Кодекс смерти - Герт Нюгордсхауг

Она. Женщина шла быстро, решительно. Вот худощавая фигурка юркнула внутрь разрушенного здания. Тут же замелькал отсвет горящей свечи. Пошла к намеченной цели…

Фредрик обогнул угол развалин, почувствовал запах падали, прокрался вдоль стены и кратчайшим путем поспешил через бугор в «Альберго Анциано Офани».

Лампочка над входом горела. Он прислушался, но из гостиницы не доносилось ни звука. Открыл дверь и вошел.

За стойкой сидел и что-то писал синьор Гаррофоли — гладко выбритый и коротко постриженный. Увидев Фредрика, он привстал с раскрытым ртом. Глаза его округлились, и не понять — гримаса страха или удивления исказила его лицо. Наконец он выговорил:

— Но, синьор Дрюм… мы думали… я думал…

— Все в порядке, — прохрипел Фредрик. — Я здесь. Не шуми и говори тихо, чтобы Дьявол не услышал.

Он не узнавал собственный голос.

Хозяин гостиницы принялся лихорадочно перебирать лежащие на стойке бумаги, смущенный холодным взглядом Фредрика.

— Посмотри, синьор, — прошептал он. — Посмотри, что пришло через несколько часов после твоего отъезда. Из Норвегии.

Он протянул Фредрику телеграмму.

Телеграмма? Фредрик схватил ее, прочитал. Выронил и уперся двумя руками о стойку с такой силой, что сдвинул какую-то доску. И тут его все-таки вырвало. Желудочная кислота, желчь и кровь, смешанные с наполовину переваренными макаронами, хлынули изо рта прямо на бумаги Гаррофоли, сам же Фредрик мешком шлепнулся на пол. Боль была такая, точно лопнула грудная клетка, и перед глазами вихрился красный туман, из которого вырывались, долбя его, словно кувалдой, слова:

«Дорогой Фредрик.

Немеленно приезжай. Вчера после закрытия в окно „Кастрюльки“ бросили зажигательную бомбу. Сильный пожар, все уничтожено. Тоб пострадал, возможна ампутация ступни. Положение серьезное.

Хайрам Г.»

Хайрам Гаруди. Молодой марокканец, полгода назад поступивший к ним младшим поваром.

— Синьор Дрюм? Ты болен, очень болен, я немедленно вызову врача, скорую помощь.

Голос Гаррофоли дошел до Фредрика, и он энергично покрутил головой. Туман рассеялся, он вытер губы и подбородок, тяжело поднялся на ноги. Гаррофоли, съежившись за стойкой, одной рукой схватился за телефон.

— Нет, — простонал Фредрик, — не звони. Все будет в порядке. Постой, у меня просто сломано ребро.

Собравшись с силами, он сфокусировал взгляд на лице хозяина гостиницы.

— У тебя кровь… внутреннее кровотечение. Вот, смотри. Ты можешь умереть, синьор. — Гаррофоли дрожащей рукой показал на блевотину на стойке.

Фредрик снова крутнул головой.

— Подойди, синьор, — сказал он, направляясь в гостиную и опускаясь на стул в углу. — Извини за то, что я тут натворил, но еще могут быть дела похуже. Тебе нечего терять. Пришла пора накрыть зверя, понял, синьор Гаррофоли?

Последние слова он прошипел.

Хозяин сел напротив Фредрика. Он весь трясся, точно от приступа Виттовой пляски, и глаза его нервно бегали.

— Где Андреа? — резко осведомился Фредрик.

— Она… она в комнате… где запирается каждый вечер, так что я не могу войти. Ключ… она говорит, что мне еще рано знать, но я слышал голоса, слышал там голос Дьявола.

— Дьявол… — Фредрик хрипло усмехнулся. — Бедняга Гаррофоли, с одной стороны тебе угрожает Дьявол, с другой Иль Фалько, Ромео Умбро грозится вышвырнуть тебя из гостиницы. У тебя наконец хватило мужества постричься и расстаться с бородой, так не пора ли вообще стать хозяином в своем доме?

— Это не мой дом, — еле слышно отозвался Гаррофоли.

— Твой. Стань мужчиной, и он будет твоим. Разве тебе неизвестно, что Ромео Умбро ненавидит слабаков?.. Воды, — продолжал Фредрик. — Неси мне кувшин воды, и мы приступим к действию.

Гаррофоли послушался, вышел, принес кувшин воды и стакан. Он совсем раскис; вели ему Фредрик сейчас поджечь дом, и он, скорее всего, без раздумья выполнил бы приказ.

Фредрик выпил залпом три стакана подряд. Потом встал, убедился, что ноги держат его, и сказал Гаррофоли:

— Пошли!

Отворив дверь за стойкой, он увидел жилую комнату, за следующей дверью находилась кухня. Хозяин гостиницы покорно следовал за ним.

— Куда ведет эта дверь? — спросил Фредрик, указывая на дверь возле чулана.

— Ведет… ведет в спальню, — произнес Гаррофоли; от страха у него зуб на зуб не попадал.

