Рябиновая невеста - Ляна Зелинская

ключей, и кликнула Олинн.

— Выходи уж! Насиделась.

— Что случилось?! — воскликнула Олинн, стремглав выскочив в коридор.

Оглянулась и увидела, что внизу у лестницы стоит мужчина в кольчуге, с гербом Гидеона на наручах.

— Новые хозяева у нас, — буркнула Ульре, запирая кладовую и демонстративно потирая рукой поясницу. — И дел по горло. Так что мне помощница нужна, а то я уж с ног сбилась за сегодня, спину ломит так, что того и гляди, упаду. Платок надень, — Ульре подмигнула ей и сунула в руки старый дырявый платок. — Подумаешь, ты лишний кусок взяла с кухни! Тармол уж что-то разлютовался, хромой пень! Посидела, и хватит, думаю, поняла уж всё! А нам велено готовить пир, скоро прибудет сам король, а я тут не набегаюсь одна. Пошли.

Последние слова она произнесла нарочито громко, чтобы воин на лестнице точно услышал.

— Ну, чего застыла? Идём! — Ульре подтолкнула Олинн, и сама заковыляла следом.

Олинн понимала, что Ульре пошла на обман, чтобы её освободить. Но новым хозяевам, наверное, всё равно, как там младшая экономка обкрадывала ярла, пирожок взяла с кухни или забралась в сокровищницу, так что… можно сказать, что ей даже повезло.

— Спасибо! — шепнула Олинн, когда они спустились по лестнице к кухне.

— Ладно тебе благодарить-то. Ещё не знаю, что будет дальше. Платок вон на голову намотай да посильнее, а то ходят тут эти — зыркают, — Ульре втолкнула её в кухню и закрыла дверь.

Лицо у Олинн было грязным, всё в муке и пыли, но Ульре советовала ей не умываться, походить замарашкой и дала ещё драный, заляпанный передник длиной почти до пола, который скрывал фигуру. Так она меньше привлечёт внимание чужаков.

В кухне было полно народу, и все шептались, обсуждая то, что произошло. Ульре сунула ей кусок хлеба и миску похлёбки, но когда Олинн услышала подробности захвата замка, то у неё едва ложка не выпала из рук. Главная кухарка, толстая Исгерд, зловещим шёпотом поведала ей, как южане проникли в замок посреди ночи, бесшумно, как нетопыри. Они пробрались по тайному ходу с реки, прямо наверх, к покоям ярла и напали на стражу. И что в этот момент в замке всё ещё находились эйлин Гутхильда и её дочери. Они должны были уплыть, но риг-ярл Освальд обманул Белого Волка, и лодки ни за кем не прислал. Пока ярл Римонд бился на Красном пороге, коварный Освальд подписал с королём Гидеоном мировую, отдав ему Олруд и Бодвар, и всю южную часть Илла-Марейны в обмен на то, что дальше его войска не пойдут. Может риг-ярл так хотел избавиться от соперника, а может и правда, король Гидеон так силён, как он нём говорят.

Так что эйлин Гутхильда и её дочки сидят теперь, запертые в своих покоях, и Харальд тоже под замком. А отряд южан поехал к Перешейку вести переговоры с ярлом Римондом об условиях сдачи. Дальше бойня стала бессмысленной: замок пал, воинов ярла Римонда окружили, и сдаться на милость победителя, теперь самый разумный выход. Но если Белый Волк не согласится на мирные условия, то всю его семью повесят на воротах, а Олруд сожгут дотла.

— Ох, Луноликая! — только и пробормотала Олинн, прикрывая рот ладонью.

— Да, да! Приказ зачитывал во дворе их командор Грир, я сама слышала, — добавила Исгерд, — ох, уж он и суров! Всех мужчин запер в подвале, везде своих стражей понатыкал, одни мы тут остались, а сам ускакал на юг, к королю. А тут остался его прихвостень. Да вон он, разгуливает по стене тетеревом, весь из себя такой, красуется, — Исгерд указала деревянной ложкой в распахнутое окно, — Брендан Нье'Риган его звать, и наша дурочка Айслуд уже на него глаз положила. Сказала, что ей всё едино, что Олруды, что Риганы, потому как она всё равно рабыня. Как бы в постель к нему уже не залезла! А он может натешится с ней, да потом кишки ей выпустит, хотя… командор Грир сказал, что никого не тронут в замке, если ярл присягнёт королю. Что король справедлив и милосерден. Вот мы тут и ждём, как там всё обернётся. Да сказано готовить еды впрок, будет пир, и вроде как сам король сюда пожалует, так что нечего тут топтаться, — рыкнула она на своих помощниц, слушавших этот рассказ по пятому разу. — Рыбу чистите! Боги великие да защитят Олруд от всех напастей, и вразумят нашего ярла! Нам всё одно, на кого работать, лишь бы обошлось без бойни. А этот тетерев притащил святого отца, и тот поведал, что со всех, кто обратится к истинному богу, снимут рабские ошейники. Да вон он всё ещё бормочет что-то на стене.

Исгерд снова махнула ложкой. Святой отец в коричневой рясе стоял на площадке перед башней и что-то рассказывал собравшимся вокруг. В одной руке он держал хольмгрег с солнцем, а в другой свиток и так истово размахивал руками, будто ветреная мельница крыльями. А Олинн подумала, что ведь и правда, работают на кухне и по хозяйству сплошь трэлы[28] — рабы ярла. Кого с юга пригнали, кого с востока, а кто сам продался в рабство за долги. Им без разницы, каким хозяевам прислуживать. Так что не удивительно, что никто тут не горюет о поражении. А уж рабы-южане те и вовсе рады-радёхоньки и все собрались подле святого отца. Для них король — освободитель.

Но больше всего её ужаснуло другое. Захватчики пришли через тайный ход с реки, через тот самый, которым и она поднималась наверх. Неужели она не заперла дверь?! Заперла ведь! Нижнюю дверь заперла, а верхняя так и была открыта. Но старший хирдман следил за всем, как же так? И почему она была открыта?

В суматохе тех событий она совсем об этом забыла, а ведь надо было про это сказать!

И нехорошее предчувствие снова шевельнулось в груди. Неужели кто-то видел, как она зашла в ту дверь с реки? А что, если это твари с болот, которых наслала колдунья? Если они могли увидеть… Они хоть и звери, но ведь и не совсем звери… Они могли донести своей хозяйке или хозяину… А это значит, что может она стала причиной того, что замок пал?!

— На, хлебни немного, — Ульре протянула ей кружку, и Олинн жадно отпила.

Горячий хмельной напиток покатился по горлу, и она закашлялась.

— Ладно, хватить тут вздыхать, — буркнула Ульре, — уж постарайтесь новых хозяев не гневить, да поменьше болтайте. А ты пошли со мной, дел у нас и впрямь полно, в