Жар ночи - Александра Хоукинз

Алексиус отказывался поддаваться выплескиваемым сестрой эмоциям.

— Подвести тебя? Что ты имеешь в виду?

Белинда захлопнула веер с оглушительным щелчком. По щекам ее разлился румянец.

— Ты должен был соблазнить эту девчонку и тут же ее бросить.

Он разозлился еще сильнее, вспомнив, что добивался Джулианы не по своей прихоти, а выполняя просьбу родственницы.

— Я сделал, как ты хотела, — сказал он, буравя ее взглядом.

Он переспал с Джулианой. Не раз и не два. И жертва успела сполна насладиться совращением. Однако вдаваться в детали он не был настроен.

Белинда устало вздохнула.

— В этом я не сомневалась. Я заметила прелестное жемчужное ожерелье у нее на шее. Это ведь твой подарок, не так ли? Бесстыжее подтверждение того, что твой неугомонный член заявил о своих правах. Милый мой братец, ты очень любишь играть в свои плотские игры. — Она рассмеялась, не услышав с его стороны возражений. — Эта глупышка даже не догадывается, что значит твой подарок, верно?

Мышцы его горла сжались с такой силой, что боль отозвалась в коренных зубах. Черт побери! Не нужно было дарить Джулиане этот проклятый жемчуг! Но в тот момент он просто не смог устоять перед соблазном ублажить ее ожерельем. Тем дождливым днем, когда он держал девушку в объятиях и ласкал ее интимные местечки драгоценным подарком, он еще не догадывался, как много она будет для него значить.

Она не была похожа ни на одну из девушек, побывавших у него в постели, однако он с нею обращался точно так же, как и с остальными. Более того, он действовал по просьбе своей безжалостной сестры.

Алексиус, нахмурившись, посмотрел на Белинду.

— Я не собираюсь посвящать тебя в подробности своей личной жизни, Белль. Или твоя душа настолько омертвела, что тебя теперь возбуждают лишь самые гнусные извращения — вроде мыслей о моих соитиях с другими женщинами?

Белинда развернулась вполоборота, чтобы он не видел триумфа на ее лице.

— Да. Леди Джулиана и не подозревает о твоем коварстве. Любопытно, как она поступила бы, узнав, что всем леди нашего круга известно о твоем пикантном пристрастии к жемчугу? У тебя подходящее настроение для небольшого пари? Если я возьму театральный бинокль и осмотрю все ложи, сколько, по-твоему, я увижу дам, посмевших, надев подаренные тобой ожерелья, явиться сюда с супругом? Две? Семь? Двенадцать?

Алексиус понимал, что сестра его провоцирует, но это не умерило его желания придушить ее при многочисленных свидетелях. Когда Белинда поднесла бинокль к глазам, он схватил ее за запястье.

— Как предсказуемо, дорогая моя! Зачем бы я рассказывал леди, открыто кокетничающей со мной, о ее предшественницах? Ведь я стремился завоевать ее доверие.

— Прости меня, Алексиус. Ты был так храбр и верен мне, ты принес свое тело и не самые твердые принципы в жертву ради меня!

— Очень мило, что ты это заметила, — пробормотал он.

— Тогда ответь мне, братец: почему ты не унизил ее окончательно, публично разорвав вашу связь? — Белинда высвободила руку и снова поднесла бинокль к глазам.

Если она искала эти чертовы жемчуга на дамских шеях, чтобы доказать свою правоту, Алексиус отказывался нести ответственность за свои дальнейшие поступки, несомненно, весьма неблаговидные. Почему все женщины в его жизни вдруг сговорились свести его с ума?

Белинда хотела, чтобы он причинил Джулиане боль. Если Джулиана узнает о его истинных мотивах, то вряд ли сможет простить. Последним гвоздем в крышке его гроба станет неприкрытая враждебность сестры к леди Джулиане. Он любил одну и был предан ей, но искренне восхищался другой и вожделел ее. Безобидная, казалось бы, проказа стала ниточкой, постепенно смотавшейся в тугой клубок, а все потому, что он позволил себе привязаться к Джулиане. И теперь он сомневался, что все, имеющие отношение к этой игре, включая его самого, удовлетворятся простым ее прекращением.

Он не сводил глаз с точеного профиля сестры, ищущей в рядах публики друзей, соперниц и потенциальных любовников. Немногие дамы могли сравниться красотой с Белиндой, однако она не считала, что должна быть благодарна щедрой природе.

— На то есть причины, — сказал Син, надеясь, что на этом расспросы прекратятся.

Но он ошибся. Белинда явно не удовлетворилась таким ответом:

— Ну же, Алексиус! Ты мог бы ответить убедительней.

Син взвесил немногочисленные варианты. Он мог просто промолчать и уйти, а остальное сестра пусть додумывает сама. Но это могло привести к непредсказуемому результату, поскольку Белинда думать о последствиях не привыкла, хотя всегда стремилась взять бразды правления в свои руки. Именно поэтому, в частности, он и согласился исполнить ее просьбу. Так он хоть как-то управлял ситуацией и при необходимости мог защитить обеих женщин.

Даже если для этого ему пришлось бы пойти на обман.

Сцепив руки в замок, Алексиус уперся локтями в колени. Сестра, не отрываясь, смотрела на одну из лож, но он знал, что она его слышит. Понизив голос, он сказал:

— Зачем останавливаться на обыкновенном совращении? Затащить ее в постель оказалось не так уж сложно.

Разумеется, он лгал. Ему пришлось изрядно побегать за неприступной девицей, но такое признание не соответствовало его цели.

Он еще никогда в жизни не вожделел женщину так сильно. Когда Джулиана наконец ему подчинилась, он вошел в нее триумфатором — но и изможденным путником, молящим о капле воды и крошке хлеба. О мелочной мести сестры он до последнего момента и не вспоминал.

Белинда наконец убрала бинокль.

— Что же ты предлагаешь?

— Соблазнить ее не только физически, но и духовно, — с легкостью ответил Син.

С чрезмерной легкостью.

Он должен был признать, что обычно низко ценил что физическую, что духовную близость.

— Она благодаря мне уже потеряла девственность. Позволь мне завоевать ее неопытное сердце. Такой подлости леди Джулиана не простит никому.

Если он продолжит исполнять план сестры, то потеряет Джулиану навек. От одной этой мысли ему захотелось вскочить и начать крушить все без разбору.

Холодный заносчивый мужчина, каким он некогда был, умер с появлением Джулианы Айверс.

Он должен был найти ее и во всем признаться, как бы горько ни звучала правда. Задача перед ним стояла не из легких, к тому же оставался риск, что она его не простит… В груди что-то кольнуло. Нет, Джулиана простит.

Когда-нибудь.

Сейчас же главным было убедить сестру в том, что он по-прежнему на ее стороне.

Белинда звонко рассмеялась, словно пичуга, поющая на рассвете.

— О, Алексиус, мой неотразимый мститель! Ты уверен, что этот подвиг тебе по плечу?