Демоны Юга - Артем Каменистый

— Слышали, что я сказал?! Лодка быстро идет назад! Бегом, сказано, пока не потопили вашу гнилую калошу!

Дор, зло сплюнув за борт, пробурчал:

— Они оскорбили «Льва», сделайте уже что-нибудь, он вроде бы еще ниже опустился. И они там на взводе все, вот-вот и по нам пальнут, я этих тварей хорошо знаю.

— Литтейгиса, просто заставь хоть кого-нибудь делать хоть что-то.

— Но что?!

— Просто принудь, заставь, уговори сдвинуть дирижабль с места. Просто сдвинуть. Они должны нажать на рычаг, за который отвечают, балласт сбросить, или еще что-нибудь. У них у каждого своя задача, каждый отвечает за какой-то элемент управления, вот пусть и активирует его. Давай.

— Далеко, и мне мешает этот твой генератор, контроль будет кратковременный.

— Сойдет, давай уже.

— А я уже сделала.

— Не поднимая рук?

— Пустой ненужный ритуал. Если это и помогает, то только заворожить на низовом уровне, при прямом контакте. Сейчас бесполезен, хотя многие маги меня бы ужасно прокляли за такое несоблюдение традиций.

— Ничего не происходит, давай, другого пробуй.

— Происходит, — возразил Дор. — У него задница начинает подниматься. То есть, простите, барышня, я о том, что у него кормовой дифферент.

— Так делать мне или нет? — переспросила Литтейгиса.

— Делай, — приказал я.

Оснований не доверять Дору не было, но, хоть убейте, никакого заваливания на корму разглядеть не могу. Если оно и есть, то настолько незначительное, что лишь наметанный глаз моряка определяет. Думаю, такое отклонение больших проблем команде не доставит.

Моторы, жужжащие еле слышно, внезапно взвыли на высоких оборотах. Дирижабль дернулся, резво устремился вперед, все более ускоряясь. Ствол пулемета начал опускаться, одновременно выбрасывая языки огня. Но стрелок был не готов к такому маневру, да и гашетку нажал скорее рефлекторно, чем по обдуманному приказу, и пули ушли далеко в сторону. А через миг мы вообще вышли из сектора обстрела, так низко оружие не повернуть.

— Давай другого заставляй делать гадости! — потребовал я. — Бегом, уйдет же!

Плоскости рулей начали опускаться, корма дирижабля, и правда слегка заниженная, резко взмыла вверх, и разогнавшаяся машина понеслась под опасным углом, быстро приближаясь к земле. Моторы на миг перестали захлебываться, но потом взвыли по новой — видимо, их переключили в режим реверса, пытаясь всей их мощью уберечь машину от столкновения. Однако набранная скорость так быстро погаснуть не могла, катастрофа казалась неминуемой. Рулевой отчаянным маневром попытался увести машину от опасной левой стороны протоки, но недостаточно успешно, гондола с силой ударилась о сухую макушку высокого дерева. Донесся жалобный звон погибающих стекол, в ореоле их мерцающих осколков за борт выбросило крикуна с рупором, но до земли он долететь не успел — наткнулся на обломанную ветвь, нанизавшись на нее, будто бабочка.

Но, увы, до катастрофы не дошло. Дирижабль выровнялся над заболоченным заливом, задрал нос, начал набирать высоту. Напоследок чиркнул по тростнику гондолой безо всяких последствий и окончательно забрался на безопасную высоту.

Дор с силой стукнул кулаком о кулак:

— Проклятье! Крысы сухопутные! Рачьи дети! Собачьи дочки! Не разбились! Вот ведь ловкие!

Последнее он, по-моему, произнес с нескрываемым одобрением.

Дирижабль не стал далеко удаляться. Набрал высоту, развернулся, очень медленно приблизился, с него свесилась гирлянда разноцветных флагов.

— О чем сигналят? — спросил я, совершенно не разбираясь в этой азбуке.

И обычную-то едва понимал, ведь читательские познания Дат в мою голову поместить не удосужился, а научиться этому делу с нуля — не такое уж быстрое дело, тем более что с разговорным языком познакомился недавно и не совсем обычным образом.

— О чем вообще эти обсосанные устрицы могут сигналить? Приказывают оставаться на месте, а если вдруг ослушаемся, грозят страшными карами. А это еще что? Улетают почему-то…

— Дирижабль — сложная машина. И дорогая. Они понятия не имеют, что сейчас произошло. Возможно, грешат на поломку. В таком случае им, должно быть, приказано как можно быстрее уходить на базу.

— Ну да, такая техника стоит дорого. Но, как по мне, у них никаких потерь нет по технике, да и из людей только крикун свое получил, его я бы жалеть не стал, голос дурной.

— Перестраховываются.

— Наверное. Страшно, должно быть, летать по небу.

— Не очень.

— Ну вам точно виднее. Эти, должно быть, не знают, что в Махене случилось. Иначе разбомбили бы нас без разговоров.

— Тогда откуда они взялись?

— Реку закрывают постепенно. Начали снизу, и теперь все выше и выше поднимаются. Дирижабли впереди всех идут, они же следят, чтобы никто не нарушал запрет. Я так понимаю, слушать их приказы мы не станем?

— Я не капитан, да и вопрос смешной.

— И правда смешной. Тогда подождем, когда отойдут подальше. Эй! Будюм! Вижу, ты очень рад тому, что работать не приходится?! Знаю, что рад без памяти, пиявка ты ленивая! Давай уже, выходи из пожизненного запоя, запускай машину! Разведем пары, и ходу отсюда, а то на веслах придется до вечера болтаться в этом болоте!

— Ты же сам говорил, что дымить опасно!

— А ты мне говорил, что с выпивкой завязал! Раз сто я это от тебя слышал! Ну и что?! Завязал?! Большего вруна ни море, ни суша не видывали! Малышка Лилия, которая ухитрилась продать свою девственность почти сто раз, в сравнении с тобой воплощение честности!

— Ладно уже, не кипятись, сейчас все будет!

Глава 12

Чем выше мы поднимались, тем меньше встречали то, что принято называть признаками цивилизации. Капитан Дор, судя по всему, был не совсем откровенен, когда заверял о своей полной непричастности к криминальным делам. Ну откуда честному капитану знать, где именно располагаются самые укромные речные тропы? И не абы какие, а с глубинами, достаточными для прохода не такого уж маленького суденышка. Мы лишь раз наткнулись на топкую мель, да и с той легко сошли, не провозившись и часа.

Мы, бывало, от рассвета до заката продирались через такие дебри, где деревья, поднимающиеся по берегам, смыкали над узкой протокой кроны, и получался оригинальный зеленый туннель. Мачту в таких местах приходилось снимать, машину почти все время гоняли на самых низких оборотах, чтобы не дымить чрезмерно. При малейшем намеке на жужжание авиационного мотора останавливались, по возможности укрываясь еще тщательнее. Для маскировки где только можно навязали охапок тростника, располагая их беспорядочно, чтобы размывали правильные очертания судна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});