Слепое пятно - Виктор Ночкин

— А почему они решили, что при вас нет оружия, Костик? — заинтересовался Вандемейер.

— Зброю я поклав поряд, метрах у трьох. Йихня аппаратура фиксуе окремо мене, окремо — зброю, нибыто я «чистый».

— А если бы они приняли тебя за мутанта и шмальнули?

— Та я ж пид бетоном чекав, — пожал плечами Костик, — тут хиба ракетою мене б узялы… Трымай свою зализяку, я вычыстыв. Эх, казав я: не поважаеш ты зброю…

Костик вручил мне «Гадюку», а мой «калаш» — Вандемейеру.

— Йдемо, хлопци, — и зевнул.

Тут и я почувствовал, что спать охота, ведь ночью выспаться не удалось, едва пару часов перекемарил. Покосившись на Вандемейера, я сразу сообразил: нынче никуда не пойдем. Дитрих зевал так, что кажется, вот-вот вывихнет челюсть.

* * *

Поскольку Дитрих выглядел сонным и расслабленным, я счел, что момент для расспросов подходящий.

— Ну, как, Вандемейер, — как можно более равнодушным тоном поинтересовался я, — удалось заснять лабораторию?

Дитрих тут же стряхнул апатию и насторожился.

— Что вы имеете в виду?

— А то я не видел, как вы лоб утираете только перед самыми интересными экспонатиками? Небось камеру включили и все снимали, а?

Хе-хе, я же дальтоник, а не идиот. Зато профессора в лагере — явно не дальтоники! Хе-хе.

— А что здесь такого? Я не делал ничего предосудительного!

— Про що вы тут кажете? — встрял Костик. — Яка камера?

— Костик, хватай шпиона! Наш Вандемейер включил видеозапись, когда ему щедрые хлебосольные профессора демонстрировали успехи отечественной науки. Или не только видео? Не отпирайтесь, я все видел!

— Ну и что здесь такого? — Рыжий пожал плечами. — Зато теперь у меня достаточно данных, чтобы отчитаться перед руководством. Они все равно ничего не понимают, а материал я предоставлю, что называется, броский, хоть сейчас в бульварный журнал. Взыскующим понравится. Конечно, это вовсе не то, за чем меня командировали… это даже лучше! Так что отныне я могу спокойно заниматься собственными исследованиями… и, кстати, заодно удовлетворю любопытство профессора Головина. Ну и вам помогу в розысках. Вы тоже заинтересованы в том, чтобы у меня были развязаны руки.

И учёный, расправив узкие плечи, победоносно поглядел на меня сверху вниз. Уел, ничего не скажешь.

— Вы сволочь, Вандемейер, — в который раз повторил я. Впрочем, на этот раз моя фраза выражала скорей восхищение.

— Я ж казав, що вин шпыгун. — Я думаю, Костику тоже понравилась предприимчивость Вандемейера. В этом смысле они — одного поля ягоды.

— Надеюсь, вы не станете меня хватать за шпионаж? — уточнил Дитрих. — Понимаете, мне же не демонстрировали ничего серьезного. Это была именно что показуха, работа на публику. По-настоящему интересна работа с пси, но мне совали красивые картинки, чтобы отвлечь от важного.

— Зато вы включали свой приборчик и сделали записи… Не спорьте, не надо. Я не настолько патриот, чтобы протестовать и возмущаться… А что это было — насчет удовлетворения любопытства профессора Головина?

— Как, Слепой, вы не обратили внимания? Ах да, вы как раз отлучались с этим молодым господином…

— С лаборантом. Угу. Так что у вас с профессором?

— Он занимается исчезновением спутникового сигнала. Вообще его тема — пространственные пузыри, и Головин особо заинтересован в определении «точек привязки». Жалуется, что есть сталкеры, имеющие практический опыт, но он не вправе ссылаться на них в серьезной работе. Ну и кроме того… Видите ли, для вас все, что связано с артефактами, имеет налет мистики. Сталкеры, умеющие обращаться с этими образованиями Зоны, так называемыми артефактами, напоминают средневековых алхимиков. То есть для них важен ритуал, имеют значение даже слова, которые произносятся при составлении «сборки», как заклинания, творимые магами.

— Ну, не все так страшно. «Сборки»-то работают.

— Да, накоплен практический материал. Но нет ни малейшего теоретического обоснования.

— Верно, мы практики. А почему вы сказали «так называемые»? Чем плохо слово «артефакт»?

— Ну-у-у… Слепой, если вы заглянете в словари, там будет сказано, что «артефакт» — это нечто, изготовленное искусственно, нечто сделанное. Тогда как эти самые образования, которые именуются артефактами, скорей естественного происхождения.

— А как же теория о божественной природе Зоны? Бог создал…

— Тогда и человек — артефакт. По образу и подобию. Слепой, вы артефакт?

