Ипотека в Российской империи - Наталия Проскурякова

Лица, официально выступившие в качестве учредителей акционерных земельных банков, известны[224]. Всех учредителей можно разделить на две группы: 1) крупные дворяне-землевладельцы и близкие к ним высшие чиновники; 2) банкиры и крупные торговцы. Официальные списки учредителей, естественно, не раскрывают подлинную роль обозначенных в них лиц. Ответ на вопрос о том, какую роль в создании акционерных ипотечных банков сыграли представители каждой из названных категорий, представляет большой интерес. Один из крупнейших практиков акционерного ипотечного кредита в России С. С. Хрулев, отмечая, что акционерные земельные банки открылись в провинции, связывал это с тем, что провинциальное дворянство особенно остро ощущало нужду в кредите. По его утверждению, именно эта группа дворянства явилась инициатором создания таких банков, пригласив затем к участию в них предпринимателей[225]. Однако многие современники приписывали ведущую роль в учреждении этих банков, напротив, банкирам[226]. Дореволюционные экономисты П. П. Мигулин и И. И. Левин также отмечали большую роль новых дельцов, выходцев из западных частей империи (преимущественно прибалтийско-немецкого и польско-еврейского происхождения), в финансовой жизни России середины XIX в., в частности в создании банковской системы[227].

Среди учредителей акционерных земельных банков действительно были известнейшие в то время банкиры и банкирские дома Петербурга, Москвы, Одессы и Таганрога. Среди банкиров и владельцев банкирских домов преобладали лица немецкого, еврейского, греческого («Э. М. Мейер и К°», И. Е. Гинцбург, Л. М. Розенталь, братья Поляковы, «Ефрусси М. и К°», П. Ф. Родоканаки, «И. Скараманга и К°» и др.) и в меньшей степени русского и украинского происхождения (братья Елисеевы, А. К. Алчевский и др.). Эти же лица и банкирские дома сыграли активную роль и в создании первых акционерных коммерческих банков России[228].

В списках учредителей акционерных земельных банков численно преобладают дворяне: из 99 физических и юридических лиц, числящихся в этих списках, дворян и сановников – 67, купцов и почетных граждан – 21, банкирских и торговых домов – 11. В числе учредителей – представители знатных фамилий, такие как князь Д. Д. Оболенский, Д. П. Максутов, В. А. Леркасский, А. П. Трубецкой, М. В. Кочубей, А. С. Кудашев, А. И. Барятинский, П. Л. Витгентштейн, графы Н. В. Левашов, А. С. Платер, Н. Н. Зубов, М. Платов, Н. Орлов-Денисов и др. (см. Приложение II-2). Однако численное преобладание и звонкие имена сами по себе не говорят о действительной роли. Включение в состав правлений учреждаемых банков представителей сановного и землевладельческого дворянства было для буржуазии необходимо в связи с политическим влиянием дворянства в стране. В очерках, посвященных пореформенному дворянству, известный публицист того времени С. Н. Терпигорев ярко показал, что банкиры, в том числе иностранные, при устройстве акционерных земельных банков не могли обойтись без представителей дворянства. Банкирам нужны были ходатайства дворян об открытии банков («вопли», как называет эти ходатайства Терпигорев), нужны были громкие дворянские имена для включения их носителей в число учредителей, нужны были их связи «в верхах». Дворяне поддерживали идею образования акционерных земельных банков, во-первых, из-за нужды в деньгах, из-за стремления заложить землю, а во-вторых, потому, что им «были обещаны места в банках: директорские, управляющих, оценщиков и т. п.». Банкиры находили для себя большим неудобством принятие дворян на службу в банки, но тем не менее делать было нечего: «без наших воплей и без постановки наших фамилий “во главе предприятия” проведение <…> самого предприятия, несомненно, и затянулось бы, и обошлось им гораздо, гораздо дороже». В другом месте Терпигорев говорит о «“банкирах” в кавычках», т. е. о тех лицах, имена которых «покупались варшавскими, берлинскими и лондонскими настоящими банкирами для того, чтобы они, эти имена, стояли в числе учредителей, с целью отвода правительству глаз от сути дела»[229].

Однако отсюда не следует, что все дворяне при учреждении банков выступали лишь в качестве простых «агентов» банкиров. Ведь в числе дворян-учредителей мы видим таких известных и влиятельных деятелей, как князь Д. А. Оболенский – статс-секретарь, член Государственного совета и сенатор, до 1872 г. – товарищ министра государственных имуществ; князь А. И. Барятинский – генерал-лейтенант, генерал-адъютант, командир лейб-гвардии Преображенского полка; князь В. А. Черкасский – бывший член Главного комитета по крестьянскому делу, сотрудник Н. А. Милютина «по крестьянским и польским делам», одно время – московский городской голова; граф Н. В. Левашов – генерал-адъютант, товарищ шефа Корпуса жандармов и начальника III отделения Собственной его величества канцелярии; В. Н. Обухов – действительный тайный советник, сенатор, второй товарищ министра внутренних дел; И. В. Вернадский – известный экономист, профессор Харьковского и Московского университетов, управляющий Харьковской конторой Государственного банка и другие. Многие из них были крупными землевладельцами.

