Марсианский стройбат (Войны Марса) - Михаил Белозеров

Крикун из фиолетового стал багровым. На его кроличьей физиономии отразилось недоумении, а потом злость. Ну совсем, как полковник Бастрыкин, успел подумать Вовка Жуков. Крикун даже возмущённо повертел головой, очевидно, ища настоящих крикунов:

– А где экипаж?!

– Мы за него, – нашелся Генацаревский, который лихорадочно соображал, что предпринять, но ничего толкового сообразить не мог.

– А вы кто?!

Высокопоставленный крикун стал переливаться, как каракатица, всеми цветами радуги с преобладанием красных тонов.

– Мы?! Мы воины Марса! – неожиданно выпалил Вовка Жуков и тоже почему-то покраснел, от вранья, что ли?

Между тем, он не очень-то волновался из-за крикуна, полагаясь во всем на бригадира, и поэтому то и дело посматривал в иллюминатор: гусеница перестала извиваться, и рядовые крикуны потащили её прочь. Цукуба отреагировала так, как дирижабль, поднявшийся на якоре, то есть чуть-чуть, но всё же оторвалась от земли. Этого никто не заметил, кроме Жукова. Генацаревский и лиловый крикун, который то ли от возмущения, то ли от удивления, стал тёмно-багровым, были заняты тем, что лихорадочно соображали, как им себя вести друг с другом.

Крикун сделал шаг, освобождая путь, и в люк полез следующий крикун. Это явно меняло соотношение сил, к тому же первый крикун вдруг тонко, как раненый заяц, заверещал по нарастающей. Вовка Жуков от неожиданности выронил пику, а Жора Генацаревский наконец вышел из оцепенения и прежде чем крикун перешел на следующую октаву, уже теряя сознание, двинул крикуна в челюсть. Таким образом одновременно произошло два события: пика воткнулась в нежное брюхо цукубы, а кулак Жоры налетел на челюсть крикуна. Цукуба подпрыгнула от боли, а крикун, не знакомый в боксом, завалился на спину и вся сила его писка ушла в потолок кабины. Цукуба отреагировала на это неожиданно резким скачком и очутилась над рекой. Крикун, который лез в цукубу, повис в люке. Крикун, который верещал, неожиданно пополз к нему. Видно, он не привык, чтобы его били, да и верещал он теперь не очень уверенно. Правда, его верещания вполне хватило, чтобы на целую минуту вывести Генацаревского из строя. Зато Жуков, который стоял сбоку, не ощутил всей мощи верещания крикуна и дёрнул цукубу за правый верхний ус. Цукуба восприняла это как сигнал к действию и полетела вправо и вверх.

Крикун, который висел в люке, с протяжным криком сорвался вниз. Не успел он коснуться реки, как из неё высунулось какое-то чудовище и проглотило крикуна в мгновение ока. Вовка Жуков, который наблюдал за всем этим, понял, что марсианская река – это не то место, где можно свободно купаться.

Жора Генацаревский всё ещё не пришёл в себя, он действовал на автомате: он полз, полз, полз и дополз, чтобы врезать лиловому крикуну по полной программе. В цукубе воцарилась тишина. Слышно было, как ветер свисти в распахнутом люке, да ещё как цукуба пожирает очередную порцию личинок. Крикун, не привыкший к флотскому мордобою, тихо хрипел. Жора сидел на нём и, как только хрип становился чуть громче положенного, наносил удар справа или слева. Наконец крикун сообразил, что его будут бить до тех пор, пока он кричит, и он замолк, жалобно шмыгнув разбитым носом. При этом он стал белым-белым и смертельно перепуганным.

– Слышь?.. – покачиваясь и ещё не очень соображая, что он делает, спросил Генацаревский. – Что ты там сказал насчёт воинов Марса?

– Ну… – неуверенно произнёс Вовка Жуков. – Ну… я думал всё это время, кто же мы такие?

– Земляне… – насмешливо подсказал Жора, покачиваясь от слабости.

– Правильно, земляне, но и воины тоже… Ведь воюем за Марс?

– Ну?.. – как-то неопределенно согласился Жора. – Воюем… Действительно…

– Значит, мы воины Марса! – заключил Вовка Жуков.

Разговор вроде бы оказался не ко времени, не к месту, но увлек обоих.

– Воины… – как пьяный, согласился Генацаревский и двинул с правой крикуна, – а ты молчи, тебя никто не спрашивает!

Крикун пошёл фиолетовыми пятнами то ли от возмущения, то ли от страха и снова почернел. Он и не думал кричать, он боялся этих странных существ, которые очень ловко размахивали руками.

* * *

Пантигера попытался открыть крышку, но даже когда они все скопом налегли, она не двинулась с места.

– Нет… – сказал Сергей, присев на корточки, – так не получится. А другого входа нет?

– Нет, – ответил Пантигера. – Я видел, как крикуны вбежали в этот зал. Надо искать ключ, рычаг, тайный ворот, всё, что угодно!

