Формула Бога. Восхождение - Юрий Витальевич Яньшин

это твое «скрещивание» может давать потомство?

— Это не мое скрещивание, — слегка обиделся тот, — а ваше со стариком Саваофом. А впрочем, не знаю. Тут надо еще исследовать. Мы ведь только констатировали сближение генных структур двух мало похожих рас. Хотя вероятность достаточно высока.

— Слушай, — задумчиво начал Господь, — если удалось произвести транс-мутацию генома достаточную для того, чтобы можно было говорить о получении потомства, то может быть как-то можно провести скрещивание и с представителями нашей расы? Как-никак основа почти одна и та же — кремниевая.

— Что за околесицу ты несешь, друже?! — замахал на него руками Яхве. — Какая еще единая основа?! Наш радиоактивный изотоп отличается от обычного кремния, как небо и земля. А отличие от углеродистых жителей еще больше!

— И все-таки ты посмотри, что можно сделать в этом плане?! Может ли твой полиген и дальше вносить незапланированные изменения в местную «архитектуру»?

— Да. Он постоянно мутирует и прогнозировать его деятельность нам пока никак не удается… но зачем тебе это надо?!

— Я и сам пока не знаю, но ты все же покопай в этом направлении…

— Ты кого там оплодотворять собрался, чадушко?! Она же просто сгорит только от твоего приближения на близкое расстояние.

— Кто она? О ком ты?

— Не знаю. Это же не я, а ты собираешься совокупляться!

— И все-таки, — с нажимом произнес Господь.

— С ума сойти! Сам чокнутый и меня в дурку толкает! Ладно, посмотрю. Но только из чисто научного интереса.

После этого разговора прошло еще какое-то время. Неспешной чередой потянулись месяцы упорного труда всех привлеченных. А их становилось все больше и больше по мере развития эксперимента. За это время произошло лишь одно чрезвычайное происшествие, которое чуть было, не поставило крест на весь эксперимент. А начиналось все до банальности просто.

Очередная проверка, проведенная по линии Министерства на предмет соблюдения правил противопожарной безопасности, поставило на уши, институтское руководство за расхлябанность и разгильдяйство, проявленное в этом вопросе. После этого, естественно, руководство института «взяло под козырек», ну и началось… Напуганные до икоты грозными предписаниями, институтские власти, в свою очередь, разразились целой серией приказов и распоряжений о «неотложных мерах», «о повышении дисциплины», «об усиления контроля» и так далее и тому подобное. Одно из таких распоряжений безапелляционно настаивало, в целях соблюдения норм пожарной безопасности, на обесточивании всех систем в случае их бесконтрольного использования. И тут, как на грех, подвернулся такой случай. С вечера, дежурный оператор, назначенный следить за установкой Прямого Ротонного Луча, был весь как на иголках. Дело заключалось в том, что в эту ночь его жена собиралась осчастливить его прибавлением в семействе. Да не просто прибавлением. Она собиралась принести сразу «тройню», что на Сирении считалось крайне редким случаем. В этой связи будущий счастливый отец проявлял естественное беспокойство. Не доверяя скупым мнемограммам от врачей-акушеров, и изнывающий от, кажущейся ему безызвестности, он не нашел ничего лучшего для себя, как сорваться с места и не предупредив никого ринуться в роддом. Впоследствии, в качестве оправдания за свой поступок, он заявлял, что просто забыл от волнения предупредить коллег о своей отлучке, наивно полагая, что быстренько все узнает и вернется назад, а с установкой де ничего не случится за каких-то полчаса, если она бесперебойно функционировала уже более двух сотен лет. Не предусмотрел он только одного, а именно, случайности. А случайность не замедлила явиться в лице уборщицы — тети Барны, которая раньше никогда не приходила убираться в подвальное помещение ночью, а всегда это делала днем — в рабочее время. Но в этот день она замешкалась на уборке других участков и вспомнила, что не убиралась в подвале, только на ночь глядя. Тетя Барна была пунктуальным и честным работником, поэтому, невзирая на время суток, решила незамедлительно исправить свою оплошность. Войдя в подвальное помещение со всеми своими машинами по влажной и сухой уборке, и обнаружив везде свет и работающую аппаратуру, перемигивающуюся огоньками на пульте, только в негодовании покачала головой. Через двадцать минут, когда кибер-уборщики закончили свою деятельность и доложили ей об окончании работ, тетя Барна, вдруг вспомнив текст грозного распоряжения об обязательном обесточивании безнадзорных помещений, не посмела сопротивляться бюрократическим изыскам и поэтому решительно опустила рукоять рубильника вниз на главном щите. Похвалив себя за проявленную бдительность, тетя Барна покинула помещение, тихо прикрыв за собой дверь. Еще через двадцать минут запыхавшийся, но счастливый уже отец троих близняшек, вернулся на свое рабочее место. Истошный мыслезов дежурного, словно набатный колокол подбросил Господя в постели среди ночи. Вскочив, как ужаленный, он некоторое время никак не мог прийти в себя и осознать, что же произошло в лаборатории. А когда все-таки сообразил, то пулей в одной пижаме (мама с детства приучила его спать в ней, считая, что спать в одних трусиках — верх неприличия) выскочил из дома и припустил на полной скорости до ближайшего телепорта, распугивая своим видом редких ночных прохожих. Зрелище, представшее его взору, было поистине кошмарным. Обесточенный пульт, погасшие экраны наблюдения и тишина неработающего генератора ротонного излучателя. Запустить самостоятельно генератор, им — сиренийцам далеким от техники не представлялось возможным. Пришлось срочно будить Одина. Тот прибыл через полчаса, злой и не выспавшийся. Наорал на нерадивого дежурного, наорал на Господя, наорал на всех собравшихся в этот ночной час. Все оказалось гораздо хуже, чем представлялось в самом начале. Это только выключить аппаратуру было простым делом. Включение же требовало заново разогнать реактор, настроить параметры и сфокусировать Луч в направлении Геи, которая за это время переместилась в другое место. На все требовалось время и немалое. Утром пришли специалисты из лаборатории Одина. Приходилось все начинать заново. Раненым зверем в клетке, метался Господь по подвалу, не находя себе места от неизвестности того, что там происходит в это время на Гее. А на Гею пришло Великое оледенение. Как ни торопились с пуско-наладочными работами, а на разгон реактора ушло два дня, еще один день ушел на уточнение телеметрии и фокусировки Луча. За это время на Гее прошло почти три года. К моменту возобновления трансляции, в подвал набилось изрядное количество как непосредственно занятых в эксперименте, так и сторонних наблюдателей, среди которых была и тетя Барна, искренне переживающая за все произошедшее. Когда включились обзорные экраны, Господь сначала даже не понял что собственно на них изображено. Видеокамеры Луча, сориентированные на известные доселе поселения людей, ничего не могли показать. Всюду куда не кинь глаз, простиралась белоснежная ледяная пустыня, с торчащими кое-где торосами. Сердце больно сжалось в груди, от увиденного.