Загадка миллиардера Брынцалова - Лилия Беляева

— Но у Брынцалова характер сложный!

— Характерец сложный, желание его стать лучшим и везде первым велико. Огромное желание! И это желание увлекает за собой людей. Приятно идти за человеком, который хочет сделать что-то. Очень тяжело быть лидером, за это надо платить. Но платежи бывают разные. А характер жесткий, конечно. А где вы видели лидера с мягким, красивым характером? Если вы назовете хоть один пример, я буду вам очень благодарен. Таких нет людей. У всех есть что-то, все люди, все человеки. Ты выбираешь. Не хочешь — отойди в сторону, не мешай другим.

— Вот появилось такое понятие — «хозяин». Что это значит, в отличие от прежних лет?

— Хозяин и прежде был. Брынцалов, например, — это человек, который родился хозяином. Я больше чем уверен, если бы мы с вами приехали лет пятнадцать назад к Брынцалову, просто уверен, мозгами чувствую, что, если бы мы приехали к нему домой, мы бы увидели прекрасный дом, хороший сад, хороший чисты двор, великолепно покрашенные стены, хорошо сделанный ремонт, ну, машинка, может быть, какая-то, «жигуленочек», ухоженный, чистенький, красивенький. Хозяин! Этот человек приходит с утра, садится в свой «шестисотый мерс» и ездит по всей площадке. А площадка у нас ого-го какая, порядка двадцати гектаров. Вот он ездит и смотрит, где уборщица, где грузчик, где кто. А вот там просто человечек идет в неглаженых брюках — замечание ему сделает. Или сотруднику коммерческого центра галстук подарит, потому что без галстука пришел. Заглянет в каждый туалет, уборщиц погоняет за туалетной бумагой, видите ли, полотенце несвежее.

— Воровства на «Ферейне» нет?

— Знаете, проблема воровства, она существует, есть присказка: Бог дал человеку руки, и они почему-то растут для того, чтобы загребать. Воровство, оно везде есть. Я много стран объездил по производственным вопросам, бывал на различных фирмах, тоже интересовался этой проблемой, и там эта проблема есть. Люди по-разному живут материальные ценности есть — и воровство есть. Но можно по-разному эту проблему решать. Вы же знаете, когда криминогенная ситуация возрастает? Люди бедные, нищие, у них зарплата маленькая, вот они и воруют. А когда живут они в достатке, зачем воровать? Овощи, арбузы здесь лежат просто так. Закончилась торговля, все ушли по домам, товар лежит. Газеты кладут просто к дверям, молоко приносят — туда же, деньги хозяин за это молоко оставляет у дверей. А попробуйте у нас так?

— Но у вас проблемы такой нет, чтобы кого-то ловили? Люди честно стараются работать? Дорожат своим рабочим местом?

— Люди разные есть. Но, в основном, девяносто процентов дорожат своим рабочим местом. Как правило, здесь работают достаточно давно, так что, в общем-то, коллектив, я бы сказал, устоявшийся за пять лет. За эти годы многое пережили. С Брынцаловым тоже. Кто-то может на него злиться, но многие ему благодарны.

— За что благодарны?

— Да потому, что он сделал нормальные рабочие места и нормальную человеческую зарплату. Посмотрите, у нас все люди на машинах на своих ездят.

— Все?

— Практически все. Практически у всех есть собственные машины.

— А куда делись пенсионеры, которые у вас были, люди, приближающиеся к пенсионному возрасту?

— С пенсионерами… Конечно, с пенсионерами получается не очень хорошо. Не очень хорошо — это у нас всех. Вот у меня мать пенсионерка. Хорошо, что есть Брынцалов, есть такая фирма «Ферейн», и некоторым пенсионерам посчастливилось работать на этой фирме. Брынцалов хоть маленькие толики доплачивает.

— Сколько это примерно?

— По-разному. Но это больше, чем пенсия. По-разному в зависимости от стажа.

— И сейчас доплачивает?

— Доплачивает даже сейчас, хоть сложная экономическая ситуация… мы не платим зарплату, тем не менее пенсия пенсионерам доплачивается.

Тут я вспомнила, что в подмосковном поселке Салтыковка В.А. Брынцалов строит своей второй жене не то что шикарную дачу, а целый дворец, и спрашиваю:

— Вас не шокирует то, что он строит дворец для своей жены? Вы считаете, что все это нормально?

— Я бы тоже хотел дворец своей жене построить. Не могу, к сожалению! — отвечает дипломатично мой собеседник. — Многие другие строят себе дворцы. Разве у нас мало строится домов? Огромное количество. Почему же меня должно шокировать, что Брынцалов этим занимается? У нас очень много людей, достаточно богатых, особенно в Москве.

— Да, но дело в том, что обычно говорится так, что большинство тих капиталов — ворованные, поэтому люди и строят, но втихаря.

— Вот как раз к Брынцалову это не относится. Он открыто говорит. Что ему дает право говорить открыто? Да потому, что он действительно не сделал ничего такого, за что можно его зацепить. Он делает все в открытую, так, как есть. Да, он пришел сюда. Да, он принес свои деньги. Он заработал — у него была хорошая идея, и он своим трудом заработал эти деньги, в кооперативе «Пчелка». А многие другие зарабатывали за счет того, что приватизировали вклады. Это не очень, это пахнет. А к Брынцалову это не относится.

— Вы считаете, что правильно он пошел, в принципе, баллотироваться в президенты или это, может быть поспешный шаг? Кем-то спровоцированный, что ли?

— Спровоцировала его наша действительность. Знаете, почему? По одной простой причине. Началось это с маленького. Он — российский предприниматель, русский промышленник, который построил свое предприятие… Пенсионеры говорят: «Вот мы тут все сделали…» Неправда. Это построено уже в «ферейновские» времена. Все, чем сегодня живет «Ферейн», — это все построено недавно: новый цех один, второй, третий, четвертый, номенклатура — новые препараты, совершенно разные вещи делаем. Русскому промышленнику, который вкладывает свои деньги в развитие производства, кто создает рабочие места? Кто расширяет, восстанавливает станки, механизмы, строит здания, корпуса, новые заводы — кто помогает? Никто. На свои деньги. Кроме того, ему, русскому промышленнику, делающему эти вещи, становится обидно так же, как любому русскому человеку, который может себя назвать патриотом или более-менее любящим свою родину хотя бы за то, что он здесь родился. Иностранным производителям рынок здесь отдан на поругание. Как вот сестру свою родную взять и отдать врагу. Вот делай с ней, что хочешь. И они с ней делают, что хотят. Панадол, аспирин, то, се, реклама разрешена и так далее. Начиная с Нечаева, лицензии выдавались как никогда в советское время не выдавались.

— Это ведь министр здравоохранения? Как его звали-то?

— Эдуард Николаевич Нечаев. Я не говорю об инсулине. «Ферейн» строит на свои деньги завод, то есть Владимир Алексеевич строит на свои деньги завод, инсулин начинаем производить совместно с импортными компаниями, замечательный инсулин. Представляете? Мы здесь открываем производство, построили завод, прекраснейший завод, великолепные отзывы, аудиты приходят ведущих фармацевтических фирм. Великолепно, и на свои собственные деньги. А Эдуард Нечаев шурует в Майкопе субстанцию инсулина, отправляет ее в Польшу, в Польше делают готовое лекарство и завозят в Россию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});