Все разбрелись, ощупывая стены. Периодически кто-то радостно восклицал:

– Нашёл! Вот!

Но каждый раз радость оказывалась преждевременной. Когда Сергей в третий раз, обходя зал, нос к носу столкнулся с Гошей Мамиконовым, он понял, что так они ничего не найдут: шесть пар глаз трижды обыскали зал, и всё бесполезно.

– Должно быть, у них был ключ, – предположил он.

– Да нет, – в сотый раз твердил Пантигера, в ярости пытаясь оторвать крышку. – Я бы заметил. Они как-то странно суетились вокруг именно этого места.

Крышка была рифленой, с незаконченными кругами-секторами, ребрами, выступами и непонятными знаками в углублениях. Любой из них мог быть ключом.

– Может, надо посвистеть? – предположил обычно белобрысый Толян Петров.

Он был так перемазан жирной, как масло, глиной, что его с трудом можно было узнать.

– При чём здесь свист? – спросил Мамиконов, подмигнув Сергею, который пытался разобраться со знаками.

Турес устало согласился:

– Мудрено. Выходит, крышку могут открыть только крикуны, а сделана она за тысячу лет до них. Нестыковочка, однако.

– Да… – почесал седую, лохматую голову капитан Парийский, – мудрено…

– А что? – согласился Сергей. – Ведь крикуны мастера свистеть. Какая нам разница, как открыть крышку. Давайте свистеть.

Никто не поверил. Все расселись вокруг, посмеиваясь и радуясь минуте отдыха. Турес с непривычно белым лицом, кажись, что-то жевал.

– Кинь… – попросил Сергей, – жрать охота…

– Ты это не будешь… – отвернулся Турес.

Должно быть, он всё ещё злится на меня, решил Сергей.

– Откуда ты знаешь? Я и мышь живьем сожру.

Сергей посмотрел на реакцию капитана Парийский. Но капитан сделал вид, что ничего не слышал. Пришлось Сергею положиться на собственный опыт. Белый муран кинул – Сергей поймал одной рукой, как птицу в полете. Это был жук с твердыми хитиновыми крыльями. Жук вяло шевелил колючими лапками.

– Чего в нём есть-то?

– На брюхо надави и увидишь, – ответил Турес.

Сергей надавил. Из кончика брюха действительно полезло что-то белое.

– Прямо в рот, – посоветовал Турес.

Содержимое брюшка оказалось совсем непротивным, а напротив – вкусным и сытным. Только мало. Сергей выклянчил ещё штук пять и только после этого почувствовал, что к нему возвращаются силы.

– Ладно… вы как хотите, а я покричу. Большой!

Мамиконов встрепенулся:

– Куда кричать-то?

– Да вот, – сказал Пантигера, уступая место, где в торце виднелось отверстие. – Я уже и ковырялся, и стрелять пробовал.

Мамиконов наклонившись, бессмысленно повозился, вдруг выдернув руку, нервно произнёс:

– Ничего там нет. Дыра она и есть дыра для вентиляции.

Никто даже не подумал, что под крышкой может быть смертоносная радиация.

– У кого из нас самый сильны голос? Турес, иди сюда!

– Чего я лошадь, что ли? – обиделся Турес. – Я кричать не буду!

Сергей хотел ему напомнить, что лошадь для него – неизвестное животное, да вспомнил, что это любимая поговорка Пашки Марфина.

– Ты же песни орал с Пашкой, – напомнил Мамиконов.

– Чего, песни в дырку?! – упёрся Турес.

– Ори, дурак! – приказал Мамиконов. – А то яйца оторву! У тебя яйца-то есть?

Турес посмотрел на него, шмыгнув белым носом, который на кончике стал серым от злости. Хотел по привычке возмутиться, но понял, что ним церемониться не будут и даже лазерная винтовка крикунов не поможет.

– Ладно… чёрт с вами, – сказал он. – Покричу. Но если не получится!..

– Кричи уж давай! – Гоша дернул его за руку так, что едва не оторвал её.

Турес пал на колени, едва не прикусив язык.

– Кричи! – приказал Гоша.

Турес сунул рыжую башку с дыру и закричал так, чтобы от него сразу отвязались. Потом он спросил с иронией:

– Ну и чего?..

Действительно, с минуту крышка казалась неподвижно. Кто-то, похоже, Толян Петров, устало хмыкнул. Мирон Парийский махнул рукой и сел на крышку, но тут же вскочил – наружный из полукругов чуть заметно дернулся, вслед за ним – следующий – только в противоположном направлении. Потом полукруги стали вращаться в разные стороны, пока их сектора не совпали.

– И это всё?.. – разочарованно спросил Мамиконов. – Стоило огород городить. Тьфу ты!

– Да вот же оно! – закричал Турес.

Пантигера оглянулся: напротив, в стене зала, огромного, как мавзолей, зияло отверстие. Пантигера, даже не заглянув внутрь, скомандовал: