Измена. Не буду твоей - Ольга Игонина

спать. А теперь неизвестно сколько нужно ждать в этом зале ожидания. Он, кстати, невероятно крутой. Я никогда не была в бизнес классе. Располагаюсь на диванчике, девушка приносит небольшое меню. Я от всего отказываюсь, не понимаю платно здесь все или нет. Я пока не готова к кофе по цене моей библиотекарской зарплаты.

— Капучино хотите? — С улыбкой спрашивает у меня, и почти шепотом, — стоимость включена в билет.

Мне немного стыдно. Я здесь как, заноза, сразу видно, что я чужая на этом празднике жизни.

— Спасибо, — говорю девушке почти в спину.

Я еще не успела осмотреть весь зал, как она возвращается.

— Ваш кофе и пирожное, — подмигивает и ставит на стол.

— Не подскажите, насколько вылет задерживают? — с одной стороны мне все равно, я никуда не спешу и никто меня не ждет. С другой, Кирилл и Лешка могут быть уже рядом, а не хочется этих всех разборок. А с чего я взяла, что кто-то из них за мной едет, из смс Кирилла?

— Пока на час, метель поднялась, взлеты запретили. Если вам прохладно, могу принести плед.

— Спасибо, мне ничего не нужно.

— Дамская комната, если что по коридору направо.

Снова благодарю девушку, умиляюсь, что можно ощутить себя человеком в любом месте.

— Твой мужик в слезах-соплях, что же ты его бросила? — сообщение от Инги.

А вот и чувство вины подъехало. Я же не в чем не виновата, никого не предавала, никому не изменяла, а вот это гаденькое ощущение, что я бросила человека в беде. Сейчас ему, наверное, так плохо, раз даже Инга соизволила мне написать. Видимо, Парвиз понимал, что так будет, поэтому быстро отправил меня восвояси. А то я бы сейчас побежала его спасать, простила все его выходки, чтобы только Лешке было хорошо. А мне?

Откусываю пироженку, вкус сладкого возвращает меня к себе. В эту секунду,

— Лиль, ты обалдела, — разговариваю сама с собой, — Мозги на место поставь. Никакой жалости к нему быть не может и к Инге. Ты чего, тебя выкинули, как котенка, а ты снова готова всех простить. Не зря бабушка называла меня “простодырая”. Смотрю на запястье — Лешкины пальцы впечатались синяками.

Подхожу к огромному окну, еле видны взлетные полосы, обозначенные огоньками. Вьюжит, почти минус тридцатиь на улице.

А если все же Кирилл вылетел по такой метели? А вдруг с ним что-то может случиться? Воображение — моя самая сильная сторона. Умение за секунду перебрабраться в волшебный, безопасный мир сильно спасало меня в детстве. Когда-то это и спасло мою неокрепшую психику. Правда, с возрастом это должно было пройти, но кажется, только усугубилось. Лешка злой приходит, свекровь что-то кричит, а я мысленно открываю большую дверь и прохожу в мою другую жизнь. Где мама меня любит и не пытается спихнуть бабушке, муж любит, ценит. Свекровь относится, как к дочери, с уважением. Больно потом входить обратно.

И сейчас мне снова хочется сбежать туда. Но пора взрослеть.

Вибрирует телефон, звонит свекровь. Ого, делаю вдох и беру трубку.

— Паскуда, бросила моего сына в сложный момент. Говорила я ему, что ты копия своей матери. Ну и с кем ты, тварь, шашни завела, с хозяйским сыном? — Нина Алексеевна кричит так, что весь бизнес класс слышит. — А святошу из себя строила. Я тебя сразу раскусила.

Впервые в жизни мне захотелось послать ее ко всем чертям. Оглядываюсь вокруг, мужчины в дорогущих костюмах, женщины с украшениями, столько наша московская квартира не стоит. Одна накрашенная девушка, которая ближе всех сидит ко мне, с интересом смотрит на меня.

— Нина Алексеевна, мне не удобно сейчас разговаривать. Уж поверьте, что я ни в чем не виновата, — стараюсь, как можно тише, — и извиняться мне не за что.

— Подобрали из дерьма, одевали, кормили, и ты не причем. Да что такое чистое постельное ты у меня дома узнала.

Ой ну не надо из меня бомжа то делать, замарашкой или грязнулей я никогда не была. Нового постельного не было, но чистое — всегда.

— Я прилечу в Москву, дома поговорим.

— А нет у тебя дома. Ты думаешь, я тебя на порог пущу. Замки я уже поменяла. Решила сына моего обобрать до нитки, — свекровь кричит все громче, она что там в рупор орет.

Ко мне подходит эта девушка, которая сидит ближе всех.

— Да что ты ее слушаешь пошли куда подальше.

Она забирает у меня телефон, успеваю услышать, крик Нины Алексеевны “Кого ты собралась послать?” Девушка нажимает на кнопку “отбой”.

Смотрю на нее с ужасом. Теперь мне точно не жить.

— Отращивай зубы, иначе сожрут, — возвращает мне телефон. — Может по шампанскому. Я угощаю.

— Спасибо, я не пью алкоголь.

— Мать мозг вынесла? — кивает на телефон, — моя такая же. Образ жизни ей мой не нравится

— Свекровь.

— Пффф, тем более нашла кого слушать.

Уважаемые пассажиры. Начинается посадка на рейс 917 “Красноярск — Москва”.

Еще на шаг ближе к… к чему? Теперь и дома у меня нет.

Глава 37. Лешка. Прозрение

— Я твоей жене все высказала, — звонит мама. — Пусть теперь прощение просит, чтобы домой попасть.

— Мам, я просил тебя не лезть! У нас и так отношения напряженные, а теперь что?

Не знаю, сколько прошло времени, я так и стою под фонарем. Замерз. Голос дрожит от холода.

— Я замки вам поменяла, а то знаю я таких, как Лиля, и свое возьмет, и чужое прикарманит.

— Когда она у тебя что-то брала? Ты прекрасно знаешь, что она честная, — не успеваю договорить.

— Ты меня во всех бедах обвиняешь? Да кому ты кроме матери родной нужен, одна ноги об тебя вытерла, другая собирается. Лопух ты у меня, Алеша, — мама начинает плакать, но эти слезы я хорошо знаю. Она так же себя вела, когда в двенадцать я решил музыкалку бросить — хваталась за сердце, театрально прикладывала мокрое полотенце к голове. Потом когда хотел поступать на ветеринарный, но мамин строительный победил.

— Мам, я никого не обвиняю. Но за последние дни столько всего произошло. И сейчас у меня одно желание, поскорее домой, и Лилю рядом.

— Не придумывай. Думай о работе, я поглядела, у вас обоики уже плохонькие на кухне, надо ремонт делать.

— Мам, услышь меня! Моя жизнь рушится! Какие обойки!?

Диалог продолжать бессмысленно. Она бросает трубку, а мне становится еще гаже.

Уже не чувствую ног. Хочется тепла. Возвращаюсь обратно в дом Парвиза, все переговариваются, смотрят на меня странно.

Что же произошло, пока меня не было?

— Алексей, мы