Моё хвостатое (не) счастье (СИ) - Герр Анна

– Так, давай про него позже, –  решила сменить тему на более важную. – Мам, у меня очень серьезный к тебе разговор.

Она подобралась, отставила свою чашку с чаем и посмотрела серьезным взглядом на меня.

– О чем ты хочешь поговорить, Наташа?

– Мам, скажи честно, что ты знаешь о моем отце? – выдохнула я и испытующе уставилась на родительницу.

– Все что я знала про него, тебе рассказала. Что ты хочешь от меня услышать, милая? – она слишком быстро ответила и… как-то по другому. Я почувствовала всем нутром, что мама недоговаривает.

– Мама, скажи правду! Я знаю, что ты меня оберегаешь и не рассказываешь того, про что я сейчас спрашиваю.

– А про что именно ты спрашиваешь? Рассказать про отца. Так я тебе уже давно все рассказала.

– Кем является мой отец?

– Наташа, – мама начинала злиться, – что за странные вопросы у тебя? Твой отец… точнее мы с твоим папой решили, что не можем быть вместе. Кем он был? Военным. Что сейчас с ним - не знаю. Мы не поддерживаем связь. Но тебя он очень любил. И любит. Я уверена!

– Почему же тогда он со мной не общается? – я с самого детства не задавала этот вопрос, ведь получала всегда один ответ.

– Мы вместе так решили. Так будет лучше. Он уехал очень далеко. Его даже нет в стране.

– Мам, это все так размыто…

– Это было очень давно, милая. Почему тебя сейчас это так сильно волнует? Что-то произошло?

– Произошло, – вот и пришла пора открывать завесу тайны. – Мам, мне известно, кто отец на самом деле и кто я.

– Ты про что сейчас говоришь, Наташа? – она налила себе стакан воды и выпила его залпом. Родительница очень разнервничалась, даже руки задрожали. Это был единственный показатель ее состояния, но этого мне хватило, чтобы увериться в том, что мама знает куда больше, чем говорит. А это значит, что я могу сейчас ей сказать про…

– Мама, я знаю про тайный мир, –  я сказала неоднозначно и еще раз проследила за ее реакцией. Судя по внешнему виду матери, я сделала правильные выводы и можно продолжать. – Про магию, про других существ и про… отца.

Она часто задышала, зрачки расширились. Испуг в глазах мамы…

Я соскочила со своего места и подбежала к самой родной, самой любимой женщине в этом мире. Обняла и прижалась всем телом.

– Пожалуйста, мамочка, ты только не волнуйся. Все хорошо! Правда! Все в порядке.

– Наташенька, что именно ты знаешь про папу? –  прошептали ее губы.

– Он член клана “Длань справедливости”, –  также в ответ прошептала и я, продолжая прижиматься к ней. Ее затрясло. Я прижалась еще сильнее. – Ты не переживай. Не бойся. Обо мне никто не узнал. Печать дрогнула, но это мог почувствовать только отец.

– Ты знаешь и про печать? – ошеломление на лице мамы набирало новые обороты и потребовался еще стакан воды, а затем и успокоительные.

– Да, я знаю очень многое.

– Но… как? 

Глава 25

Только когда мама выпила успокоительные и я налила нам чай с ромашкой, рассказала все, что со мной приключилось. Про то, что увидела на озере, упустив лишь момент, где я тонула. Я его обошла в своем рассказе. Но дальше все изложила так, как было на самом деле - про Эдриана, Ренату, Рантала. Я не боялась ей раскрыть тайну о их истинной сущности, полностью доверяя маме. Не смотря на то, кем являются они и кем мы с отцом, я знала, что мама будет хранить этот секрет и моим друзьям ничего не грозит. В моменте, где я говорила про охрану и то, как за меня беспокоятся и как меня оберегают ребята - мама успокоилась. Она смогла сбросить с себя огромный груз, что сейчас лежал на ее плечах. Ренату она знала с самого детства. Мы периодически собирались семьями. Приезжали в гости к родителям подруги или они к нам. Маме по душе пришелся и Рантал. Она очень тепло отнеслась к нему и радовалась за Ренату. Надеюсь, что скоро она узнает и Эдриана.

