Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Дана Арнаутова

Но, конечно, сном и временем на приготовление еды пришлось изрядно пожертвовать, а ходить в бакалею она опасалась: везде чудился призрак тьена Оршеза. Да и есть не слишком-то хотелось, от переживаний у нее всегда пропадал аппетит, а пять дней до звонка Монтрозу дались нелегко.

Маред решительно распахнула дверцу шкафчика, вспоминая, что принес младший отпрыск тье Румстронг, которого она вчера просила сбегать в лавку. Сухое печенье, несколько вялых яблок, банка маринованной селедки — кусочки сморщились и выглядят в рассоле очень тоскливо… Нет, есть решительно не хотелось!

Забрав чашку, она села на кровать и поняла, что надо отвлечься. Просто чтоб не сойти с ума. А отвлекаться лучше всего задачками, этому ее с раннего детства научил отец. Не в духе — позанимайся. Прочти историческую хронику, выучи дюжину франкских слов, реши сложный пример с процентами. Это всегда помогает. Особенно от дурного настроения и капризов. Отец терпеть не мог детские и женские капризы. Сразу становился холоден, брезгливо кривил губы, хмурился, и Маред готова была перерешать все задачки в учебнике и выучить франкский словарь с начала до конца, лишь бы в его ледяных глазах снова появилась хоть тень одобрения.

Итак, задача. Кто же снял проклятые камерографии? Оршез был уверен, что лэрда Монтроза в тот вечер не будет дома, да и сам Монтроз это подтвердил. Он сказал, что друзья из клуба решили сделать ему сюрприз. Видимо, вечеринка с упакованной, как подарок, девицей и была сюрпризом? Тогда, значит, камерографии сделал кто-то из этой компании. Тот, кто знал о вечеринке и имел доступ в спальню. Никто, конечно, не мог предугадать, что глупая Чернильная Мышь явится воровать даблион — Маред поежилась от гадостного воспоминания. Значит… Значит, на камерографиях Монтроз должен был быть с танцовщицей! Интересно, можно ли считать, что заказал танец и поставил камеру один и тот же человек? Нет, пожалуй…

Скорее, кто-то воспользовался ситуацией, причем дважды. Сначала решил заполучить компрометирующие снимки, потом сообразил, что внезапный интерес лэрда к новой игрушке гораздо выгоднее, чем встреча со случайной танцовщицей. Но кто был настолько близок, чтобы иметь доступ в спальню? Ох, да кто угодно! Принести вино или свежие цветы, просто заглянуть мимоходом… Об этом думать бесполезно, все равно она никого не знает из окружения Монтроза.

Маред глотнула еще горячий кофе, поджала под себя ноги и обняла колени руками — в этой позе ей всегда хорошо думалось. Сама собой напрашивалась, прямо в голову лезла идея рассказать все Монтрозу. Может, в благодарность лэрд отменит контракт? Не надо ей ни работы, ни денег, только отпустите… Ох, вряд ли.

Вспомнилось, как смотрел на нее Корсар в парке. Прятал взгляд под ресницами, щурился, но все равно глядел горячо, жадно. А ведь сколько красивых девушек было на той вечеринке, и, наверняка, многие из них были бы счастливы такому вниманию. Угораздило же его остановить выбор на Маред! Что за невезение… Не отпустит. По крайней мере, пока не добьется своего. В лучшем случае попытается помочь избежать шантажа, но как? Стоит Чисхолму воспользоваться камерографиями — скандал неминуем. И тогда хоть в петлю, хоть в воду. Потому что для юриста репутация важнее, чем для невесты. После такого ее даже в захудалую нотариальную контору не возьмут…

Нельзя. Нельзя рассказывать. Монтроз просто не сможет защитить ее, даже если захочет. А его самого, кстати, на снимках видно не было. Может, конечно, ей показали не все снимки, но, скорее, дело в другом. Чисхолм упомянул, что его хозяева хотят отобрать у лэрда его юридический дом. Значит, портить репутацию самого лэрда им невыгодно: скандал вокруг Монтроза бросит тень и на репутацию фирмы. Это тоже выглядит логично.

Допив кофе, Маред отставила чашку, снова съежилась на продавленной, каждой вмятиной знакомой кровати, укрыла колени пледом. Ее знобило, виски ломило тупой болью. Нервы все-таки… Нет, истерика сейчас ни к чему. Да и потом — тоже. Вот, кстати… Не попытаться ли довести Монтроза до того, что тот сам выгонит Маред? Слезы, капризы, глупости… Заманчивая мысль! Только хозяевам Чисхолма это вряд ли понравится, да и неизвестно, как справляется с капризами своих любовниц лэрд Монтроз. Уж точно не задачки задает… Что же делать-то? Терпеть?

Стиснув зубы, Маред вытащила себя из-под пледа, неохотно встала с кровати. Собираться же надо. Что ей там сказали про вещи? На пару дней, а потом все будет куплено? Может, лэрд еще и благодарности за щедрость ожидает?

Но условие выполнить легко — вещей у нее мало до смешного. Форму она наденет в дорогу, а единственное приличное домашнее платье — в чемодан. Туда же белье, чулки, салфетки и шкатулку с мелочами. Вычислитель… Маред замерла посреди комнату с любимым стареньким вычислителем в руках. Без него совсем никуда, но вдруг ей придется бежать от лэрда? Может, даже среди ночи. Очень даже вероятно! Что бы там ни пел соловьем лэрд, как довольны его любовницы, Маред сможет вытерпеть далеко не все. И бросить вычислитель на произвол судьбы невозможно: там все ее работы, камерографии отца, матушки и их дома. Камерографии Эмильена! Потерять все это невозможно, немыслимо, это все, что осталось от прошлой жизни.

Подумав, Маред достала ключ-камень, недавно купленный для кого-то из заказчиков и не пригодившийся. Вставила металлический брусочек с окошком для астерона в разъем вычислителя и тщательно скопировала все: от снимков и музыкальных записей до архива своих работ. Проверила, что вся информация на месте, спрятала ключ-камень в дальний уголок тумбочки, завернув в платок, и лишь тогда с тяжелым сердцем отправила вычислитель в чемодан. Что еще? Полотенце? Зубную щетку? Купленные зачем-то года два назад шпильки для завивки, которыми она так и не воспользовалась? Их-то зачем!

Пальцы бездумно хватали и крутили какие-то мелочи, перебирали, кидали… Шампунь брать? Вот же…

Оставив чемодан в покое, Маред заставила себя сесть спокойно. Неделя испытательного срока… Допустим, она выдержит. Значит, надо оставить тье Румстронг письмо или зайти к хозяйке лично и объяснить, что жилица никуда не пропадает, а всего лишь какое-то время погостит… у подруги, например. За квартиру теперь заплачено, портящихся продуктов в шкафчике не осталось, белье она перестирала вчера и уже сняла… Это все мелочи. Просто от одной мысли снова оказаться в полной власти Корсара что-то внутри стягивается в узел. Впрочем, и Чисхолм не лучше. Чтоб они все друг друга сожрали, как крысы в бочке… Маред вздрогнула — на столе тренькнул фониль.

Протянув руку, она увидела на экранчике время — и имя. Что, уже? Лэрд Монтроз безупречно точен. Прикусив губу, Маред нажала на кнопку. Выслушала несколько слов, одеревеневшими губами ответила. Подхватила легкий чемодан, сунула фониль в сумочку и вышла из квартиры, едва попав ключом в замок. На негнущихся ногах прошла мимо тье Румстронг, топчущейся в холле, спохватилась, вернулась и предупредила, что уезжает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});