Июльский ад (сборник) - Игорь Подбельцев

— Соединяйте! — не поднимая головы, бросил Ротмистров.

— Павел Алексеевич, — сквозь шум и треск раздался знакомый до боли голос Труфаиова. — Вы в курсе, что на левом фланге положение у нас довольно-таки сложное? Мне только что доложили, что около семидесяти немецких танков, овладев Ржавцом и Рындинкой, крепко жмут 92-ю гвардейскую стрелковую дивизию 69-й армии. Гитлеровцы рвутся на север споро и со страшной силой.

— Что ж вы собираетесь предпринять, генерал? — сухо спросил Ротмистров. — Положение у нас, действительно, очень серьёзное.

— Я уже сосредоточил свой отряд в Больших Подъяругах, но, Павел Алексеевич, мне кажется, что этих сил для остановки противника явно недостаточно.

— Хорошо, я приму необходимые меры. И немедленно.

Ротмистров решил посоветоваться по этому поводу с Василевским. Маршал Советского Союза внимательно выслушал его.

— Я думаю, Павел Алексеевич, — сказал он, — что генералу Скворцову и полковнику Бурдейному следует поступить вот таким образом…

И маршал посоветовал следующее. Командир 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса генерал Скворцов после совета Василевского получил приказание направить из района села Красное — для совместных действий с Труфановым — 11-ю и 12-ю гвардейские механизированные бригады; командир 2-го Тацинского танкового корпуса полковник Бурдейный обязан был спешно развернуть 26-ю гвардейскую танковую бригаду полковника Нестерова: развернуть в районе Плоты фронтом на юг и надёжно прикрыть левый фланг армии.

Ротмистров почему-то волновался за левый фланг. Волновался даже сейчас, когда подкреплять его ушли боевые подразделения из корпусов Скворцова и Бурдейного. Он хотел было на какое-то время расслабиться, как ему тут же позвонил командующий Воронежским фронтом генерал армии Ватутин.

— Павел Алексеевич, я приказываю вам немедленно объединить части резерва 5-й гвардейской танковой армии и 11-ю и 12-ю гвардейские механизированные бригады, а также 26-ю гвардейскую танковую бригаду в одну, в особую бригаду. Вы поняли меня?

— Слушаюсь, Николай Фёдорович! На кого прикажете возложить командование?

— Я думаю, на генерала Труфанова! Ватутин, немного помолчал. — Поймите и намотайте себе на ус: эта бригада, совместно с 81-й и 92-й гвардейскими дивизиями 69-й армии должна окружить и уничтожить противника в этих чёртовых селениях — Ржавце и Рындинке! Вы поняли меня? А к исходу дня — это тоже приказ! — бригада Труфанова должна, обязана даже выйти на рубеж Шахово-Щелоково.

К середине дня голова у Ротмистрова пошла кругом: и из-за несмолкаемого шума и грохота идущего боя, и из-за принятия многочисленных рапортов и сообщений. Павел Алексеевич уже всерьёз и с тревогой подумывал о том, что он больше не выдержит такого бесподобного испытания и непременно сегодня же сойдёт с ума. Но вскоре пошли более приятные донесения из корпусов. Его очень, например, обрадовало то известие, что на главном направлении — и именно к середине дня — уже чётко обозначился успех. Нанося немцам большие потери и в живой силе, и в технике, первый эшелон 5-й гвардейской танковой армии яростно теснил и теснил противника.

— Что же, — обрадованно думал Ротмистров, щуря глаза, — по-моему, мы уже выполнили самую главную задачу — во встречном сражении сумели остановить и смять ударную группировку сильного врага, который рвался на Прохоровну вдоль железной дороги. Конечно, территорию мы выиграли незначительную, но в данный момент это не суть как важно — Важно то, что танковый клин противника, надломленный ещё под древней Обояныо, здесь, под Прохоровкой, сломлен окончательно!».

Павел Алексеевич потёр щёки, потянулся к оперативной карте, пальцем — игнорируя карандаш — провёл по ней. Так:

18-му танковому корпусу удалось выйти на рубеж в — двух километрах восточнее Андреевки; 29-й танковый корпус совместно с подразделением 53-й мотострелковой бригады подполковника Липичева, перебив хребет частям танковых дивизий СС «Мёртвая голова» и «Адольф Гитлер», вырвался к совхозу «Комсомолец»; бригады 2-го гвардейского. Тацинского танкового корпуса гвардии полковника Бурдейного, сметая со своего пути части дивизии СС «Райх», стремительно наступали в направлении Виноградовки и Беленихино; 2-й танковый корпус генерал-майора Попова активными действиями обеспечивал стык между 29-м и 2-м гвардейским Тацинским танковыми корпусами. Дальнейшая задача корпуса Попова — развить успех этих двух корпусов.