– Знаешь, доченька, – мама сделала глоток чая с ромашкой и продолжила. – Наверное и хорошо, что все произошло именно так. Ты под защитой друзей. Даже не смотря на то, кем они являются. Это до сих пор не укладывается в моей голове, особенно про Ренаточку, но со временем я все приму. Как и про твоего отца приняла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Мне стало легче, когда я узнала всю правду. И про папу… теперь я отношусь к нему совершенно иначе. Ведь он не просто оставил нас, а хотел обезопасить меня и тебя…

– Твой отец пытался вырваться из клана и это у него почти получилось. Но когда появилась ты и у тебя проявилась кровь, стало ясно, что только таким образом - печатью и его уходом, он сможет нас защитить.

– Я не все понимаю и знаю, но и этого вполне хватает, чтобы осознать и понять его действия. Я благодарна отцу за это.

– Он безумно тебя любит. Ты самое дорогое, что у него есть. Он иногда выходит со мной на связь, чтобы дать знать, что с ним все в порядке и узнать про нас. Он знает все о тебе. Постоянно следит за твоей жизнью и очень гордиться такой милой девочкой - тобой, – мама тепло улыбнулась. И я увидела отголоски счастья в ее глазах. Это обрадовало и стало легче.

– Жаль, что все сложилось именно таким образом. Что папа - инквизитор и наша семья не может быть вместе, – сожаление ужалило сердце и захотелось заплакать, но и сейчас я смогла себя сдержать. Не надо! Маме еще тяжелее и мои слезы только все усугубят. Нужно держаться.

– Да, жаль, – эхом повторила она. Но быстро взяла себя в руки и перевела тему. – Так что у тебя с… Эдрианом?

– Эм... – вот и весь мой ответ.

– Он тебе нравится, – это был не вопрос, это было утверждение. – Ты уже давно страдаешь по мальчику. Это он?

В один большой глоток я осушила свою чашку с чаем. Какой скользкий вопрос. Но… зачем мне это скрывать от мамы?

– Да, это он, –  прошептала, сознаваясь.

– А он? У него какие чувства к тебе? – она забеспокоилась. Да, мама видела меня все это время. Видела, как я страдала весь этот чертов год.

– Я долго не могла понять в чем дело. И сейчас не все ясно. Но… у него есть чувства ко мне. Я это вижу и чувствую. Теперь мне известно, почему он тогда ушел. У его народа есть отличительная от нас особенность - истинная пара. Им могут нравятся другие и даже могут влюбиться, но… настоящие чувства только к истинной. Эдриан не чувствовал во мне истинную, поэтому и… Я и сейчас не уверена, но думаю, что моя печать и кровь инквизиторов как-то на это влияет. А может быть и не истинная, как бы не печально это было признавать, –  я замолчала. Ведь не знала на самом деле ничего. Эдриан так и не объяснился. Его отношение ко мне, взгляды, поступки - во всем я вижу, что небезразлична ему, но и об истинной речи не заходило. Это было больно. Очень больно осознавать, но это так.

– Доченька, – у мамы заплескались слезы в глазах. Она сильно меня прочувствовала. Теперь настала ее очередь подходить ко мне и обнимать.

Дальше разговор потек о том, что моя печать приподнялась и смог ли это почувствовать отец. Что нужно быть осторожной. И научиться себя как-то контролировать рядом с Эдрианом. Про него самого мы больше не говорили, решили отложить это на потом. Сильно тяжело пошел разговор.

Мне стало душно, накатилась слабость и я точно знала причины - нервы. Нужно проветриться, собраться с силами и прочистить мысли. Поэтому приняла решение, что следует выйти на улицу и немного прогуляться. Далеко я не собиралась уходить. Так, чисто пройтись возле дома. Просто подышать морозным воздухом и побыть одной. Идею о прогулке мама поддержала, а вот Максиму она не особо понравилась, но и причин для отказа он не смог найти. И через десять минут мы уже спускались в лифте.

Нас встретил холодный ветер и хлопья снега. Надвигался буран. Но еще было время, чтобы немного побыть на улице, не попав под буйство природы. Зажглись фонари ночного города. Темнота наступила довольно быстро. Но и это сейчас мне было по душе. Под стать моему душевному состоянию.

Я шла впереди, Максим на несколько шагов позади, внимательно оглядывая местность. Остальных охранников не было видно. Были они в машине или где-то рядом - не поняла, но и не особо задумывалась. Сейчас куда больше меня заботило собственное состояние.