Халява - Виталий Держапольский

— Льет как из ведра, — согласилась Ольга Борисовна. — Прогноз неутешительный — затяжные дожди на всю неделю.

— Вот елки! — расстроился я. — Придется мне с вами где-нибудь на стульчике посидеть — в такую погоду по городу не погуляешь.

— Со мной в машине можешь перекантоваться, — предложил водила, выруливая на дорогу. — Мне все-равно в машине до вечера париться… А так — веселее!

— Нет, мы сделаем по-другому… Андрей, — обратилась она к водителю, — если мы сначала заедем в поселок Новый, не сильно опоздаем?

— Да нет, он же по пути, в пригороде.

— Тогда сначала закинем Сережу к Чижову… Надеюсь, он не будет ругаться за столь ранний визит.

— Хорошо, Ольга Борисовна, — согласно кивнул водила и добавил газу.

Я протер запотевшее стекло и уставился в окошко. Вскоре поселок остался позади — машина выехала на федеральную трассу. За поселком водитель прибавил газу. Мерное покачивание подействовало на меня расслабляюще — я попросту заснул. Проснулся я только после того, как машина свернула с федералки на разбитую проселочную дорогу, к тому же размытую ночным проливным дождем. Водила виртуозно пересек большую глубокую лужу, даже не забуксовав в кашецеобразной жиже. Я старался не думать, что было бы, если бы мы застряли здесь — извозились бы как свиньи. Вскоре молодой подлесок, тянувшийся по левую сторону дороги, расступился, открывая маленький поселок, стоявший на небольшом пригорке. Дом Чижова, возле которого остановился "Жигуль", стоял почти на самом берегу быстрой речушки. Дом добротный, двухэтажный, рубленый из светлого соснового бруса. Большая веранда, плетеные кресла.

— Пошли, Сережа, — произнесла Ольга Борисовна, доставая просохший за время пути зонтик.

Она стремительно выскочила из машины, на ходу раскрывая зонт. Я вновь натянул на уши куртку — до веранды каких-то десять метров — добегу без зонта. Едва мы забежали под крышу, дверь дома распахнулась. В темном проеме возник крепкий седоволосый старик — видимо услышал звук подъезжающего автомобиля. Я видел фотографии Чижова на обложках его книг, но это были всего лишь портреты. Когда-то в молодости старик, наверное, считался богатырем: рост — под два метра, толстые кости, широкие, словно лопаты, ладони. Даже сейчас, когда годы ссутулили его, притянув к земле, он все-равно выглядел великаном. Жесткие густые волосы были зачесаны назад, большой крестьянский нос картошкой, широкоскулое лицо и карие глаза, слегка выцветшие и поблеклые. На старике был надет теплый свитер крупной вязки и тертые джинсы. Я с интересом разглядывал этого по настоящему большого человека.

— Егор Ильич, здравствуйте! — защебетала Ольга Борисовна. — Вы уж извините нас, что мы вот так вломились к вам в неурочный час… Может, разбудили…

— Оленька, да о чем речь! — суровое лицо старика разгладилось, когда он узнал нежданную гостью. — Какое там спал? Мы по-стариковски в пол шестого на ногах! Проходите в дом, я вас чаем напою!

— Ой, Егор Ильич, мне в райком еще… Чаю после, вечером попьем. Просто погода такая… Сережа хотел по городу побродить перед вашей встречей, а тут такой дождь! Вы не серчайте, что мы раньше…

— Да какое там! — отмахнулся Чижов. — А это, я так понимаю, автор "Соломенной жести". Будем знакомиться, Сергей? Я — Егор Ильич Чижов. — Он протянул мне широкую ладонь.

— Очень приятно — Сергей Юсупов!

— Егор Ильич, я побегу? Вы, я думаю, и без меня найдете общий язык. А вечерком мы вместе попьем чаю, с вашим чудесным вареньем.

— Беги, Оленька. Вечером жду на чай, — прогудел Чижов.

Ольга Борисовна пронеслась через двор и исчезла в Жигулях. Автомобиль рявкнул, выстрелил в воздух струйкой голубоватого дыма и скрылся в мутной пелене дождя.

— Ну что, молодой человек, — Чижов положил руку мне на плечо, — милости прошу в мое скромное жилище!

Мы вошли в дом. Ну, скромным жилищем я бы его не назвал! Гостиная с небольшим камином, несколько со вкусом обставленных комнат, большая кухня… Такие хоромы мог позволить себе в совдеповское время только очень обеспеченный человек. Ну да, книги Чижова печатались миллионными тиражами. Да, жили писатели… Мы зашли в просторный кабинет, все стены которого занимали стеллажи с книгами. Стеллажи тянулись до самого потолка, а потолки в доме старого писателя были метра под четыре. Для того чтобы доставать книги с верхних полок была предусмотрена небольшая стремяночка. Такое я видел только в фильмах. На огромном письменном столе, со столешницей, обтянутой зеленой кожей, стояла письменная машинка с заправленным в нее чистым листком бумаги.

— Присаживайтесь, мой юный друг, — предложил Егор Ильич, указав на одно из двух массивных кожаных кресла, разделенных резными журнальным столико. Громко хрустнув суставами, Чижов тяжело опустился в соседнее кресло. — Сережа, ничего, если я к тебе на "ты"? — спросил старик.

— Конечно, Егор Ильич, — ответил я, не переставая разглядывать кабинет писателя.

Кроме книжного изобилия в кабинете было много фотографий. Они висели на свободных от полок участках стен, на самих полках, стояли на столе. Многие лица на снимках были мне знакомы: Стругацкие, Булычев, Крапивин, Михалков… Писатели, актеры, режиссеры — сразу столько знаменитостей!

— Ох, елки! — хлопнул себя по лбу Егор Ильич. — Катерина, это моя домработница, вчера в город уехала… Чаю в кабинет подать некому. Придется нам с тобой Сережа, самим… Ты не против, если мы на кухню переберемся? Чайку вскипятим. Ты вон весь мокрый…

— Егор Ильич, да о чем речь? — я развел руками. — Готов следовать за вами, куда прикажете!

— Тогда подъем, и на кухню шагом марш! — рассмеялся старик.

Перебравшись на кухню, Чижов включил в розетку электрический никелированный чайник. Поставил передо мной большую вазочку с печеньем, несколько цветных "розеток" с вареньем.

— Сахар предпочитаешь или мед? — спросил он меня.

— Сахар.

Открыв дверку большого холодильника "Хитачи" — не чета родительскому "Саратову" — Чижов достал из его холодного чрева запотевшую трехлитровку с молоком.

— Может молочка? Утром принесла молочница. Парное, даже остыть как следует не успело.

— Нет, спасибо! — отказался я. — А вот в чай добавлю.

Старик отключил закипевший чайник и щедро плеснул кипятка в две огромные кружки.

— Люблю пить чай из больших кружек, — пояснил он. — За разговором…

— Я тоже… из больших люблю.

— Вот и хорошо! Ну, что Сережа, — с шумом отхлебнув горячий напиток, произнес писатель, — прочитал я твои романы. — Скажу честно — сумел ты удивить старика!

— И как вам?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});