Стратегия. Спасатель - Вадим Денисов

В избе тоже тихо, спит еще Ленчик, простыня в стороне, тугая попа наверх, на спине над ней татушечка, партаков у девки хватает: «Off The Pig!», это старый хиппианский лозунг — «Выключи свинью!»; под «свиньей» подразумевается американский пулемет М60, символ Вьетнамской войны. Ну да, чувиха она, чувиха. Хотя хиппачка из Ленки получилась странная — не в меру резкая, воинственная.

Так и представляю, как она с корешами в Давосе — том, настоящем, где «Чубайсы» всему миру оценки дают, — встанет на проезде перед шлагбаумом, джинсики спускает, «ливайсы» пятьсот первые, и надпись предъявляет. Ну и что, что мелко? Агенты на «цифру» снимают, потом разглядят. Показали попку? Щелк! И хватит, протест окончен, с чувством выполненного долга можно двигать в ближайший молодежный кабак.

А теперь спит этакой сильфидой. Спокойно, не вздрагивая от моих хождений по комнате. Значит, вписка прошла успешно.

Гляди-ка, проснулась!

Ленни сладко потянулась, вытянулась в струнку, оглядела гнездо. Ни толики тревоги на лице, перевернулась, привстала, повернулась боком, точно обнаженная Маха, и романтично выдала:

— Ты тут куришь, Dude?

Ни с «добрым утром», ни хрена похожего на замену.

A Dude — это я. Чувак, значится, что в переводе с языка ромашек означает «чОткий пацан». А сильфиду мне разрешено иногда называть Zicke, а еще реже — Luder. «Стервочка», это у нее самокритика такая.

Куришь… Да, спиртное — это яд, убийца нейронов памяти. Я ухмыльнулся, показал рукой на пустую консервную банку с окурками: вчера дули в две трубы.

— А… Кофе дашь хлебнуть или мне варить? — с надеждой спросила девушка.

Ого, она готова варить, доннерветтер![20] Точно, хорошая девка.

Но варить ничего не надо. Камин даже не запален, даром я, что ли, китайским термосом разжился? Тут электрочайников нет, а многотопливную еще не купил. Налил сильфиде чашечку ароматного пробуждающего напитка, радушно принес в постелю. Хорошо так улыбнулась мне Zicke, ничего от зануды не проглядывается. Ну да, позднее утро на дворе, выспавшиеся дети всегда утром веселые да бодрые.

Вскочив с постели, Ленни, ничуть не стесняясь, голышом пронеслась по комнате, собирая одежду, выскочила на улицу. Хорошо, что к ручью с гигиеническими целями бегать не надо, холодная там водица; я давно уже купил и подвесил пластиковую туристическую мойку с душевой насадкой.

Потом мы сели за накрытый вчерашними объедками стол, позавтракали. С винцом, но в меру — скоро воздух поляны и легкая секс-гимнастика после завтрака сделают свое дело, голова перестанет потрескивать. Конечно, разбавленный самогоном морс вином назвать сложно, но вкус неплох, яда в напитке умеренное количество. Ели медленно, без особой охоты, ибо всю ночь накидывались калорийным.

— Ну что, рейнджер, в путь собираться будем? — неожиданно поинтересовалась Ленни, запивая бутерброд холодным вчерашним чаем.

— Куда это? — изумился я. О чем она? Зачем вообще куда-то выходить, разрушая такую идиллию.

— Как куда? — возмущенно вскинула бровки ведьма.

Ленни привстала, посмотрела на меня пристальней: не пьян ли?

— В Плохой Лес.

Как быстро даже у выспавшейся сильфиды меняется настроение. Швейцарцы, хрен ли, у них под высокотехнологичным лаком — шершавый диковатый нрав детей гор. Я от таких ментовских приемчиков поперхнулся, закашлялся, сотрясаясь от энергичных шлепков по спине.

