Господин Вечности - Елизавета Тьма

   ...-- Заражение охватило оба крыла. Император, разве вы не видите?! Это же гангрена!

   Слова звучат приговором где-то под потолком. А сам потолок теряется в какой-то далёкой дали.

   -- Он не приходит в себя. Если мы не уберём источник заражения, он умрёт.

   Тихо. И глухой, отчаянный голос отца:

   -- Но ведь он так любит летать...

   -- Раен, он ещё получит вторую ипостась, -- третий голос. Тень. -- Будь разумен.

   Молчание. Долгое, звенящее. Я должен. Должен сказать...

   -- Я никого не убивал, папа... Я никогда никого не убивал...

   Рука отца. Очень холодная.

   -- Тише, малыш. Ты должен беречь силы.

   -- Я ничего этого не делал... ты слышишь меня?! Ничего...

   -- Слышу. Тише. Тебе нужно беречь силы.

   Не поверил. Знаю, что не поверил. Но сил больше нет.

   -- Другого способа спасти моего сына нет?

   -- Нет, ваше величество.

   -- Хорошо. Хорошо, я даю своё согласие. Потом с ним обязательно должны работать менталисты, чтобы ничего не случилось... нежелательного. И отрежьте крылья так, чтобы ему не было больно...

   Что? Что он такое говорит? Отрезать мне крылья?! Нет! Нет!!!

   -- Лучше убей меня, отец!..

   ...Я отбивался. Сражался за свою жизнь так, как никогда не дрался раньше. Но их было больше. И они гораздо сильнее. Теперь не знаю, сплю я или уже нет. Но крыльев больше нет. Только больно при каждой попытке пошевелить ими. Наверное, я сплю. Иначе, почему ты, друг, сейчас у моей кровати?

   -- Привет, Арэй.

   -- Ильен... ну что же ты наделал, мальчик, -- во взгляде изначального застыла кромешная боль. Отражение моей.

   -- Не знал, что так выйдет... Ты был прав. Как всегда. Скажи, Арэй, ты сможешь вернуть мне крылья?..

   Повелитель отрицательно качнул головой. Ссутулился по-стариковски, этот вечно прямой как меч бессмертный.

   -- Уже ничто не сможет вернуть тебе небо. Даже вторая ипостась.

   Вокруг всё поплыло. Это просто слёзы мешали видеть.

   -- Мне ведь кажется, что я сейчас с тобой говорю. Тебя нет рядом. А когда мы встретимся, ты скажешь другое...

   -- Нет, малыш. Меня нет в твоей комнате, но это не значит, что мы не разговариваем. Я приду за тобой и заберу домой. Ты только дождись.

   -- Нет, Арэй, не надо. Не успеешь. Через пару дней за мной придут те, кто выворачивает разум наизнанку, и свободы воли я лишусь. Уйду сам.

   -- Тогда я тебя встречу в пути, малыш, -- улыбнулся мой друг. -- Ты даже не представляешь, насколько на самом деле силён и отважен. Держись...

   ...Рука дрожала. Буквы выходили кривыми, строчки прыгали. Не получится нам снова встретиться, друг. Сколько раз за последний месяц меня ловили при попытке бегства? Сегодняшний бой с мозгоправами я выдержал, но надолго меня не хватит.

   И неба больше нет. Нет больше неба! Нет...

   От боли хочется плакать, но я держусь. Это последняя запись. Прощайте, отец и дядя Арсен. Вы лишили меня неба. А без него мне не жить. Никак.

   Всё. Дневник лежит на столе. Пусть там и остаётся. Я же шагнул к окну, распахнул настежь створки. Колени подгибаются от слабости. Звезда на цепочке как никогда сильно обжигает холодом. Страшная буря. Малый замок стоит на обрыве. Моя темница на самом верху башни над морем.

   Вы все даже не представляете, какой подарок мне сделали, заперев именно здесь. Вы подарили мне последний полёт. Забравшись на подоконник, я посмотрел вдаль, ввысь. Туда, где бушевал шторм. Небо сливалось с морем и уже невозможно различить, где кончается одно и начинается другое. Так даже лучше.

   Я оттолкнулся от подоконника, в прыжке взмывая ввысь. В последнее небо. Последний полёт. И небо, казавшееся бушующим морем, рванулось мне навстречу...

   Боль в голове такая сильная, будто мне пытаются выдавить мозг через глаза. Та-ак... как меня зовут? Ирдес Крылатый. Точно. А ещё меня клиническим кретином братья называют. И они совершенно правы. Ох, Небо, я живой...

   Пытка постепенно стихала, позволяя мне понять, что помимо прочего, у меня изрядно затекла шея, рука и спина. А ещё за окном темно. И я тут головой стукнутый провёл весь день.

   С трудом выбравшись из-за стола, я размялся и прислушался. Из моей спальни доносились разговоры и весёлый смех. Ван, двойняшки.

   И тут накатило. С такой силой, что меня скрутило судорогой на полу. Я вцепился в собственные крылья так, что чуть не вывихнул суставы. Ужас этой невообразимой потери медленно отступал.

   Полностью поддерживаю твой выбор, дядя Ильен. Это уже не жизнь и даже не жалкое существование -- страшнее и хуже.

   Вот только на кой чёрт ты прихватил с собой мой компас, а?!

   Взяв себя в руки, я всё-таки вышел из кабинета. На моей кровати вольготно разлеглись аж сразу пятеро, играя в карты. Двойняшки, Лиата, Ван и незнакомая девчонка. Судя по тому, как она расположилась, полулёжа на плече брата, державшего карты, можно догадаться, что это его... гм... даже не знаю, как сие правильно назвать.

   -- Братишка, -- первым заметил меня Ван. -- Присоединяйся! Мне Маньяки уже два желания должны!

   -- Мы ещё отыграемся! -- возмутился Данька.

   -- На тебе, -- зловеще пообещала Манька.

   -- Не до игр, -- собственный голос прозвучал неожиданно холодно. -- Уходим.

   Троица мгновенно подобралась.

   -- Что-то случилось? -- негромко спросила Манька.

   -- Да, -- медленно произнёс, сжав кулаки. -- Я всё выяснил. Здесь оставаться бессмысленно.

   -- А ещё что? -- настороженно поинтересовался Данька. -- Ирдес...

   Пол под ногами, ближайшие стены и я сам -- всё оказалось покрыто инеем.

   -- Ильен был крылатым. Как я. Этот ублюдок... Консорт при содействии Тени отрезал брату моего отца крылья.

   Ван мигом оказался на полу, подальше от остальных. Змеи шипели особенно зло, дополняя разъярённое рычание, в котором можно разобрать полное ненависти "убью, мразь!" Пальцы пока только двух рук обзавелись когтями. Желание убивать сквозило в каждом движении золотоликого демона.

   -- Апокалипсис! -- рявкнул я, мгновенно справляя с собственной яростью. -- А ну быстро пришёл в себя, псих змееволосый!

   Он выпрямился, убирая проявления своей второй ипостаси. Только зрачки крестом.

   -- Если хочешь, мы его убьём.

   Данька... Настоящий маньяк. Такой, что даже Ван со своим вторым обликом как-то бледнеет на фоне... этого. И Манька -- отражение брата. Двойняшки на самом деле страшные существа. Не знал бы их как облупленных -- даже мне они внушали бы ужас. Беспощадные. Безумные. Идеальные психопаты.

   Но я и сам не невинный.

   -- Нет, -- слова дались с трудом. -- Не сейчас. Нужно уходить. Но мы вернёмся. Девочки, вам безопасно оставаться во дворце? -- последние слова адресованы тёмным леди.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});