— Что ты дрожишь так? Не можешь внятно говорить, тряпка?! — выпалил Фредрик, поворачиваясь к нему.

Он был на грани срыва, еще немного — и в бешенстве примется крушить все вокруг.

— Спальня, — пропищал Гаррофоли. — Спальня и кельи. Кельи перед спуском вниз. Они заперты.

В просторной спальне была разбросана одежда хозяина, пахло застарелой мочой. В стене между двумя шкафами было видно мощную дверь из каменных блоков на огромных ржавых петлях. В одном из блоков чернела дыра замочной скважины. Фредрик ударил дверь пинком, но только ушиб ногу.

— И у тебя нет ключа?

— Нет. Андреа запирает дверь с той стороны.

— Другие ходы?

Гаррофоли отрицательно покачал головой.

— Других нет. Туда никак не пройти.

Фредрик приложил ухо к щели между дверью и притолокой. Кажется, слышно чье-то пение? Какое-то слабое причитание? Точно, что-то есть. Внезапно он жестко расхохотался и схватил хозяина гостиницы за грудки.

— Болван, — сказал он. — Конечно же, есть другие ходы. По меньшей мере один, а то и два.

Он круто повернулся, вышел через спальню и кухню в вестибюль, выпил еще два стакана воды, снял со штатива полдюжины ключей и поднялся на второй этаж.

В глубине коридора остановился перед дверью с левой стороны. Она была заперта. Подобрав подходящий ключ, он отпер и вошел. В лицо ему дохнуло знакомой по прошлому разу затхлой сыростью. Он пригнулся, чтобы не боднуть балдахин над кроватью.

— Но, синьор Дрюм… — промямлил идущий за ним Гаррофоли.

— Шкаф, — сказал Фредрик, — отодвинь шкаф от стены.

— Шкаф? — искренне удивился хозяин гостиницы.

Фредрику было не до миндальничанья, и он нетерпеливо подтолкнул Гаррофоли к шкафу, давая понять, чтобы тот не мешкая отодвинул его.

Пока Гаррофоли, пыхтя, сражался с тяжеленным шкафом, Фредрик был вынужден присесть на кровать. Он чувствовал, что вот-вот совсем свалится, острая боль пронизывала бок, болела голова, его тошнило, лоб горел. А, черт с ним… Он должен продолжать начатое дело, пока его держат ноги.

Наконец между шкафом и стеной образовался полуметровый просвет. Гаррофоли пыхтел, словно морж. Но Фредрик с удовлетворением отметил, что глаза его выражают непривычную решимость.

— Загляни туда, — прошептал Фредрик.

Гаррофоли втиснулся в просвет и тут же выбрался обратно, взволнованный и бледный.

— Пресвятая Богородица, — выдохнул он. — Там большое отверстие, целая брешь. Как ты узнал…

Фредрик скривил губы в улыбке и достал из кармана фонарик. Зашел за шкаф. Здесь еще сильнее пахло сыростью. Он посветил. Увидел спускающиеся вниз ступеньки. Сметая рукой паутину, сделал шаг, другой. Здесь явно десятилетиями никто не ходил. Он продолжил спуск по узкой лестничной клетке, слыша, как за спиной сопит Гаррофоли. Три, четыре, пять ступенек… Скоро он окажется на уровне первого этажа. Шесть, семь… Фредрик с великим трудом удержался от чиха. Восемь, девять, десять… Десятая ступенька качнулась под ногой, и он отпрянул назад.

Послышался какой-то шум, голову Фредрика словно овеяло сквозняком, он услышал глухой стук, и на него, хрипя, обрушился сверху хозяин гостиницы.

Каким-то чудом он не потерял сознания. Должно быть, под тяжестью туши Гаррофоли сломанное ребро окончательно распороло легкое, и все же он не потерял сознания.

Выбравшись из-под казавшегося безжизненным тела, он посветил фонариком. Лицо Гаррофоли представляло собой сплошную окровавленную опухоль. Нос смят, верхняя губа разбита, сквозь разорванную правую щеку торчала верхняя скула. Тяжело дыша, Фредрик посветил вверх вдоль лестничной клетки. Десятая ступенька привела в действие страшный механизм: на конце железной цепи качался огромный железный шар. Это он ударил Гаррофоли по лицу.

Фредрик пощупал пульс хозяина гостиницы. Жив… Посветил вниз. Еще несколько ступенек, дальше — площадка. С великим трудом он стащил туда Гаррофоли. После чего стал осматриваться кругом.

Он находился в квадратном помещении. В одной стене — ниша, в нише — глиняный горшок. Фредрик взял горшок, перевернул вверх дном. На пол упало что-то вроде мутовки. Приглядевшись, он обнаружил, что это вовсе не мутовка, а кости. Маленькая человеческая кисть. Детская рука… Он не стал ее трогать, продолжал исследовать помещение.

Увидел деревянную дверь, как будто не очень толстую. Отодвинув задвижку, нажал плечом. Дверь отворилась, жутко скрипя ржавыми петлями. За дверью было помещение побольше, из него в разные стороны вели куда-то два коридора.