Провалившийся в прошлое - Александр Абердин

– Но если в лодке не будет сидеть Ижик или Шишига, она ведь не сможет плыть по воде! Митяй, не дав себе улыбнуться, ехидно поинтересовался:

– А грести вёслами им что, в лом? В крайнем случае можешь отдать им тот канат, который я перебросил через Митяйку. Тогда они будут натягивать его через реку и перебираться по нему.

Девушка, кивнув, снова принялась убеждать, что охотники её племени далеко и что они здесь никогда не охотятся и всякое такое, но Митяй лишь кивал и сноровисто выпалывал сорняки. Они возились на огороде до обеда, а потом отправились в мастерскую. Между мастерской и литейкой он ещё ранней весной соорудил большой навес, под ним смастерил хотя и примитивную, но вполне приличную пилораму. Её приводило в движение большое водяное колесо и пять стальных пил запросто распускали на доски даже дубовые брёвна, правда, пилы после двух, трёх брёвен нужно было точить заново, зубья весьма заметно тупились. Ну, на этот раз ему были нужны в основном пихтовые доски, лёгкие, почти снежно-белого цвета, чтобы изготовить из них два понтона. Лодку для охотников он решил построить длиной в пятнадцать метров без учёта носового скоса, которому он всё же решил придать треугольную форму и шириной в пять, с бортами высотой в два с половиной метра, с прочной палубой, вместительным трюмом под ней, большой крытой надстройкой над ней и шестью огромными, но довольно лёгкими колёсами диаметром в три метра, дубовыми, со спицами и стальным ободом с шипами, стальными же мощными полуосями диаметром в сорок пять миллиметров и длинной в метр, уходящими внутрь корпуса в самой нижней его части, над днищем, бронзовыми втулками, практически точно такую же, как лодка Ижика, и мотоцикл, и вездеход благодаря Тане обрели собственные имена, как, впрочем, все имеющиеся в наличии бензопилы и дизель-генераторы.

В первый же день они начали работать ударными темпами и на этот раз Таня относилась к мужской работе очень серьёзно и делала всё, что он ей поручал, на совесть и очень старательно. Митяй тщательно прятал улыбку, прекрасно понимая, что именно за этим девушку и послала к нему большая мать Шашемба, причём явно девушку не из числа рядовых членов племени. Ещё в прошлом году Митяй изготовил из карагача, хорошенько распарил и изготовил два с лишним десятка мощных заготовок для луков длиной немного меньше человеческого роста, наточил из очень прочной и плотной древесины граба на токарном станке целых пять с половиной сотен прочных, тяжелых, веретенообразных стрел длиной в метр сорок, отлил для них из стали гранёные охотничьи наконечники с втулками, но без зацепов, чтобы было легко выдернуть из тела животного. Оперение он делал из кожи спиртовой выделки и горячего прессования, пропитанной гудроном, вставлял в крестообразный распил на конце стрелы и заливал мастикой, сваренной на базе столярного клея с добавлением олифы, гудрона, канифоли и глины, после чего ещё и набивал на них стальные бандажи. Некоторые наконечники он делал гарпунного типа, а на конце устанавливал стальное кольцо, чтобы привязывать её к прочной верёвки, для охоты на крупную рыбу.

Луки, проваренные в мастике и потому водостойкие и очень прочные, получились у него хотя и довольно тяжелыми, зато на диво тугими и мощными. Они спокойно посылали двухсотграммовую стрелу на двести, двести тридцать метров, но убойная сила стрелы у них была всё же максимум сто двадцать метров, а максимальная эффективность и того меньше, метров семьдесят пять, но зато на этом расстоянии стрела спокойно пробивала сосновую доску толщиной в три сантиметра. Луки и стрелы, которые Митяй довёл до ума где-то через месяц после появления в его доме доисторической охотницы, привели ту в неописуемый восторг. Таня выпросила у него один лук, два десятка стрел и, как это не удивительно, тренировалась в стрельбе, а не просила немедленно пойти на охоту. И слава Богу. Митяй оказался совершенно никудышным стрелком из лука и его точно не приняли бы в эльфы ни при каких обстоятельствах, даже если бы на них напали злые урукхаи и решалась их судьба. Всего Митяй намеревался порадовать новым оружием максимум двадцать четыре охотника, но он даже не представлял себе, сколько людей в племени Танши. Во всяком случае в ту колёсную, восьмивёсельную лодку с домом, смело могло влезть и больше народа, все сорок, а то и шестьдесят человек. Она ведь была по сути двухэтажная, с просторной надстройкой на палубе.

