Виновата только я… - Шарлотта Лэм

Накануне назначили слушания по делу отца, он сообщил ей об этом на случай, если она вдруг захочет присутствовать в суде.

— Показания тебе давать не придется, поэтому если ты не захочешь…

Она настаивала на том, чтобы давать показания, но адвокат отговорил ее. Это было бы нужно, если бы Гарри Гилби оспаривал свою вину, а он ведь признавал те факты, на которых настаивала другая сторона: он не отрицал, что на повороте, двигаясь со слишком высокой скоростью, пересек осевую линию. Адвокат отца надеялся, что ему удастся доказать, что Закери Вест тоже не уделял должного внимания дороге, иначе он смог бы заранее увидеть вторую машину.

Луиза не проронила ни слова о том, что ей рассказал Закери Вест о девушке, которую он видел в саду. Сейчас ее мучила проблема: говорить или не говорить об этом? Может быть, его внимание было где-то далеко, когда машина отца мчалась ему навстречу на огромной скорости? Мог ли этот факт оправдать ее отца?

Нет, наконец решила она. Закери был на своей половине дороги и, как она подозревала, ехал довольно медленно. Не имеет значения, думал он в тот момент о девушке или нет, вина все равно целиком лежала на отце.

И на мне! — подумала она, вина тисками сжала ее сердце. Если бы я не позвонила отцу… если бы я не повела себя так по-детски… если бы я не была так поглощена жалостью к себе…

— Хорошие новости, — жизнерадостно сообщил ей отец. — У Нелли отлично продвигаются переговоры с человеком из Бирмингема. Мы еще пока не обговаривали окончательную цифру, так как он хочет, чтобы сначала его бухгалтеры тщательно изучили всю документацию, но он производит впечатление честного человека. Жесткого, но честного. Мне он нравится, думаю, что он заинтересован в этой сделке и не отступится от нее. Поэтому, дорогая, что бы ни случилось в суде, я буду чувствовать гораздо большую уверенность в своем будущем.

— Я рада, пап, — произнесла она, до сих пор чувствуя свою вину в том, как сложились обстоятельства, приведшие к аварии.

Повесив трубку, Луиза взглянула на часы. Было только три; в больнице ей надо быть лишь в семь сорок пять.

Она быстро приняла душ, немного подкрасилась и через десять минут уже ехала из города по направлению к морю. Немного потеплело; всю ночь шел дождь, а теперь с моря дул легкий юго-западный ветер, а в некоторых садах Луиза заметила даже подснежники. Кажется, весна уже не за горами.

Машину она оставила за воротами, но Закери из окна своей студии наблюдал, как она вылезает из машины.

Направляясь к дому, она чувствовала на себе его взгляд. Теплый ветерок растрепал ее волосы, поднимал темно-серую юбку в складку, так что ей приходилось все время придерживать ее.

Закери распахнул одно из огромных окон своей студии и одарил Луизу сардонической улыбкой.

— Догадываюсь, почему вы здесь!

— Не думаю! — возразила она.

— Хотите пари?

— Я не люблю азартные игры, — холодно ответила Луиза. — Я приехала, чтобы предложить отвезти вас в суд. Я вспомнила, что вы сейчас не водите машину, так что сможете сэкономить на такси.

— Какая забота! — протянул он. — Вы надеетесь, что в знак благодарности я каким-то образом дам возможность вашему отцу уйти от ответственности?

— Я не столь оптимистична!

— Слава Богу, потому что это не в моей власти, — коротко заметил он и через некоторое время добавил тем же тоном: — Если бы я мог, я бы это сделал, Луиза, но в зале суда человек должен говорить только правду, а ваш отец действительно ехал по моей стороне, не снизив скорость на повороте. Это правда, и мне придется сказать об этом.

— Я не прошу вас лгать, — произнесла она, когда он отступил, пропуская ее в студию. — А вы расскажете о том, что тоже не были целиком сосредоточены на дороге?

— Что? — Его темные брови сдвинулись. Она отвернулась, от волнения у нее пересохло во рту, она не могла выдержать его взгляд, поэтому смотрела на рисунки на стене: наброски деревьев и птиц, сделанные карандашом и углем. Они были очаровательны, но, зная, что Закери стоит у нее за спиной, она не могла в полной мере оценить их.

— Разве вы не ехали словно в тумане? — хрипло напомнила она ему, чувствуя на своем затылке его дыхание.

— О чем вы говорите, черт возьми? — прорычал Закери. Луиза затрепетала от страха, но не могла позволить ему загнать себя в угол. Она была намерена, несмотря ни на что, сказать ему то, ради чего приехала.

— Вы были слишком поглощены мыслями о таинственной девушке, чтобы сконцентрироваться на дороге.

Ее слова повисли в тишине. В конце концов он прошептал:

— Я медленно ехал по своей полосе. Вся ответственность должна быть только на вашем отце.

— Не вся, — решительно возразила она. — Может быть, большая часть… я не отрицаю, и отец не отрицает, но, если бы вы были настороже, если бы вы были более внимательны, вместо того чтобы мечтать о девушке, вам удалось бы увернуться от столкновения.

— Наверное, у меня помутился рассудок, когда я рассказал вам это, — яростно проревел Закери, схватив ее за локти и повернув к себе лицом. Она опустила ресницы, чтобы спрятать от него глаза, смотреть на него было выше ее сил. Не потому, что он испугал ее — хотя так всегда и было, когда у него был столь угрожающий вид, как сейчас, когда хмурились его брови над серебристыми глазами, когда его рот был сжат, превратившись в узенькую полоску. Нет, она не могла поднять на него глаза, потому что боялась, что он сможет прочитать в них те дикие эмоции, которые завладевали ею, когда он был так близко от нее, когда прикасался к ней. Она назвала ему две причины своего приезда — помочь доехать до суда и указать на то, что он тоже частично виноват в аварии из-за своего невнимания. Но была и третья причина. Ей надо было увидеть его. Казалось, что с их последней встречи прошло не менее года; без него время тянулось намного медленнее, чем на самом деле.

— Но вы сказали, — прошептала она. — И, я думаю, это имеет большое значение. Вам не кажется, что вам следует сказать об этом в суде вместо того, чтобы взваливать всю вину на моего отца?

Наклоняясь к ней, он отрицательно покачал головой.

— Так вот зачем вы приезжали ко мне… чтобы вытянуть из меня что-нибудь, что можно будет использовать потом против меня же в суде! Да, здорово вы меня провели. Вы выглядели столь неприступно, спокойно, нежно, как настоящая медсестра, как мадонна на средневековых полотнах, с вашей гладкой кожей и огромными голубыми глазами…

Она была так поражена его выпадом, что даже подняла глаза. Закери схватил ее за руки и притянул к себе еще ближе. Его злое лицо наклонилось к ней.

— Мне следовало догадаться, — корил он себя. — Мне не следовало забывать, что, как бы вы ни выглядели, вы женщина, а женщины самые двуличные, неискренние, коварные…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});