Враг моего врага. «Райская молния» - Натали Р.

яичницу, размышлял над своей речью, с которой он обратится к Салиме. Мне бесконечно жаль, что наша прошлая встреча омрачилась недоразумением, виной коему не неуважение, а неосведомленность о земном этикете, и только. Это – прискорбное свидетельство взаимной изоляции наших культур, которая, как я полагаю, будет успешно преодолена, толчком чему должны послужить наши переговоры…

– Мне бесконечно жаль… – промолвил он, поклонившись женщине, головной платок которой имел на сей раз салатовый оттенок.

– Не сомневаюсь, – с улыбкой перебила она. – Надеюсь, неудовлетворенность не отразилась фатально на вашем самочувствии? Или вы прибегли к услугам третьих лиц?

– Э… наша прошлая беседа омрачилась недоразумением…

– Почему же омрачилась, господин Ртхинн? – нежный, кроткий голосок: не то сочувствует, не то издевается. – Все прошло великолепно. Особенно тот момент, когда вы назвали своего координатора старым импотентом. Поделиться, что ли, с ним по ква-девайсу? Это будет неплохое начало диалога доброй воли между нашими мирами.

Ртхинн молча застыл. Что ни скажи, все плохо.

– Присаживайтесь, господин Ртхинн, – все это, не меняя тона. – Я помню, кофе вам понравился. А вот и ваши цветы. По-моему, они прелестны.

Ртхинн опустился в кресло у столика. Кофе, пожалуй – неплохая идея. На вкус дерьмо, но мозги прочищает. Он сделал еще одну попытку:

– Салима ханум, виной тому не неуважение…

– А, несомненно, истинная страсть, – закончила она. – Господин Ртхинн, разговор с вами – одно удовольствие. Но не хотите ли вы сменить тему?

Ртхинн помедлил.

– Мы слишком долго существовали раздельно, Земля и Шшерский Рай. Между нами пропасть, которую трудно заполнить. Но мы хотим, чтобы это произошло. Хотим прийти к взаимопониманию, взаимоуважению… взаимопомощи.

Он подождал, ожидая новой кроткой, но от этого не менее уязвляющей реплики. Салима молчала.

– Вы ничего не скажете?

– Продолжайте, господин Ртхинн, – проговорила она мягко. – Я же вижу, вы говорите по делу.

Трудно продолжать, когда ждешь ответа на незаданный вопрос. Неужели она не услышала намек о взаимопомощи? Конечно, услышала. Но предпочла не реагировать.

– Салима ханум, мы хотим, чтобы отношения между нашими планетами стали такими, какими и надлежит быть отношениям между соседями.

– Любопытно, – вставила землянка, – какие же отношения между соседями вы считаете приемлемыми? Кроме сексуальных.

Ртхинн мысленно скрипнул зубами, а вслух произнес, как мог, бесстрастно:

– В первую очередь мы заинтересованы в культурном обмене. Ведь это ужасно, что мы ничего не знаем друг о друге. А еще хуже, что мы считаем, будто что-то знаем – по легендам тысячелетней давности. Не покривлю душой, если скажу, что эти легенды предвзяты и одиозны – как ваши, так и наши. В действительности нам неизвестно, чем живут люди в другом мире. Что почитают за удовольствие, о чем плачут, во что верят. Что едят, как одеваются, какую музыку слушают, что за фильмы смотрят… Не зная друг друга, невозможно сотрудничать. Вы согласны, Салима ханум?

Она благосклонно кивнула, поставив чашечку на стол.

– Это разумно, господин Ртхинн. И несложно. Было бы желание… Мы попросим ЮНЕСКО разработать проект культурного обмена. С вашей стороны тоже, разумеется, потребуется некоторая работа.

– Благодарю, – он склонил голову. – В Круге кланов есть люди, готовые этим заняться.

