Доминион - Кристофер Джон Сэнсом

ее руку всегда была перекинута сумочка с узором «пейсли».

Фрэнку разрешалось посидеть со всеми, пока поглощались бутерброды. Женщины всякий раз вежливо спрашивали, как у него дела, а миссис Бейкер смотрела с высоты своего огромного роста и выражала надежду, что он хороший мальчик и помогает матери. Одна из дам как-то раз назвала его бедным сиротой-безотцовщиной, но миссис Бейкер с укором посмотрела на нее и с чувством проговорила своим звучным контральто, что отец Фрэнка всегда рядом с ним в виде духа. После двадцатиминутной беседы миссис Бейкер хлопала в ладоши. «Пора начинать, дамы, – говорила она. – Я ощущаю приближение Мен Фу». Мен Фу, принцесса из древнего Китая, была ее проводником в мире духов. «Она готова, – продолжала миссис Бейкер. – Я вижу, как она идет ко мне, семеня крошечными перебинтованными ножками». Женщины уважительно опускали глаза, а мать приказывала Фрэнку ложиться в постель. Потом, сопровождаемая другими дамами, она распахивала двойные двери в столовую, где стоял большой стол.

Когда Фрэнк сидел на кухне, глядя, как Лиззи готовит, служанка говорила, что находит странным совет, даваемый миссис Бейкер своим подопечным: избегать расположенной в миле от них спиритуалистской церкви.

– Пусть твоя мамочка говорит сколько хочет, что другие спиритуалисты прогнали миссис Бейкер из зависти к ее выдающимся способностям. Я знаю, что ей платят за эти сеансы, – не знаю, сколько именно, но готова побиться об заклад, что кучу денег.

Мать заявляла Фрэнку, что миссис Бейкер почти еженедельно связывается с его отцом; она слышала, как он говорит с ней через спиритку – это был его голос, мужской, его шотландский выговор. Когда она рассказывала Фрэнку о сеансах, ее лицо, обычно печальное озарялось чудесной, счастливой улыбкой. Отец Фрэнка, продолжала она, сейчас там, где залитые солнцем сады и прекрасные дворцы. Иногда ему удается разглядеть вдалеке Иисуса, шествующего в ореоле белого света. По ее словам, отец сожалеет, что ушел и покинул их. Теперь он понимает, что поступил неправильно. И всегда с любовью наблюдает за Фрэнком.

Мысль о том, что отец смотрит на него, мало вдохновляла Фрэнка, ведь он его не знал. А глубоко внутри проклевывалось зароненное Лиззи семя сомнения насчет миссис Бейкер и всех ее затей.

Вечером каждого вторника Фрэнк, движимый любопытством, тихонько вставал после того, как дамы удалялись в столовую. Спустившись до половины лестницы, он глядел через балясины на закрытую дверь и прислушивался. Иногда до него доносились постукивание, глухие удары и восклицания женщин, иногда плач. Удары пугали Фрэнка, а от чужих слез хотелось плакать самому, но он оставался на месте.

Однажды вечером, в конце весны, он, как обычно, занял свой пост на лестнице. Ему показалось, что в столовой на миг послышался мужской голос, потом одна из женщин зарыдала – жуткий, отчаянный звук. Он все продолжался. На глаза Фрэнка навернулись слезы. Затем дверь столовой вдруг распахнулась, и появилась миссис Бейкер. Она закрыла за собой дверь, привалилась к стене и закрыла глаза.

Фрэнк сжался в комок и замер. На лестнице было темно – если не шевелиться, она его не заметит. При миссис Бейкер была, как всегда, ее сумочка с узорами «пейсли». Фрэнк смотрел, как женщина ставит и открывает ее. Затем, к его изумлению, миссис Бейкер извлекла оттуда початую бутылку виски. Быстро и настороженно оглянувшись на закрытую дверь, она припала к бутылке и сделала большой глоток. Потом перевела дух, отпила еще и утерла губы, не спуская глаз с двери. Рыдания не смолкали. Женщина что-то пробормотала, Фрэнк уловил только два слова: «Тупые коровы». Выражение лица миссис Бейкер переменилось, став жестким и презрительным. Убрав бутылку в сумочку, она достала пакетик мятных леденцов и сунула один в рот, затем подняла взгляд и увидела таращившегося на нее Фрэнка.

Глаза ее сощурились. Она быстро посмотрела на дверь в столовую, потом кинулась к лестнице; длинная нитка жемчуга подпрыгивала на ее дородных телесах. Фрэнк перепугался, но был не в силах пошевелиться. Миссис Бейкер поднялась по лестнице и нависла над ним. Жемчуг коснулся его лица, и мальчик вздрогнул. Женщина вцепилась в его руку сильными мясистыми пальцами.

– Ах ты, мерзкий пронырливый мальчишка! – злобно прошипела она. – То, чем мы занимаемся, – дело личное, не для детских глаз. Духи разгневаются. Не говори никому ни слова о том, что видел, иначе я нашлю на тебя злых духов, по-настоящему коварных и жестоких, и они будут тебя мучить. – Женщина с силой встряхнула его. – Ты понял?

– Да, миссис Бейкер.

– Точно понял? – Хватка сделалась еще крепче. – Не думай, что я не смогу вызвать духов, – еще как смогу.

– Я понял.

– Вот и хорошо. А теперь ступай в кровать, мерзкий маленький соглядатай!

Она смотрела, как Фрэнк ковыляет в свою комнату. В темноте он улегся в постель, весь дрожа. Фрэнк боялся, но не злых духов. Он понял, что Лиззи была права: миссис Бейкер – бессовестная обманщица. А еще он убедился, что его опасения справедливы и мир – это плохое место, полное людей, готовых причинить ему вред, если смогут.

Сеансы продолжались. Миссис Бейкер была, как всегда, любезна с Фрэнком, хотя при взгляде на него в ее глазах появлялось какое-то новое выражение. Спустя пару недель мать позвала его и сказала, что отец прислал с «другой стороны» послание, в котором говорится, что Фрэнку пора ехать в школу, к своему брату. Мать посмотрела на него с привычной досадой, но одновременно – с неподдельной озабоченностью.

– Я была не уверена, что Стрэнгмен-колледж подходит тебе, слишком уж ты хилый, но твой отец сказал через миссис Бейкер, что там тебя приучат к дисциплине, это пойдет на пользу. Надо ехать, говорит она, ибо в мире духов знают куда больше нас. Ах, Фрэнк, не стой и не смотри на меня с этой дурацкой ухмылкой, пожалуйста.

Итак, несколько недель спустя, сразу после своего одиннадцатого дня рождения, Фрэнк отправился в школу. Помогая хозяйке собирать вещи сына, Лиззи чуть не плакала. Сидя в поезде на Эдинбург, Фрэнк размышлял, что, может, оно все к лучшему. Но вскоре обнаружил, что ошибся: миссис Бейкер и впрямь наслала на него целую орду ужасных духов.

В больнице серьезно относились к упражнениям. Если позволяло самочувствие, пациенты каждый день в течение часа упражнялись на прогулочных площадках. То были просторные дворы в центре больничного комплекса, с крытыми дорожками у стен. Целый час пациенты беспрестанно ходили по кругу, а дежурные медработники подгоняли лентяев, чтобы те не отставали. Некоторым больным разрешали прогуливаться по двору в одиночестве, не заходя за знаки «Граница