По-видимому, роли разных представителей дворянства в организации акционерных земельных банков были различны: среди них были и те, кто сыграл пассивную роль «свадебного генерала» или фактически был подставным лицом, и те, кто играл роль самостоятельную и активную, роль подлинных предпринимателей и организаторов. Создание названных банков явилось своеобразным соглашением между представителями дворянства и предпринимательских кругов, соглашением, стороны которого нуждались друг в друге. Банкиры внесли в дело капиталы, деловой опыт, связи в финансовом мире. Но в русских условиях в деле создания поземельных банков они не могли обойтись без дворян, которые в глазах властей продолжали оставаться главными хозяевами земли и «первым сословием» и опорой трона.

4.6. Центральный банк русского поземельного кредита (Неудачная попытка вывести ипотечные облигации акционерных земельных банков на заграничные рынки)

Экономическая конъюнктура во время учреждения акционерных земельных банков была благоприятной, поэтому первые выпуски их акций были выгодно реализованы. По некоторым утверждениям, вокруг учреждения этих банков возникла даже «невиданная до этого в России» спекулятивная горячка. Акции Московского земельного банка, за которые был внесен первоначальный взнос 62,5 руб., вскоре стоили 90 руб., акции Тульского земельного банка – соответственно 50 руб. и 93 руб. В целом успешно реализовывались и первые выпуски закладных листов акционерных земельных банков. Согласно уставам, банки выдавали ссуды этими листами и их реализацию могли брать на себя только по просьбе заемщиков. Однако зачастую, не спрашивая предварительно заемщиков, банки сами реализовывали закладные листы, а затем вручали заемщикам сумму денег, соответствующую определенному курсу. С самого начала своей деятельности акционерные земельные банки в провинции (где продажа закладных листов была затруднена) стали заключать соглашение с некоторыми столичными банками или банкирскими домами о продаже им закладных листов целыми сериями, на сумму в два и более миллионов рублей (по заранее определенному курсу). Первым встал на этот путь Харьковский земельный банк, обратившийся к петербургским банкирам. Киевский земельный банк продал первые свои закладные листы синдикату банкиров через Петербургский Учетный и ссудный банк. Тульский банк заключил соглашение о реализации закладных листов с Частным коммерческим банком, Полтавский – с банкирами Гинцбургом и Мейером. Реализацию листов Московского земельного банка взяли на себя Московский Купеческий и Московский Коммерческий и ссудный банки[230]. В 1871–1872 гг. закладные листы большинства ипотечных учреждений продавались по цене 86,5 руб. за 100 номинальных. Цена на листы Харьковского земельного банка летом 1872 г. дошла до 96 руб. за 100, Киевского – 92,5–93. Денежная публика охотно приобретала закладные листы акционерных земельных банков. «Изобилие капиталов» летом 1872 г., низкий учетный процент (ниже 6 %) делали выгодным помещение денег в закладные листы, поскольку они приносили 6 % дохода и стоили на бирже ниже номинала.

Банкиры охотно соглашались посредничать при реализации закладных листов земельных банков. При реализации листов первой серии Харьковскою банка на сумму 2,5 млн руб. банкир-реализатор обязался сразу выплатить банку 88 руб. за 100. При реализации листов второй серии Харьковскому банку удалось поднять гарантийный курс до 90 руб. Реализация шла столь успешно, что при выпуске третьей серии Харьковский банк решил не прибегать к посредничеству банкиров, а действовать самостоятельно, предоставив заемщикам на выбор получать ссуду закладными листами банка или наличными деньгами по 90 руб. за 100. Остальные земельные банки реализовали закладные листы через банки или банкирские конторы на условиях, иногда даже более льготных, чем Харьковский банк. В связи с выгодностью помещения денег в закладные листы, по заявлениям представителей земельных банков, «банкиры даже навязывали учредителям этих банков свои услуги как лично, так и через посылаемых к ним агентов, предлагая заключать условия не только на реализацию одной серии листов, но и – нескольких будущих серий, с обеспеченным вперед курсом»; так, например, банкирский дом, реализовавший листы Киевского банка, не довольствуясь предложенной ему серией в 2 млн руб., предлагал сразу заключить условия на 10 млн руб. будущих листов с обеспеченным курсом 90 руб. и с предоставлением ему половины излишка свыше 91,5 руб.[231]