Леди Триллиума - Андрэ Нортон

— Это старая музыкальная шкатулка Харамис, — проговорил оддлинг. — В детстве это была самая любимая ее игрушка. Не знал, что она ее сохранила. А эта штука, видимо, сильно износилась за прошедшие годы. Раньше музыка была громче.

— Она вовсе не сохраняла его, — сказала Майкайла. — По крайней мере, я склонна считать, что это именно ее ящичек мы с Файолоном нашли в своей комнате для игр в Цитадели. И он по-прежнему там. А это один из тех, что мы обнаружили в развалинах возле реки Голобар, как раз перед тем как Харамис отыскала нас там.

— Ты говоришь, один из них? — произнес Узун в таком возбуждении, какого Майкайла не ожидала от него. — Так вы нашли и другие? Были ли там такие, что играют другие ноты?

— Да ты ничуть не лучше Файолона! — рассмеялась девочка. — Мы нашли их там шесть или семь, если мне не изменяет память. Он почти все забрал с собой, когда Харамис отправила его домой, но у меня в комнате осталось еще два. Хочешь их послушать?

«Ну и глупый же вопрос», — подумала она про себя.

— Ну конечно, хочу, — ответил Узун, — только потом. Я так понимаю, что для тебя он сейчас важен по какой-то другой причине, а не из-за музыки. Перед тем как пойти в свою комнату, ты что-то говорила про солнечные батареи.

— Да, — сказала Майкайла, — а еще раньше ты сказал о том, что музыка стала очень тихой. Так вот, слушай внимательно.

Она достала еще четыре свечи, расставила их вокруг ящичка. Музыка стала громче.

— Теперь звук гораздо сильнее, — сказал Узун, — и все-таки он не такой громкий, каким должен был бы быть.

— Вспомни, когда ты слушал его раньше, на него ведь падал прямой свет солнца, да?

— Да, — в недоумении подтвердил он. — Харамис держала его на столе около окна, когда намеревалась развлечься этой музыкой, а если она вдруг убирала его в темноту, он замолкал.

— Вот именно! — воскликнула Майкайла удовлетворенно. — Он получает силу от света — предпочтительно солнечного, поскольку свет солнца самый яркий и, соответственно, дает больше всего энергии.

Она потушила лишние свечи, и музыка вновь стала тихой.

— Помнишь, как этот ящичек выглядит? — спросила Майкайла.

— Боюсь, что только приблизительно.

— С каждой стороны, — напомнила Майкайла, — вставлен кусочек некоего блестящего черного материала, гармонично вписывающегося в общий внешний вид ящичка. А теперь прислушайся, что произойдет, если я закрою такое пятнышко. — Майкайла аккуратно прикрыла пальцами каждый серебристо-черный кусочек. Музыка стала стихать и наконец совсем замолкла. — Я прикрыла только те места, где инкрустированы кусочки этого самого вещества, — объяснила она, — вся остальная поверхность ящичка по-прежнему освещена. Я полагаю, что это и есть те самые «солнечные батареи», только очень маленькие: музыкальному ящичку не нужно слишком много энергии. А вот так называемое «магическое зеркало» Орогастуса требует ее куда больше. Эту башню ведь построил он сам, верно?

— Если верить преданиям, именно он. И уж совершенно точно, что во времена моего отца никакой башни здесь не было.

— Пол в комнате под конюшнями вымощен плитами из такого же на вид материала, как и эти «солнечные батареи», а пол этот находится как раз вровень с внутренним двором башни. Ты знаешь, как выглядит двор, когда он не покрыт снегом?

— Нет, я никогда не видел его без снега.

— А вот я видела, — заявила Майкайла, — вечером того самого дня, когда я тут устроила дождь, и как раз перед тем как укрыла образовавшийся ледяной каток слоем снега. Конечно, тогда все было покрыто льдом, и поэтому я не вполне уверена, но мне кажется, что весь двор — большая солнечная батарея. Честно говоря, я думаю, что и вся башня построена на поверхности той площадки, что предназначалась для снабжения энергией установленных в ледяных пещерах приборов Исчезнувших. Это было бы вполне в духе Орогастуса, уверенного, что все эти приборы — магические. — Слово «магические» она произнесла с неповторимым сарказмом, вспомнив, что говорила Харамис о том, как понимал магию Орогастус. — Ему и в голову не пришло поискать другой, реальный источник энергии. Готова дать голову ни отсечение, что он ни за что не узнал бы этот источник, даже найдя его у себя под ногами, что, собственно, и произошло — в буквальном смысле.

— Я думаю, ты, по всей вероятности, права, — сказал Узун. — Сможешь ли ты это проверить? Удастся ли тебе заставить это зеркало работать, чтобы следить за Харамис?

Майкайла нахмурилась:

— Там, в кладовке под конюшнями, можно, конечно, развесить фонари, но большая часть пола закрыта, да и фонари вряд ли окажутся достаточно яркими… Кажется, нужно воспользоваться магией погоды. Ты велел Файолону передать Харамис, что будешь учить меня. Это означает, что ты меня можешь научить?

— Да, разумеется, я могу тебя научить, принцесса, — отозвался оддлинг. Казалось, он немного залет подобным вопросом.

— Можешь ли ты научить меня магии, связанной с погодой? — спросила она. — То есть я имею в виду, можешь ли ты это сделать теперь, когда не можешь передвигаться и видеть?

— Справимся, — коротко ответил Узун. — Другого выбора у нас нет. Так чему ты хочешь сперва научиться?

— Вначале, наверное, мне следует убедиться, что я не ошиблась в том, что весь двор — большая солнечная батарея. Я очищу на нем маленький кусочек возле самого обрыва, чтобы можно было сваливать снег оттуда вниз. Стоило бы мне заполучить несколько виспи в качестве помощников, как тебе кажется? Они ведь хорошо переносят холод. И кстати, — продолжила она, — мне придется порыться в гардеробе Харамис: никакой одежды для улицы у меня нет. И придется поручить слугам приготовить мне такую одежду на будущее. Я, пожалуй, спрошу Энью за завтраком, но вполне возможно, что при этом мне не обойтись без твоей поддержки. Подозреваю, что Харамис могла приказать ни в коем случае не давать мне теплую одежду, чтобы у меня не осталось шансов удрать отсюда.

— Этого не может быть! — вспыхнул Узун. — Харамис ни за что так не поступила бы.

— В таком случае тот факт, что у меня есть только легонькое домашнее платье и тапочки, пригодные лишь для ходьбы по чистому сухому полу, следует считать странным совпадением.

— Мы раздобудем тебе теплую одежду, — пообещал Узун. — Я и вправду забыл, как здесь холодно — за пределами этого кабинета и остальных натопленных комнат в середине башни. С тех пор как я куда-то передвигался, прошло так много лет…

«Ну вот, — подумала Майкайла, расстроившись, — опять я ранила его чувства». Она быстро вернула разговор в прежнее русло:

— Если весь двор — это солнечная батарея, я сброшу как можно больше снега в пропасть, а потом с помощью дождя очищу все остальное. Поверхность площади перед башней слегка наклонена в сторону пропасти, поэтому все должно получиться. Тебе знакомы окрестности башни? Не случится ли внизу какое-нибудь бедствие, если сбрасывать в пропасть снег, а потом дать стечь туда дождевой воде?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});