Насмешки судьбы (СИ) - "Arne Lati"

      Иду впереди, подсвечивая себе путь чудом не "умершим" фонариком, запоминаю дорогу и веду Сета к совершенно противоположному выходу.

      - Сет? - зову его в темноте, радуясь, что удалось сохранить голос ровным.

      - Что? - как же бесит его эта непрошибаемая маска безразличия и неприкрытой издевки.

      - Не трогай мен... - не успеваю договорить, запнувшись от ощущения его рук на своих плечах.

      - Я же тебе уже говорил, что это вопрос решенный, - устало выдыхает, а мне орать на него хочется, матом крыть так, что портовые шлюхи обзавидуются разнообразию моего матерного запаса, но проклятый ком, вставший поперек горла, мешает вымолвить и слово.

      - Я не педик.

      - Я тоже, - останавливается, вынуждая и меня встать на месте. Свечу ему фонариком прямо в рожу, пытаясь ослепить, желательно навсегда.

      - Вот зачем ты меня злишь? - приложив немного усилий убирает мою руку в сторону, погружая окутывающее нас пространство во мрак. Он смотрит на меня, я знаю, ощущаю его дыхание на своем лице, дрожью отдающееся в ногах, и устало опускаю голову. Как же я устал. - Тебе нравится выводить меня из себя? Можешь быть уверен, ты единственный человек на свете, которому это удается за считанные секунды, - от такой похвалы не слабо так повеяло издевкой, аж удушиться захотелось.

      - Пусти, - отворачиваюсь, не в силах вырваться из его железной хватки. Если очень захотеть, возможно и выйдет освободиться, но я упрямо стою, словно к месту примороженный.

      - Упрямец, - шепчет где-то рядом, вздергивает мою голову вверх за подбородок и целует так, как будто в последний раз. Сильнее сжимает в своих руках, пока я все еще пытаюсь вырваться, прижимает спиной к холодным трубам, оплетающим все помещение подобно змеям, расстегивает мою куртку, и лишь звук вжикнувшего замка возвращает меня в реальность. Кусаю его за губу, не сильно, боюсь вызвать гнев, а он лишь сильнее прижимает меня к себе за затылок, проталкивает свой язык мне в рот, кружит, цепляет мой, засасывает... Темнота обостряет все чувства, пробуждая внутри что-то неизведанное ранее. Из уголка губ спускается струйка слюны, меня колотит, как последнюю шлюху в церкви, пальцы рук, сжимающие его плечи, немеют от напряжение, но самое страшное то, что все те непонятые мною чувства, слившись в один клубок и тесно переплетясь между собой, с такой силой шибают в низ живота, разливаясь неконтролируемой вспышкой возбуждения, что от шока, от осознания, что все, что со мной делает этот Зверь, как жадно шарит руками под свитером, сжимает все еще влажную от пота кожу, как прижимает к себе, целует...

      Это осознание дается мне болезненно и Сет, словно почувствовав, что что-то не так, отстраняется, напоследок едва уловимо коснувшись моих губ.

      Со всей силой, что все еще осталась в моем теле, отталкиваю его от себя, в полумраке слышу звук удара, его недовольное возмущение, и пока он приходит в себя, поднимаю выпавший из моих рук телефон и иду вперед.

      - Отстанешь - я за тобой возвращаться не буду.

  Часть 14

      Вернувшись в каморку, обнаруживаю Клима вальяжно развалившимся на пропыленном и пропахшем плесенью матрасе, с совершенно отстраненным выражением лица, будто он и вовсе не боится испачкаться. Хотя, глядя на его потрепанный вид, хуже уже не будет. Это странно, для меня странно. Вообще мнение об этом человеке до сих пор не может выстроиться в моей голове. Он спокойно сигает в канаву, лежит на грязном матрасе, при виде которого у Сета бы случился сердечный приступ, чувствует себя здесь уютно, будто когда-то - не сейчас, нет, но, возможно, давно - уже проходил все это, был в этих местах или подобных этому... В нем чувствуется что-то... близкое мне по духу. Не могу назвать его манерным или зазнавшимся, хотя сережка в левой мочке уха, которую я сразу не приметил, явно из золота, цепь на шее тоже дорогая, не бедный, но почему он такой... такой простой? Раздолбай, одним словом.