Ротмистров нервно встал, несколько раз прошёлся по блиндажу. У него снова начало падать настроение. И было отчего: очень волновало генерала тяжёлое положение, сложившееся на правом фланге его армии. Хитроумный Манштейн, не добившись ожидаемого успеха в центре — на Прохоровском направлении — сделал неплохой манёвр: силами 11-й танковой дивизии 48-го танкового корпуса он обошёл наш 18-й танковый корпус и нанёс сильный и неожиданный удар по 33-му гвардейскому стрелковому корпусу генерала Козлова из 5-й гвардейской армии. Вражеским танкам к часу дня удалось прорвать боевые порядки 95-й и 42-й гвардейских стрелковых дивизий на участке Красный Октябрь — Кочетовка и продвинуться в северо-восточном и восточном направлениях до рубежа Весёлый-Полежаев.

«Н-да», — подумал Павел Алексеевич, по-прежнему измеряя шагами просторный блиндаж, — в ближайшее время нам предстоит решить нелёгкую задачу: во-первых, ликвидировать — и немедленно! — угрозу правому флангу и тылу армии; во-вторых, оказать посильную помощь соседу — генерал-лейтенанту Жадову, командующему 5-й гвардейской армией. У Жадова — увы! — совершенно нет своих танков и у него слишком мало средств артиллерийского усиления. И, кроме всего этого, объединение это вступило п сражение буквально с ходу, и главные силы развёртывало под воздействием уже наступавшего противника. А это, чёрт побери, не очень интересно и выгодно в тактическом отношении».

Ротмистров снова сел, пододвинул к себе карту, побарабанил по ней пальцами. Да, резерв; 5-й гвардейской танковой армии уже был задействован, и Павлу Алексеевичу приходилось выделять для помощи генералу Жадову силы из главной группировки, что было, конечно же, нежелательно. Но ничего не попишешь! И он направил 24-ю гвардейскую танковую бригаду гвардии полковника Карпова в район совхоза имени Ворошилова. Бригаде было приказано — во взаимодействии с правофланговыми частями 18-го танкового корпуса и пехотой 5-й гвардейской армии — разгромить противника у хутора Полежаева! Одновременно 10-я гвардейская механизированная бригада под командованием полковника Михайлова спешно выдвигалась к району хутора Остренький. Хутор этот расположен в девяти километрах северо-восточнее Прохоровки. Задача перед бригадой Михайлова ставилась следующая: не допустить продвижения противника и северо-восточном направлении. Манёвр этих бригад в указанные им районы — стремительный и мощный — и решительный удар по прорвавшимся гитлеровским танкам сразу же выровнял, стабилизировал положение на смежных флангах 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий. Войска противника, несмотря на сильное сопротивление, вынуждены были здесь отступить и перейти к обороне.

А сражение кипело, стремясь к своему апогею, и близкие разрывы то и дело сотрясали блиндаж, из которого мощной стальной армией Страны Советов умело руководил Павел Алексеевич Ротмистров.

ГОТ ДОКЛАДЫВАЕТ

Генерал-фельдмаршал Манштейн нервничал. Он ожидал донесения от Гота, а донесения всё не было. И это наводило командующего на довольно-таки грустные мысли.

Наконец-то сообщили, что Гот на связи.

— Я слушаю вас, генерал! — прокричал в трубку Манштейн. — Доложите оперативную обстановку!

— Господин генерал-фельдмаршал, — послышался голос Гота, — извините за опоздание, но на это были объективные причины.

— Ближе к делу! — потребовал Манштейн.

— У нас наблюдается оживлённая деятельность вражеских самолётов, особенно севернее Лучек Северных. Танковая группа продвигается для захвата высот вокруг Правороти. Прорвавшийся русский с оружием и ранцем обстрелял посты командного пункта…

— Это не делает вам чести, генерал Гот! — холодно подчеркнул Манштейн. — Что с этим… русским?

— Он ушёл!

— Очень приятно, генерал! — зло бросил Манштейн. — Докладывайте дальше!

— Враг пытался сильными соединениями пехоты в сопровождении многочисленных танков прижать как фронт дивизии «Адольф Гитлер», так и, прежде всего, плацдарм дивизии СС «Мёртвая голова». Бросается в глаза наступление увеличившейся, сравнительно с первой неделей, пехоты. Правое крыло дивизии «Райх» на прежних позициях, левое — в развороте на юго-восток.

— Понятно! — сказал Манштейн.

Гот продолжал: