющая.

А следом пришло новое чувство — ненужности.

Удушливой змеей ползло одиночество, все ближе и ближе подбираясь к горлу, перекрывая кислород, душа, обволакивая коконом паутины.

Никто не прийдет. Не спасет. Забудет. И слезы не помогут. Они лишь еще больше иссушат душу, смоют последние капли жизни и памяти. А забывать я не хотела. Память была единственным, что у меня осталось от жизни. Пусть меня все оставили, пусть я никому не нужна и не буду нужна, помнить, кто я, мне необходимо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Протянув руку вперед, я сделала шаг, за ним еще один и еще. Не знала, куда иду, какие опасности ждут меня впереди, не знала, ждет ли меня хоть что-то, но шла. Чтобы не исчезнуть совсем, чтобы помнить.

Когда мои пальцы коснулись холодной каменной стены, я невольно вздрогнула. Что ж. Теперь я не одна, теперь у меня есть еще стена. Ее можно касаться, на нее можно опереться и вдоль нее можно идти. Пусть даже она никуда не приведет, но в любом случае это лучше, чем просто исчезнуть, раствориться в темноте.

Скользя рукой по шершавой поверхности, я двинулась вперед. Направление не выбирала, чтобы не гадать потом, а в ту ли сторону пошла. Шаг сделан, и не стоит о нем жалеть. Он был, и это уже хорошо. Нужно цепляться за то, что уже есть, каким бы это «есть» ни было.

Стена казалась бесконечной, но я старалась не думать об этом. Сосредоточившись на ощущении холодного камня под пальцами, я просто шла. Когда почувствовала, что начинаю замерзать, переключилась на это. Когда споткнулась, постаралась идти, максимально остро ощущая, как переставляю ноги, как острые камни впиваются в подошвы, как подворачивается нога, если на пути случайно попадается слишком большой камень. А ударившись, максимально старалась прочувствовать боль. Как немеет кожа в месте удара, а мышцы одновременно пронзают тысячи иголок. Как не слушается после этого нога, как она становится заметно слабее и сразу хочется присесть. Но я не садилась. Упрямо шла вдоль стены.

Когда воздух стал сереть, я уже с трудом переставляла ноги. Но из чистого упрямства все же двигалась вперед, а выхода достигла, практически выползая на карачках. И невольно выдохнула, увидев, что выход не что иное, как расщелина в горах, а под ногами у меня обрыв.

Была и хорошая новость. Внизу, в долине, в лучах заходящего солнца виднелось какое-то селение. Только сил добраться до него у меня уже не было. Опершись о холодный камень скалы, я в полном бессилии прикрыла глаза.

Все потом. Теперь у меня есть цель и, чтобы ее достичь, нужно отдохнуть, собраться, стиснуть зубы и идти вперед не спеша и осторожно. То, что цель есть, уже хорошо, за это и нужно цепляться.

Открыв глаза, я увидела себя стоящей посреди городской площади. Сверху нещадно палило солнце, сухой раскаленный воздух, наполненный пылью, сжигал легкие, а вокруг меня, ничего не замечая, ходили люди. Глаза их были плотно закрыты, а губы стиснуты. При этом они двигались, не натыкаясь друг на друга, словно делали это изо дня в день, и ничто им не мешало. Каждый из них был сам по себе, но при этом меня не покидало ощущение, будто я нахожусь внутри какого-то загадочного, единого механизма.

— Прошу прощения, — обратилась я к ближайшему проходившему мимо местному жителю. Но прохожий, не услышав, не останавливаясь продолжил свой путь. Следующего я попыталась схватить за руку, но и он двигался, словно голем, и не видел меня. В какой-то момент я подумала, что все эти существа действительно творения какого-то мага, но внутренняя ведьмовская сущность отчаянно кричала, что это не так. Это люди. Живые и настоящие.

Магия по-прежнему не откликалась, а я испуганно металась среди слепой безмолвной толпы. Куда идти, я не знала, что делать, тоже. Я чувствовала себя совершенно потерянной и запутавшейся. Что-то происходило в моей жизни, но я не понимала что и никак не могла на это повлиять.

А потом я увидела его — черную тень, стоящую у высохшего фонтана. И хоть мне не было видно лица тени, я чувствовала, что он, а это был именно он, смотрит только на меня.

Белый дракон Леори Гард

Стоило мне только раскинуть магическую сеть в поисках Лилолет, как я тут же оказался в полной темноте, лежащим на чем-то холодном. От неожиданности я замер, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Но из звуков уловил лишь собственное дыхание и движение магии по венам, а перед глазами плавали бесформенные цветные пятна, наверняка не имеющие никакого отношения к тому, что происходило вокруг.