      Сажусь рядом с ним, упираясь спиною в стену, застегиваю на себе куртку, ловя его ироничный взгляд. И до того тошно делается, паршиво. Ведь он понял, все прочитал на моем лице, да и по внешнему виду не сложно догадаться: распахнутая куртка, шмотки в беспорядке, все свидетельствует о моей никчемности. Отворачиваюсь, но вскоре взгляд снова скользит к нему, спускается ниже, изучая длинные стройные ноги, широкие плечи и ухмыляющееся лиц... Бля! Отворачиваюсь слишком поспешно, чем выбиваю из него легкий смех.

      - Тебе весело? - не могу сдержать напряжение, порядком накопившееся во мне.

      - Ты забавно краснеешь, - затягивается, скидывая пепел прямо на пол и, выпустив струю дыма в воздух, поворачивается ко мне. - И еще, никогда не пытайся скрыть от ищейки, о чём думаешь. Я тебя читаю как открытую книгу и ты даже не пытаешься закрыться, - в его голосе сквозит разочарование, я понимаю что где-то неправ, но где именно - понять не могу.

      - Иди сюда, - перебивает меня, когда собираюсь спросить, что он имел в виду. Подаюсь к нему корпусом, двигаясь ближе, но очень быстро жалею о своей доверчивости. Он перехватывает меня за спину и одним уверенным движением подтаскивает к себе, не обращая внимания на моё сопротивление и явные матерные протесты, прижимает, крепко обхватив за спину, и мне ничего другого не остается, как уткнуться ему лицом в плечо и тихо себя ненавидеть, за слабость эту, за невозможность дать сдачи, за то, что где-то глубоко внутри себя, в самом потаенном уголке своей потрепанной души, мне это нравится. Нравится ощущать его ледяные руки на своей пояснице, чувствовать его медленное неторопливое дыхание, щекочущее потревоженные пряди волос на макушке при каждом вздохе, этот вечно присущий ему запах табака и чего-то еще, не могу уловить чего, но он есть, и меня потряхивать начинает от этого тонкого, едва уловимого аромата. Я псих, больной, ненормальный, потому что все это мне нравится. Не могу сказать, что глядя на него, начинаю от радости хлопать в ладоши и вопить от счастья, тут все иначе, по-другому, необъяснимо туманно и тяжело... для понимания тяжело.

      - Что ты имеешь в виду? - не люблю недосказанность, поэтому возвращаюсь к забытой теме, дабы заглушить бормотанием комок чувств и непонимания, разрастающийся внутри меня.

      - Я вижу, как ты на меня смотришь, - у меня от его слов сердце замирает в груди. Снова затяжка, этот шипящий звук тлеющей бумаги начинает раздражать. Он молчит, думает и только сейчас замечаю, что он курит, когда размышляет, дает себе время подобрать слова, дабы не ляпнуть то, что потом может пагубно на нем отразиться. Полная моя противоположность. - И как на Него ты смотришь, я ТОЖЕ вижу. - садится удобнее, чуть наклонившись вперед и придержав меня, тушит окурок об бетонный влажный пол, склоняет голову вниз, смотрит на меня, прямо в глаза, в душу. - Ты определись для начала, кого из нас ты хочешь, а потом глазки строй.

      Сердце таки ухает вниз, да там и остается. Становится тяжело дышать от накативших предположений, жарко от его слов, невыносимо душно. Такое чувство, будто лицом в реальность мокнули, перед этим хорошенько попинав, потому что ощущения не самые радужные.