Слепящая тьма. часть 2 - Александр Маркьянов

Адмирал ждал. Во флоте, в отличие от армии, оперативникам предоставляется больше свободы, нет постоянного, сиюминутного контроля. Адмирал был ярым сторонником такого подхода — найди нужного человека, поставь ему задачу обеспечь необходимыми ресурсами и не мешай выполнять поставленную задачу. Человека он нашел, ресурсами его обеспечил. Оставалось только ждать…

И терпение адмирала было вознаграждено…

Его разбудили ночью — один из дежуривших на постах бойцов, ворвался в его палатку, забыв все уставные нормы обращения к старшему по званию затряс спящего адмирала за плечо. Адмирал моментально проснулся…

— В чем дело, боец?

Старею… Раньше бы я услышал этого молокососа тогда, когда бы он только задумал подойти к моей палатке. Плохо…

— Сэр! Группа Тень вышла на связь! Экстренный сеанс связи!

— Вот как?

Адмирал поднялся — находясь в полевых условиях, он спал в одежде и с пистолетом в кобуре. Этому он научился еще во Вьетнаме…

— Что передают?

Молодой солдат замялся…

— Говорите… Я знаю что вы не должны были это слышать…

— Сэр, я слышал… мельком… что-то насчет вспышки. Да, вспышки…

— Вот как?

Адмирал решил не показывать истинного значения этого сообщения — хотя он едва не подскочил на кровати. Вспышка — условленный сигнал, он означает что объект захвачен. Вспышка, черт побери. вспышка! Самая большая победа американских спецслужб за последние десятилетия! Проклятье, вспышка…

— Идите на свой пост, солдат. В горах небезопасно.

— Да, сэр! Слушаюсь, сэр!

Повесив на плечо легкий пистолет-пулемет МР5 — с оружием в этом лагере не расставался никто, нападение могло последовать в любую минуту, адмирал вышел из палатки, задрав голову, посмотрел на ночное небо. Звезды — большие яркие, серебристо блестящие у него над головой. Такие звезды есть только в этих краях, в Средней Азии, в Афганистане, на Кавказе. Вспышка…

— Вспышка… — пробормотал старый адмирал, чувствуя себя и впрямь очень старым — хватит. Последняя гастроль. У любого человека есть предел прочности. Зато после сегодняшнего дня никто не посмеет сказать, что он прожил жизнь зря…

В контейнере, где была установлена система связи, толпились офицеры — помимо дежурных и начальника смены здесь были и несколько офицеров из отдыхающих смен. Связь вывели на динамики — и сейчас динамики грохотали пульсирующим ритмом автоматных очередей, прерываемым глухими разрывами гранат…

— Тише! — войдя в вагончик, адмирал повысил голос — уберите это с динамиков, здесь не боевик. Где они?

— Сэр…

— Дайте мне…

Адмиралу моментально передали микрофон.

— Проныра на связи, кто говорит? — адмирал воспользовался своим старым позывным.

— Проныра, это Кабан! — слышно было очень плохо, казалось что стреляли прямо рядом с микрофоном, но опытным слухом адмирал уловил, что стреляют короткими и одиночными значит, ситуация под контролем — вспышка, повторяю, вспышка. Как понял?!

— Кабан, понял тебя, вспышка! Доложите свой статус!

— Прорываемся из населенного пункта, ведем бой! До ста танго, не считая тех, что положили!

— Вас понял, поднимаю птичку. Держитесь!

— Принял, ждем птицу! Целеуказание по сигналу. Ставлю рацию на пеленг!

— Принял. Удачи, Кабан.

— Отбой!

Пакистан Окрестности Лоралай 22 июля 2008 года

— Кот — Седому!

— На приеме!

— Груз у нас!

— Повтори!

— Груз у нас! Мы в мечети, держим дверь! Бородатого запеленали!

Улица совсем осатанела — безумные стаи светлячков летят к мечети, бьются об ее толстые стены, разлетаются мириадами искр.

— Пошли! Выход там!

— Нормально, капитан?

— Нормально, двигаем!

На улице стреляли уже всерьез, хорошо, что большая часть пуль ложилась по стенам — в мечети не принято делать окон, и поэтому там вполне можно обороняться. Но все равно — слышать непрерывный ступ по стенам, словно бьющий по асфальту крупный град… некомфортно, итак скажем…

И еще одна проблема- если в мечети всего один вход, да еще один в мадафу, то это значит, что у нее не только два входа — но и два выхода. Оба — под огнем…

— Давай красную!

