Талисман Бога Эроса - Максим Шторм

вечности для осуществления своего пока еще толком не сформированного даже плана.

Я отмахивался от филькиного брюзжания, как от надоедливых комаров. Конечно было приятно, что этот гнусный, пошлый во всех отношениях типчик так обо мне печется, но отступать от намеченного я не собирался. Да и если вдуматься, то дух камня скорее переживает о лишении всех плюшек, которые делают его жизнь намного интереснее и комфортней, в случае моего поражения. Конечно, слова Эроса о том, что даже в посмертии моя душа будет служить ему, не сильно вдохновляли, но тут уж не попляшешь - закон жанра.

Не скрою, я пока еще и близко не скумекал, чтобы такое-эдакое предложить Эросу, чтобы он конкретно приторчал. Какую же фантазию я должен придумать, чтобы он просто рехнулся от радости и продолжил спасть отведенные ему столетия, пуская слюни от неподдельного умиления? Пока я играл на чужом поле и сильно проигрывал в счете. Но это пока. После перерыва все может перевернуться с ног на голову. В конце концов что я теряю? Да ничего. Или я рано или поздно свихнусь, или меня прикончит нечто из вышедшего из-под контроля сна, или же я однажды просто не проснусь. Так то. В этом Филька был со мной, по крайней мере, согласен.

–—————————————

Я стоял на окраине уютной с виду, утопающей в зелени деревушки, и наслаждался свежим воздухом. И даже припекающее летнее солнышко не портило моего настроения. Что-то в последнее время меня, городского жителя, потянуло в провинцию, на природу, к корням так сказать. Неспроста ли это?

Предметом моего пристального внимания было расположенное на заднем дворе последнего с краю деревни дома приземистое, срубленное из ошкуренных бревен строение с курящейся даже летом печной трубой. Баня. А в бане может быть особенно интересно, если она женская само собой, хе-хе. Я, пригибаясь, подбежал к подворью, благополучно разминулся с угрожающими на вид зарослями ядреной крапивы, перемахнул через низкий заборчик и подкрался к срубу. Оказавшись в тени топившейся баньки, я прислонился разгоряченной спиной к плотно прикрытой достчатой двери и прислушался. Изнутри доносились приглушенные женские голоса и хлесткие удары веником по распаренным телам.

Отлично, довольно ухмыльнулся я. Значит, попал прямиком по адресу. Ну что, посмотрим на голеньких деревенских пастушек? Я осторожно толкнул двери и прошмыгнул в предбанник, где стояла деревянная бочка со студенной водой, да широкая лавка. На лавке, накрытый полотенцем, высился внушительный жбан с квасом, откуда я зачерпнул ковшиком и с наслаждением напился. Прекрасно. Я потер руки и, чуть приоткрыв вторую дверь, осторожно заглянул в купальню. В лицо ударила волна жаркого влажного воздуха, наполненного запахами сгораемых в печи дров и непередаваемого духа настоящей русской бани. Ого, да здесь работы непочатый край!

Но сначала об обстановке. Слева пыщущая жаром печь, справа длинная лавка, в торце купальни еще две лавки, одна внизу, другая под потолком, для любителей экстремального жара. В стене напротив печи прорубленно небольшое окошко, отчего в баньке создавался интимный заговорщицкий полумрак. Рядом с печкой еще одна деревянная кадушка, только с горячей водой. На плите огромный таз с кипяточком, по стенам развешенны веники всех мастей. И главное украшение - две истекающие потом распаренные русские красавицы. Нимфы, наяды, как сказал бы Филька. Да уж, это вам не древнегреческие термы! Я невольно сглотнул и быстренько избавился от одежды. Но не будем спешить. Сначала посмотрим, чем же таким занимаются наши барышни, о чем речи ведут? С напрягшимся в предвкушении невиданного развлечения членом я вновь прильнул в щели между дверью и косяком...

Итак, две деревенские красотки в чем мать родила. Мокренькие, влажные, блестящие от пота, аппетитные. Ммм, так бы и съел. Обе русоволосые и в теле. Чем-то неуловимо похожие, но разные по возрасту. Старшей лет тридцать пять, младшенькой семнадцать-восемнадцать. Ага, да тут у нас изволят париться мама с дочкой. Ну разве можно такое зрелище проигнорировать? Мама ух как хороша, это да! Сложена как Венера, большая, еще упругая грудь с торчащими розовыми сосками, крутые бедра, аккуратный животик, тонкие лодыжки, тщательно выбритый лобочек. Вот она повернулась ко мне спиной, чтобы окунуть берёзовый веник в бочку с водой и чуть наклонилась. Господи, какая шикарная зрелая попа! Я невольно схватился за готовый пробить дверь член.

Дочурка, возлежащая на нижней лавке вниз животом, была чуток стройней, но с такими же длинными сильными ножками, крутым изгибом бедра и двумя спелыми дынями упругих ягодиц. Старшенькая стряхнула с веника лишнюю воду и знатно отоварила дочь по спине, затем по попке, опять вернулась к спинке. Девушка громко стонала от удовольствия. Мама умело орудовала веником, отбросив с миловидного лица мокрые волосы, и ласково приговаривала:

- Вот так, вот так, доченька... Ох, хорошо, ох, славно... И спинку пропарим, и попаньку нашу пропарим... Ох, славно!

Оторвавшись от истязания дочки, мама с явным удовольствием похлестала себя по ногам, по бедрам, звучно шлепнула крест на крест через спину. Отложила веник, и зачерпнув ковшик из бочонка, вылила сначала на раскалённую плиту, затем себе на голову. Вверх взметнулся духмянный пар, а женщина с наслаждением зафыркала, словно необъезженная лошадь. Да, я бы такую лошадку объездить не отказался!

- Ну как, Машуня, жарок нынче в баньке хорош, да?

- Ох, мама, не то слово,- потягиваясь ленивой кошкой отозвалась девушка, не меняя лежачего положения. Ее оттопыренные ягодицы слегка дрогнули. Дрогнул и я, начиная елозить сжатым кулаком по торчащему члену.

Мама, игриво подтолкнув дочу, присела к ней на лавку и стала намыливать большой мочалкой свои роскошные груди. Мыльная вода стекала по ее животику, бежала по лобку и исчезала меж раздвинутых ног, омывая набухшие нижние губки. Мочалка переместилась ниже, намылила живот, а затем промежность. Неторопливо двигая рукой, женщина закусила полную губку и тихонько простонала. Дочка, приподняв очаровательную головку, с лукавой улыбкой наблюдала, как мама ласкает свою киску.

- Ой, хорошо то как, доча...- женщина отложила мочалку и, выгнувшись, стала еще настойчивей, не стесняясь девушки, шурудить ладошкой между ног. Вот ее бедра крепко сдвинулись, зажимая руку, и женщина гортанно вскрикнула. Она буквально обливалась потом от жары и страсти, ее большая грудь тяжело вздымалась, а соски стали еще крупнее. Кончив, мама облегченно улыбнулась и пригладила торчащие соски. Вздрогнула и вылила на себя ещё ковшик воды.

- В бане все равны, доня, - сказала мама и шлепнула Машуньку по круглой попке. - Хочешь писечку приголубить, не стесняйся. Хочешь сама, хочешь помогу... Но не увлекайся сильно, тебе еще замуж выходить!

Какая