— Фуф… Какого черта мы там забыли? — спросил я и затейливо выругался матом: все равно не поймет.

— Стоп, Dude, ты что же, не помнишь, что мне обещал? — наклонив голову набок, Zicke нехорошим взглядом посмотрела на предателя.

И тут я вспомнил. Ну конечно!

Мы же вчера, кроме прочего забавного, еще и наполеоновские планы строили — как нам прорваться в Россию. Я собой был просто горд — так умело и красочно расписывал Zicke все мыслимые ништяки и прелести российского анклава, будто уже побывал там, все оценил и теперь работаю заграничным вербовщиком за звонкий, свободно конвертируемый гульден. Честно говоря, врал я просто так, ну знаете, как оно бывает, нужно же впечатление производить. Вот и произвел. Обещал… Мало ли чего мужик девушке не пообещает, чтобы растопить упрямство. Не учел я того факта, что Ленни Кальми-Ре спит и видит, куда бы ей срулить с этого швейцарского болота. Может, она и права в устремлении. Кто ее тут поймет? Кому она вперлась со своими внутренними и внешними протестами да жаждой действий? Нарвется на местную «сигуранцу» рано или поздно, и все дела, вручат кайло.

Короче, теперь мы того, «солидаритет», объединились в банду с функциями группы прорыва. Только вот неясно, в мотобанду или в благородный пиратский отряд? Что лучше, что рациональней и проще? Какой путь выбрать…

Вот и наметили план.

Черт, да как же это у меня из головы вылетело? А все травка. Я вообще не торчок-плановик. Анашка, гаш — все не то, не нравится мне такой приход, дурной он… и тупой. Кстати, и пивной не нравится. А вот винца или крепенького — со всем нашим уважением, тут Федя в строю. Но ради поддержания экзотики встречи дунул за компанию. Да хорошо так, вдумчиво. Потом еще и накинулся «винцом»… и все, слетела оперативка, улетучились планы. Вот уж зло и яд, не пейте, дети, и не курите — вообще ничего.

— А-а-а… — промычал я. — Нужно ли так торопиться? У нас и здесь много интересных дел найдется. Дело молодое.

— Стоп еще раз. При чем здесь дело для молодых? Давай так. У вас, русских, может, это и нормально, — отрезала Ленни — ой, ой, уже и злится помаленьку. — Но я привыкла воплощать договор так, как условились. Это нормально! А?

Экая фифа. Типа купец — слову венец. А у нас — оголец, слову капец.

— Нормально, нормально, — нехотя согласился я. — Не ори, Zicke. В понятиях мы… Хорош прессовать. Ты права, убирай со стола, мой посуду, а я начну сборы.

Надо же мне было как-то отомстить настырной девчонке. Хотя… сам-то нашелся тут матерый мужик.

Сильфида, сбитая на обличительном полуслове, обреченно сбросила пар, взглянула на маленькую — не успел еще накопить — горку посуды, вся как-то по-бабьи оттаяла, помягчела, превращаясь из злого чернявого сержанта в нормальную домашнюю женщину, по-обычному вздохнула и начала собирать со стола.

Вот и отлично, подумал я, подтягивая к себе рюкзаки.

— Ленни, ответь мне на вопрос, — вспомнил я.

— Слушаю, милый, — безмятежно промурлыкала сильфида от горки с посудой.

М-да, быстро не привыкнуть.

— Мне бы прицеп к джипу… Я обратился в мастерскую, ну знаешь, что в Базеле, за лавкой Франелли, а мне говорят, что задача эта сложная и очень дорогая. Как так? Предлагал им остатки сожженной машины притащить, там есть что взять для такой поделки. Ни в какую! Или за адское. Как вообще получилось, что в швейцарском анклаве практически нет мастеров, кустарей, конкуренции мастерских? Что такое произошло? Для всего мира Швейцария — символ качества точной механики, работы с металлом. А тут одна сфера обслуживания и мелкий ремонт.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});