Условия и Положения (ЛП) - Ашер Лорен

Деклан что-то бормочет себе под нос. Я делаю вид, что достаю телефон и делаю несколько темных фотографий каких-то растений. Он ненавидит каждую секунду. Его ботинки волочатся по этой грязной дорожке, оставляя за собой пыль, пока он стучит по телефону.

— А как насчет того, чтобы взять выходной?

— Что? — спрашиваю я.

Наши глаза сталкиваются. Никто из нас не отводит взгляда.

— Я здесь, не так ли?

— Да, с позицией больше, чем в штате Техас.

— Должно быть, я недостаточно стараюсь, если все еще есть Аляска, с которой можно конкурировать. — Его комментарий заставляет меня свернуться калачиком и смеяться до хрипа. Большинство людей находят его сухим, саркастичным и совершенно невыносимым для длительного общения, но я нахожу его забавным. Сарказм можно считать низшей формой остроумия, но я нахожу его наиболее забавным. Хотя я не уверена, что это говорит обо мне.

Я встаю и беру себя в руки.

— Как насчет того, чтобы объявить перемирие? — Он поднимает бровь.

Я киваю.

— Давай проведем день, притворяясь, что остального мира не существует. Никакой работы. Нет Якуры. Никаких сожалений. Дай мне один-единственный день своего времени, чтобы все остальное не мешало нам.

— Что я получу от этого?

Ну, это не совсем «нет».

— У тебя будет счастливая жена, которая не задушит тебя сегодня во сне.

— Часто думаешь об этом? — От моей улыбки болят щеки.

— Зависит от того, какой криминальный эпизод меня вдохновил в ту ночь. — Он сжимает губы, останавливая улыбку. Я могу себе представить, что у него красивая улыбка, но я не знаю. Я никогда ее не видела. Ни разу за все те годы, что я работала на него, несмотря на все мои усилия.

— Ладно. Но только потому, что я не думаю, что ты переживешь день в тюрьме. — Отвечает он.

— Ты прав. Оранжевый — не мой цвет. — И клянусь, Деклан смеется про себя.

К тому времени, как мы добираемся до стоянки грузовиков, я осушаю всю чашку кофе и чувствую себя гораздо лучше. Водитель сафари и гид приветствуют нас. Никто из них не жалуется на то, что мы опоздали на целых десять минут, и я молча говорю об этом Деклану, пока они готовят грузовик.

— Мы здесь одни? — Я оглядываю пустое пространство вокруг нашей бездействующей машины.

Проводник смотрит на меня, подняв брови.

— Я думал, ты знаешь.

— О чем?

— Наши туры предназначены для того, чтобы быть один на один, чтобы пары могли максимально использовать свой медовый месяц вместе.

Ну, я полагаю, я неправильно интерпретировала сайт. Я смотрю на Деклана и замечаю, что над его правым глазом появилась вена. Отлично.

Он смотрит на меня сверху вниз.

— По крайней мере, сегодня мне не нужно притворяться, что мне нравятся люди.

Я взрываюсь смехом. Водитель и гид выглядят несколько испуганными, поэтому я успокаиваю их беспокойство.

— Он шутит.

— Я не шучу. — Сухо отвечает он.

Водитель издает смешок, а гид неловко смотрит на меня.

— Тогда нам пора идти. Животные никого не ждут. — Водитель запрыгивает на переднее сиденье, а проводник устраивается на том, что висит сбоку.

Деклан садится в специальный грузовик первым. Он протягивает мне руку, и я легко поднимаюсь на высокую платформу. Его рука сжимается вокруг моей, посылая поток энергии вверх по моей руке.

— Итак, каких животных вы сегодня больше всего хотите увидеть? — спрашивает гид.

— Леопарда! — Я хлопаю в ладоши.

Гид свистит, прежде чем взглянуть на водителя.

— Это нормально? — Спрашиваю я, в моем голосе сквозит беспокойство.

Он кивает.

— Конечно. Мы делаем все возможное, чтобы найти леопардов, но они хитрые существа.

— О… — Моя улыбка немного спадает.

— Мы сделаем все возможное, чтобы найти их. — Я киваю.

— Конечно. Никакого давления. — Гид поворачивается к Деклану.

— А вы, сэр? На какое животное хотите посмотреть? — Он делает жест в мою сторону.