Прицелившись из ракетницы, Седой саданул прямо в распахнутый широкий дверной проем. Красным светляком, ракета пронеслась через все помещение мечети и вырвалась на улицу. От неожиданности штурмовики, держащие позицию у дверей даже на мгновение перестали стрелять…

— Огонь, огонь…

Я сам вскинул трофейный автомат, дал длинную очередь наугад через дверной проем. Улица вновь взорвалась яростью…

Пусть стреляют… Если память мне не изменяет — по плану, еще одна группа должна была остаться у самых первых кишлаков. Чем больше огня по нам — тем больше духов они грохнут со спины. Нам остается только держаться. Изо всех сил держаться…

— Два выхода! — громко озвучил я свои мысли…

Седой кивнул. Он не стрелял, хотя держал вход под прицелом…

Накаркал! — громыхнуло так, что содрогнулись стены. Это из чего же в нас так засандалили…

— Давай назад. Со спины заходят…

Перед тем как сунуться в мадафу, Седой на мгновение остановился, загородив путь и мне, бросил вперед, во тьму гранату, отшатнулся. Громыхнуло — в полутемной мадафе после взрыва заорали на два-три голоса. Ворвавшись, мы перекрестили тесное помещение очередями, добивая оставшихся. Не останавливаясь, Седой бросил гранату и за дверь…

Последний магазин…

— Таслим! Шурави таслим! — донеслось громоподобно, видимо в мегафон.

— Ага… Щас тебе будет таслим…

На Седого было страшно смотреть. Света почти не было…

— Что они сказали?

— Русские, сдавайтесь. Не обращай внимания…

Ища руками по полу как слепой, наткнулся на труп, наскоро обшарил — тот оказался в полицейском снаряжении и с карабином М4. Начал вооружать, выгребая все что было в разгрузке…

— Надо прорываться…

— Не дергайся, капитан. Змей их уделает… Отсидимся…

— Таслим! Шурави таслим! — заорали уже голосом…

— Почему не штурмуют?

— Боятся может быть. У нас же этот их… Ты по-арабски сечешь?

— В смысле? — не понял с ходу я

— Ну, по-арабски сможешь что-нибудь сказать?

— Нет. Не смогу.

— Жаль. И я не могу. А то бы сейчас крикнули, что если огонь не прекратят — мы бошку этого бородатого за порог кинем…

— Она много миллионов стоит…

— Да знаю… Будут тебе твои миллионы…

Змей и Седой были одногодками. Познакомились они еще в Рязани, их альма матер — оба с факультета разведки. Когда служили месте — командование обьычно ставило их в пару, ибо они отлично дополняли друг друга. Седой — лидер по натуре, больше склонен к атакам, к штурмовым действиям. Змей — оттого и кличку такую дали — предпочитал не лезть вперед, занять позицию и методично, одного Зв другим отстреливать лезущих вперед противников. Долго тренировался — не с СВД, а с обычным Калашниковым, отрабатывал как мог стрельбу одиночными по внезапно появляющимся, движущимся мишеням. Его любимым оружием был АКМС с прибором бесшумной стрельбы, которым он владел мастерски. Помогло в Афганистане — когда озверевшие духи, отчаявшиеся взять высоту, которую удерживала всего лишь кучка десантников, обкурившись, поперли толпой, бешено строча от живота, ситуацию спас, считай, один Змей. Все уже мысленно готовились к рукопашной. Но Змей, появляясь всего лишь на мгновение из-за укрытия и делая по два-три точных, убийственно точных выстрела сорвал атаку, попластовав до тридцати духов и проредив их ряды так, что до наспех вырытых окопов не дошел не один.

Сейчас и вовсе был его звездный час. Ночь, противник, ведущий шквальный огонь в другую сторону. И великолепное, убийственно точное оружие в руках — германская НК417, бесшумная, с поразительно слабой для такого патрона отдачей, с тепловизорным прицелом, через который противника можно видеть даже через стену и прибором бесшумной стрельбы. Ночь была его — и он намеревался воспользоваться ею по полной программе…

— Оставить до команды… — осадил он своих, уже выставляющих пулемет на дувал — делаю сам. Тихо всем, обеспечить фланги и тыл!

Винтовка легла в плечо как родная, палец лег на спусковой крючок. Ночь была перед ним, силуэты противников четко выделялись на фоне серой мути…

Выстрел — винтовка негромко кашлянула, присевший на колено в сотне метров дальше по улице повалился набок, уже с половиной головы. Второй, стоявший рядом с ним и судя по позе, увлеченно паливший с рук из пулемета завертелся, пытаясь понять, что произошло — и лег рядышком. Переведя ствол винтовки чуть левее, Змей уложил и третьего. Три выстрела — три трупа…