Салима украдкой любовалась Ртхинном. Скорее всего, он этого не осознавал, но вот таким, серьезным, говорящим дельные вещи, а не пытающимся вести себя, как изголодавшийся подросток, он выигрывал гораздо больше. Становился виден ум, а не только лишь привлекательный облик и горячее желание, которые с годами – в отличие от ума – пройдут.

– Не менее важным элементом мы считаем торговлю, – сказал Ртхинн. – Довольно странно, что нам приходится покупать уран у Симелина, тогда как гораздо ближе – на Земле – его полно. Наверняка и у вас есть такие же несообразности. Кроме того, я не исключаю, что мы могли бы обрести друг у друга новые рынки для иных товаров и технологий, нужда в которых возникнет лишь тогда, когда мы познакомимся ближе. Скажем, вы увидите наши расчески и захотите приобрести право на их копирование.

Салима улыбнулась.

– Что же такого примечательного в ваших расческах?

Он вынул расческу из кармашка своей папки, повертел в руках. Расческа как расческа: тонкие зубчики, синий пластик.

– Ничего, – он наконец улыбнулся в ответ. – Это я так, к примеру. Не заговаривать же сразу о трансформаторах или ледоколах.

Она негромко хмыкнула.

– О чем еще вы не заговорили сразу, господин Ртхинн?

Он вздохнул про себя и словно в воду головой ринулся:

– В частности, о взаимопомощи, Салима ханум. Протянуть руку соседу, попавшему в беду – что может быть естественнее? Помочь продовольствием в неурожайный год, выручить ценными активами, если нежданно возникнут большие траты. Если вам понадобится лишний голос в Совете координаторов, мы как соседи будем готовы вас поддержать. Если на вас нападет враг, мы непременно поможем с ним справиться.

– Самонадеянное заявление, – а вот теперь улыбка затронула только губы, – если вспомнить, что на нас никто не нападает, а вам нечем справиться даже с собственным врагом.

Не моргнув глазом, Ртхинн откликнулся:

– Этот тезис, как и прочие, в контексте взаимопомощи имеет и обратную силу.

– Вот как? – Салима подняла бровь. – С этого момента поподробнее.

Позавтракав гречневой кашей – из местных он одобрил ее более всего, – Мрланк запил ее местной же минеральной водой – по вкусу так себе, но благотворно действующей на желудок, – и раскрыл ноутбук.

Эйзза, унеся посуду, вновь сунулась в каюту:

– Хирра Мрланк, а можно я в порту погуляю?

Он посмотрел на нее строго:

– У Эрчхетта спросила? Он тебя отпускает?

– Да, хирра. У меня сегодня выходной. Можно мне уйти?

Мрланк вздохнул. Уйдет, и переживай потом за нее. Чужой космопорт, чужие люди… Чужие правила, не знающие снисхождения к кетреййи. Но имеет ли он моральное право запретить? Не формальное: формально капитан на корабле может отдавать любые приказы, и все они обязательны к исполнению, будь то приказ перекрасить стены в оранжевую полосочку или два дня не справлять большую нужду. А чисто по-человечески, вправе ли он лишить девушку удовольствия? Это ему приходится прятаться на корабле, для него каждый выход в космопорт – стресс, а ей почему бы не прогуляться на свежем воздухе под ярким солнцем? Зайти в бар, в магазины всяких девичьих финтифлюшек, да мало ли там развлечений… Ртхинн сделает свои дела, «Райская молния» уйдет, и когда еще Эйззе выпадет шанс поглазеть на Землю? По всему, никогда. Пускай уж…

– Иди, – разрешил он. – Только осторожнее, здесь тебе не Рай. С незнакомцами никуда не уезжай и следи за своими деньгами.

Эйзза радостно закивала.

– К соревнованиям чтоб была в баре. Не увижу тебя там – больше никуда не пойдешь.

– Да, хирра Мрланк! – она благодарно чмокнула его в щеку и убежала.

Мрланк мог бы не беспокоиться за Эйззу: она была под надежной охраной. Ни один мошенник или охотник до наивных девочек не посмел бы приблизиться к высокому мускулистому негру – косая сажень