— Все, что она захочет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— У тебя нет любимого животного? — спрашиваю я.

— Учитывая, что мне не пять — нет. — Я пытаюсь вытянуть из него ответ.

— Да ладно тебе. Я знаю, что это было очень давно, но вспомни свое детство. Должно же быть хоть одно животное, которое ты любишь больше остальных.

Он бросает на меня испепеляющий взгляд.

— Слоны.

— Слоны? — Его губы дергаются.

— А чего ты ожидала? Лев?

— Честно? Да.

— Их переоценивают.

— А слонов нет?

Его взгляд скользит по пейзажу.

— Моей маме они нравились. — Моя грудь сжимается от его признания.

Потерянный взгляд Деклана угрожает моему контролю над слезными протоками. Что-то в том, как он говорит о своей матери, всегда, кажется, смягчает меня по отношению к нему, как волшебство.

Я не думаю, когда хватаю его сжатый кулак и переплетаю наши пальцы.

— У нее был хороший вкус.

Звук застревает в его горле, прежде чем он кладет свою другую руку поверх моей, закрепляя ее на бедре. Мое тело вибрирует, как будто я коснулась провода под напряжением.

Я смотрю на гида.

— Хорошо, вы слышали этого человека. Давай найдем ему слонов.

За эти годы мы с Декланом много раз ели вместе. В то время как большинство из них были строго деловыми, было несколько избранных, где у нас не было определенной повестки дня для обсуждения. Никто из них даже близко не подошел к тому, чтобы сесть напротив него, не отвлекаясь ни на что. Никаких мобильных телефонов. Никаких заметок. Ничего, кроме общества друг друга, чтобы занять нас.

Но в отличие от прошлых обедов, сегодняшний кричит о романтике.

Это медовый месяц. А чего ты ожидала?

Может быть, что-нибудь более сдержанного? Когда они упомянули в своей брошюре ужин под звездами, я подумала, что они имеют в виду маленький бутерброд и вино из фляги. На самом деле они имели в виду полноценный ужин с белым постельным бельем и шампанским на верхней полке.

И цветы. И костер. И между мной и Декланом достаточно напряженности, чтобы задушить любого в радиусе десяти футов.

— Ну, разве это не прекрасно… — Я натянуто улыбаюсь.

Деклан отодвигает мой стул и садится на сиденье напротив меня. Свет свечей пляшет на его лице, высвечивая резкие провалы и контуры.

Мое сердце бьется сильнее в груди от того, как он смотрит на меня. Наш гид нарушает молчание, открывая нам бутылку охлажденного шампанского. Секунду я обдумываю идею попросить его присоединиться к нам с нашим водителем, но он уходит прежде, чем я успеваю. Я наливаю бокал шампанского и выпиваю половину.

— Почему ты нервничаешь? — Я должна был догадаться, пока изучал рассказы Деклана, что он сделал то же самое.

— Я не нервничаю.

— Ты глотаешь шампанское, как будто выиграла Гран-при. — Я ухмыляюсь.

— Я слышала, это первый шаг к тому, чтобы стать шутником Формулы-1.

— Шутником? — Его озадаченное выражение лица милое.

Нет. Не мило!

Деклан и слово «милый» так же связаны друг с другом, как вода и электричество. Оба одинаково смертоносны.

Я делаю еще один большой глоток своего напитка.

— Жена и подружка. — Он щелкает моими обручальными кольцами.

— Эта влюбленность в Алаторре растет по спирали.

— У этого человека есть свой благотворительный фонд. Тот, который дает детям бесплатное протезирование, за то, что они громко плачут. Он практически умоляет весь мир влюбиться в него.

— Я в курсе.

— Ты в курсе? — Он пожимает плечами.

— Я спонсирую нескольких детей. — Я бросаю на него взгляд.

— Пожертвование на благотворительность в качестве списания налогов спонсором не считается. — Появляется тик в челюсти.

— Хорошо, что я не включил это в документы. Я бы не хотел, чтобы мое пожертвование было недействительным. — Горечь в его голосе заставляет меня вздрогнуть.

Подожди. Является ли он на самом деле добровольным спонсором? Как это возможно? Деклан ворчал по поводу каждого благотворительного мероприятия, которое мы посещали на протяжении многих лет, и мне потребовалась вся моя сила, чтобы убедить его пойти каждый раз.