Собрав каркас лодки, они поставили его на бок и, ещё не нашивая борта, первым делом обшили днище длинными, шпунтованными, сухими дубовыми досками толщиной в пять сантиметров. Ничего не попишешь, днище должно быть прочным. Ещё когда Митяй только сколачивал вместе с Таней каркас лодки, то, немного подумав, сразу же, как только лодка легла своим просмоленным днищем, с набитыми на стыки досок рейками, на стапель, он сложил в трюме из огнеупорного кирпича, на стальной плите, положенной по самому центру, небольшую печь с чугунной плитой и дверцей. Всё равно Танины соплеменники устроят в ней зимой очаг и обязательно её спалят и, не дай Бог, при этом сгорят ещё и сами. Подняв круглую трубу, изготовленную из шамота, выше уровня палубы, перед тем, как сколотить из досок надстройку, Митяй сложил вторую печь и лодка мигом превратилась ещё и в большой двухэтажный дом на колёсах, способный вдобавок ко всему плавать по воде. Так что это получился ещё тот монстр, но он им очень гордился, а Таня так и вовсе чуть ли не ежеминутно визжала от восторга, хотя вся и извозюкалась чёрной мастикой. Да, лодка у них в конечном итоге вышла просто на славу и если её на зиму обложить для утепления еловыми лапами, да, натаскать их ещё и под днище, чтобы там не гулял ветер, то из неё получится отличная общага человек на сорок, а то и все пятьдесят, о чём Митяй сказал Тане и ему заранее стало дурно, когда он представил себе, какая в ней будет стоять вонизма.

Зато то, как будут переть эту махину через пампасы Танины кореши, его совершенно не волновало, пусть хоть впрягают в неё мамонта или пару шерстистых носорогов. Когда это чудовище с чёрными от гудрона бортами, поставленное на колёса, способное спокойно принять на борт две Шишиги, было готово, Митяй принялся загружать в его трюмы залитые парафином горшки с тушенкой и обматывать их оставшимися у него мехами и выделанными кожами, чтобы не побились, а также верёвками. В общем он не просто делился с Таниными соплеменниками припасами, а отдавал им почти всё и даже смотался в лесостепь, чтобы завалить троих носорогов, после чего они целую неделю сварили огромное количество тушенки. Девушка, помогавшая ему загружать лодку, глядя на это, чуть не плакала, а когда Митяй, почесав в затылке отдал ещё и почти всю оставшуюся соль, большие ёмкости с готовой крупой и подсолнечным маслом, у Тани на глазах заблестели слёзы. Отдавал он охотникам даже десять пар сапог, но их он как раз и стачал специально для этого. При этом он поработал ещё и суперкарго, а заодно объяснил Тане, сколько всего груза может взять на борт лодка и даже специально прибил к бортам тонкими и не слишком длинными гвоздями, чтобы не пробить, ватерлинию, после чего отбуксировал лодку Шишигой на Митяйку, эта речка хотя была широкой и полноводной, имела плавное, величавое течение, а потому они не рисковали отправиться в долгое путешествие до самого Азовского моря.

На Митяйке они и провели ходовые испытания не такого уж и маленького судна, под полной коммерческой нагрузкой и Митяй научил девушку грести вёслами, грести можно было только находясь внутри надстройки, а также работать длинным шестом с кормы. Помимо восьми дубовых вёсел он выстрогал ещё и шесть длинных, десятиметровых шестов. Колёсная лодка прекрасно вела себя на воде, но удивила его тем, что имела примерно на треть большую грузоподъёмность, чем он предполагал. Митяй, поначалу, не понял, с чем это связано, а догадавшись, громко рассмеялся и даже хлопнул себя по лбу, лодку ведь они построили из сухого дерева и даже её мощный дубовый каркас вышел не таким уж и тяжелым. Хотя лодка и получилась у них устрашающая на вид, по воде она двигалась очень легко, а на земле, на ровной поверхности, изо всех сил налегая на брусья, вставленные в пазы под днищем, они даже вдвоём смогли стронуть её с места и прокатить метров двести, пока Митяй не приказал остановиться. Они же в конце-то концов не бурлаки, по пьяне вытащившие баржу на берег и не заметившие этого Заставлять лодку двигаться по воде с помощью вёсел, всё-таки малость полегче. В общем если охотники того очень захотят, то дотолкают её до стойбища, а они обязательно захотят, поскольку Таня наверняка найдёт для этого какие-нибудь особые, убедительные ведловские слова и выражения, но это Митяя уже не касалось.

После ходовых испытаний лодки на реке они вытащили её на берег и Митяй отбуксировал её Шишигой к тому месту на Марии, с которого эту плоскодонную, шестиколёсную ладью с дарами можно было легко скатить в воду. В общем теперь Тане оставалось только найти тягловую силу, чтобы отправить его подарки в своё племя, но он всё же очень сильно рисковал и мог, во-первых, не увидеть свою подружку после возвращения, а, во вторых, увидеть хозяйство полностью разорённым. Ничего не поделаешь, если он хотел наладить добрые отношения с аборигенами, ему нужно было идти на риск. Правда, Митяй всё же спустил все свои станки в подвал, выдолбленный в мастерской и спустил туда же бензопилы, оба дизель-генератора и все слитки стали, чугуна, железа и бронзы, а остальные отожженные чугунные и стальные отливки он ещё прошлой осенью зарыл в небольшом болотце на берегу Митяйки, чтобы они там поскорее нормализовались. Поэтому слишком уж большого ущерба эти троглодиты, если Танины соплеменники окажутся таковыми, своим нашествием ему не причинят. Так-то оно так, но всё же у Митяя оставались большие сомнения как на счёт Шашембы, так и на счёт Танши, но он всё же решил пойти на риск и как только отцепил лодку от форкопфа, сразу же продолжил работу над понтонами, но и это была не такая уж и сложная задача.