— Разумеется. Я создан Зоной.

— Пф!

— Та облыш вже, Слипый, к словам чиплятыся. Що вид вас, Вандемейер, тому профэсору треба?

— Так вот, возвращаясь к теме — Головина интересуют замеры электромагнитных возмущений в зоне «слепого пятна». Здесь как раз никакой мистики и счисления ангелов — чистая арифметика. Определение координат «точек привязки» по данным моей аппаратуры… ну, вы меня понимаете? Однако официального разрешения на эти эксперименты профессор не имеет, попросил меня. Я не сталкер, у меня есть официальный статус, ученая степень, на меня можно сослаться.

— Неужто Головин не может провести собственные замеры? А я думал, он помыкает там всеми…

— Интриги… за ним тоже следят, как ни странно. Тот же Серчев — как вы полагаете, в чем его функции? Чем он занимается при Головине?

— Ну, вам-то он снимать не помешал.

— Он пытался, вы просто не заметили.

— Ну, ладно, ладно…

— Головин мне объяснил: он отправлял сотрудника под охраной двух военнослужащих в этот район, все трое исчезли без следа. Это было ещё до разгрома старого лагеря, вы слышали о той истории?

— Насчет лагеря? Конечно, громкая история.

— Ну, так вот, тогда факт пропажи лаборанта и охраны замяли, поскольку история с разгромом базы была очень уж… э… серьезная… но Головину запретили заниматься замерами в районе заброшенной радиостанции. Если я правильно понимаю, новую экспедицию готовили, но…

— А, — я теперь сообразил, — поэтому у военсталов карты были под рукой. Это потому что они готовились. Мне старлей пакетик дал… где он тут…

— Да-да, покажите этот пакет. Зелёный такой, я видел.

Чёрт. Зелёный. Я был уверен, что пакет упакован в тёмно-красный пластик. Зона возьми мою хворь!.. В пакете Сивушова оказались планы — обширные коммуникации в разрезе, довольно сложные. Бумага свежая, оборотная сторона ослепительно белая, но чертежи выглядели как очень старые — значит копия с подлинников многолетней давности. Готовились, значит, военные заранее, в архивах старьё раскопали. Дитрих с Костиком не стали изучать документы на ходу, поскольку там, по словам Тараса, были планы обширного комплекса, а наша заброшенная РЛС — на периферии, её ещё искать надо. Насколько я понял, документы подбирали армейцы из регулярных частей, это было ещё до создания службы военных сталкеров.

— Ну ладно, а здесь-то что, в лагере? — обратился я к Костику. — Как успехи? Как коммерция?

— Та що… Зброю я пристроив, инше також… З компьютерчиками лыше не одразу грошы отримаемо, цей Кореець допомиг, с хлопцями к Сорняку ви дислав, той, нибыто, зацикалвеный. Хлопци у «Сундук» пишлы, через добу чи дви повернуться. Ты мейл Бороди кинь.

— А, это все через Бороду пойдет… — Гениальный механик сперва поковыряется в памяти этих ПДА на предмет интересной инфы, потом подчистит данные и продаст. Они же там, в «Сундуке», сейчас компьютерами стали приторговывать, раз спрос образовался.

— Бандиты больше не появлялись?

— Та ни.

— А Паша как?

Тут Костик погрустнел.

— Звидсы починаються погани новыны… Павлык знов у той распадок наладывся, де кистки… ну, у той самый.

— Вот чёрт! Один пошёл?

— Одын… — Костик отвернулся. — А я що? Я вас повынен був зустриты. Зи зброею, як и казалы. Павлык той… ну, пропаща людына. Я таких вже бачив, та й не раз… таких, з пустымы очима.

Мы умолкли. Я, пожалуй, тоже встречал таких ребят, каким теперь сделался Угольщик. Зона ведает, что у него с Сапогом вышло. Может, поссорились, может, Паша обидел друга чем, тот и ушёл один на Свалку — а теперь Паша себя казнит: если бы тогда уступил, если бы поладил с Сапогом, не ушёл бы друг проветриться и теперь живым был. Не знаю, как оно там у ребят вышло, но Угольщик теперь покоя не найдёт, его удерживать бессмысленно. Он будет снова и снова возвращаться в долину Костей.

Тут Дитрих зевнул особенно душераздирающе… Разговор оборвался… и мы помалкивали до самого лагеря на Свалке. Там я пошел поболтать с Корейцем, рассказал об успешной передаче дорогого Василия Георгиевича в руки правосудия. Когда я притопал в наш автобус, Дитрих уже дрых без задних ног, так что и я завалился спать.

Плохо, конечно, что Паша в одиночку пошел в долину Костей… но он сам за себя отвечает. И к тому же он не раз туда ходил, может, и в этот раз всё обойдется. С этой успокоительной мыслью я уснул — и благополучно проспал до утра.