Маленькая леди - Сонда Тальбот

Но в тот момент Майлс был далек от гордости учителя за свою ученицу. Он слушал голос Джим, любовался ее лицом, блеском ее жадеитовых глаз, ее губами, немного дрожащими от волнения, и чувствовал, что ревнует Джим ко всем этим людям, жадно ловящим каждое ее слово.

Как она хороша! Как ему хочется утащить ее с этого дурацкого вечера! Тогда он сможет беспрепятственно любоваться ею, говорить с ней, смеяться над ее шутками… Ведь это он сделал из нее уверенную в себе красотку. И теперь Джим, такая разная, такая непостоянная, сводит его с ума…

Несколько часов назад Майлс видел ребенка, который сидел в кафе и ел свои любимые «тако», а теперь перед ним стояла интеллектуалка, подробно рассказывающая о тактике римских легионов… Ему нравилась и та, и другая Джим. И Майлс не знал, какая из них ему ближе, дороже…

Ужин наконец-то закончился. Джим очаровала практически всех присутствующих. Адвокат Слоутли, правда, остался недоволен. Впрочем, Майлса это не удивляло – у Рэйнольда были свои интересы. Однако ему показался странным мрачный как туча Богард. С чего бы расстраиваться его приятелю? Майлс даже хотел поинтересоваться у него, в чем дело, но Ульрика поманила сына пальцем.

– На пару слов, – виновато улыбнулась она.

Майлс прекрасно знал эту улыбку. Ульрика хочет сообщить ему какие-то неприятные новости. Что же она хочет сказать? – размышлял он, следуя за матерью в комнату, соседствующую с гостиной.

– Что-то не так? – поинтересовался он, когда Ульрика прикрыла дверь.

– Пожалуй, да, – уклончиво ответила она.

По ее лицу было видно, что она колеблется.

С одной стороны, ей не хотелось обижать сына, а с другой – он ведь должен знать, что говорят за его спиной. Майлс решил немного надавить на мать.

– Прошу тебя, мама. Если хочешь сказать о чем-то важном…

– Это правда, что твоя… гм-гм… кузина – бывшая… – Ульрика была смущена. Она никогда не любила называть вещи своими именами. – Что она… торговала своим телом за деньги?

У Майлса перехватило дыхание. Он ожидал чего угодно, но только не такого вопроса.

– Ты что?! Какая глупость! – искренне возмутился он. – Кто сказал тебе об этом?!

Ульрика покраснела и пожала плечами. Ее сын так искренне негодовал, что ей стало неловко.

– Я не помню… – растерянно пробормотала она. – Кто-то из знакомых… Я слышала о Джиллиан Маккинли много всего, но не могла ни опровергнуть, ни подтвердить эти слухи. Мы ведь почти не видимся с тобой, и я не знаю, что происходит в твоей жизни… – Она с укором посмотрела на сына.

– Не верь этим слухам. Джим – чистый и наивный ребенок, – ответил он ей, игнорируя упрек.

– Но эти сплетни могут серьезно навредить и тебе, и ей… Конечно, она очаровательна, но… ты знаешь… репутация…

– К сожалению, знаю, – вздохнул Майлс. – Если бы я не был уверен в том, что Рэйнольд Слоутли не имеет связей в здешнем обществе, то грешил бы на него… Ведь только ему выгодно, чтобы Джим воспринимали как девчонку из трущоб… Видела, как он нахохлился после ужина?

– Да… – Ульрика задумалась, а потом улыбнулась Майлсу. – Но я попробую это исправить. Конечно, ничего не обещаю…

Майлс благодарно взглянул на мать. Пожалуй, впервые за долгое время в их отношениях наступила оттепель. Ульрика явно сопереживала сыну и даже хорошо отнеслась к Джим. Это не могло не радовать Майлса. Он улыбнулся и чмокнул мать в щеку.

– Спасибо тебе…

– Пока еще не за что. И вообще, почему бы тебе ни бывать у меня чаще? Конечно, я – старая зануда, – кокетливо улыбнулась Ульрика, – но все-таки люблю тебя… Можешь брать с собой Джиллиан. Или как она себя называет?

– Джим.

Майлс вышел в холл и помог Джим одеться. Девушка ждала его, и было видно, что она взволнована. В жадеитовых глазах светился вопрос: ну как, я справилась? Но Майлс не торопился на него отвечать. Ему хотелось немного помучить Джим, полюбоваться этими блестящими от волнения глазами и разрумянившимися щеками. Майлс чувствовал радость и гордость одновременно. Его маленькая леди была восхитительна. Он мог увести ее, спрятать от любопытных глаз и насладиться общением с ней наедине. Майлс почувствовал такой прилив счастья и легкости, что сто тысяч сплетен о Джим не смогли бы его сломить. Он склонился к ее уху и заговорщическим тоном прошептал:

– Давай возьмем шампанского и напьемся? Ты это заслужила…

Ответом ему была ослепительная улыбка.

Только Джим могла прийти в голову идея пить шампанское зимой на крыше дома. Майлс не хотел выглядеть трусом и только поэтому согласился. Он взбирался по лестнице с двумя бокалами, торчащими из карманов, и благодарил архитекторов за то, что они сделали крышу не покатой, а ровной. Наверное, они знали, что когда-нибудь владелец этого дома обезумеет и полезет на нее, чтобы выпить шампанского…

Джим куталась в шубку, а Майлс пытался открыть бутылку беззвучно и бесшумно. Это ему не удалось. Пробка со свистом вылетела из бутылки, и Джим, едва успела пригнуться, чтобы не заработать шишку на лбу. Шампанское, шипя, полилось из бутылки, но Майлсу все же удалось наполнить бокалы.

– Предлагаю выпить за твой сегодняшний успех, – торжественно произнес он. – «Репетиция» прошла отлично. Думаю, главный выход будет таким же успешным. Ты постаралась на славу. Сделала все, что от тебя зависело.

Он потянулся к бокалу Джим, но девушка жестом остановила его.

– Я не смогла бы быть успешной без твоей помощи, Майлс. Поэтому предлагаю выпить и за тебя, моего учителя.

Майлс улыбнулся. Джим умела быть благодарной, и ему это нравилось.

– За ученицу и учителя, – предложил он.

– За учителя и ученицу, – подхватила Джим.

Они осушили бокалы. Джим посмотрела на Майлса чуть влажным взглядом. Как быстро шампанское ударило ей в голову! Она почувствовала, как по ее телу пробежал знакомый трепет. Этот трепет мог разбудить в ней только Майлс. Джим тут же отвела взгляд. Вдруг Майлс прочитает в ее глазах то, что она изо всех сил пытается скрыть? Но Майлс был занят разглядыванием ее рук. Он с удивлением обнаружил, что колечко-открывалка, – которое он так долго уговаривал Джим снять с пальца, исчезло. Его место заняло золотое кольцо с вкраплениями дымчатых топазов, которое Майлс подарил ей, даже не надеясь, что она будет его носить. Колечко было изящным и очень подходило Джим.

Этот ее жест, этот добровольный отказ от прошлого с его нелепыми суевериями означал, что она доверяет Майлсу и прислушивается к его мнению…

– Что? – спросила Джим полушепотом. Ее смутил взгляд Майлса. – Почему ты так смотришь?

– Ты сняла кольцо, – честно ответил Майлс, – и надела мой подарок.

Даже в темноте было видно, как Джим покраснела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});