Разгром Виктора Суворова - Кейстут Закорецкий

Например, в «Военно-историческом журнале», № 6, 1988, на стр. 18–25 размещена статья генерал-полковника Г.П. Пастуховского «Развертывание оперативного тыла в начальный период войны». И в ней опять же черным по бумаге написано, что «перед оперативным тылом в мирное время ни теоретически, ни практически не ставились задачи обеспечения войск в ходе боевых действий начального периода. Считалось, что началу войны будет предшествовать угрожаемый период (или особый период в ее начале), в ходе которого и будет планомерно развертываться фронтовой и армейский тыл [3. «1941 год – уроки и выводы». – Л.: Изд. Военной академии тыла и транспорта, 1987. – С. 12]. Это, как известно, не оправдалось. Соединения, части и учреждения пришлось отмобилизовывать и развертывать в ходе внезапно начавшихся военных действий.

На готовности и возможностях оперативного тыла отрицательно сказались и принятые в то время взгляды на характер будущей войны. Так, в случае агрессии приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций. Варианты отмобилизования и развертывания оперативного тыла при переходе советских войск к стратегической обороне и тем более при отходе на значительную глубину не отрабатывались [4. Там же. – С. 15]. Это в свою очередь обусловило неоправданное сосредоточение и размещение в приграничных военных округах большого количества складов и баз с мобилизационными и неприкосновенными запасами материальных средств. По состоянию на 1 июня 1941 года на территории пяти западных военных округов (ЛенВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО и ОдВО) было сосредоточено 340 стационарных складов и баз, или 41 проц. их общего количества [5. Тыл Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. – Ч. 1. – Л.: Изд. Военной академии тыла и транспорта, 1963. – С. 20–21]. Здесь же размещалось значительное количество центральных складов и баз Главнефтеснаба и Управления государственных материальных резервов. Необоснованная концентрация складов и баз в приграничной полосе стала одной из главных причин больших потерь материальных средств в начальном периоде войны».

Читаешь такие объяснения и удивляешься. Откуда «необоснованная концентрация»? Понятно, что таковой она оказалась из-за неожиданного нападения врага, которое показало ошибочность с точки зрения обороны страны. Но что-то плохо верится, чтобы сотни эшелонов вот так «необоснованно» концентрировались какими-то начальниками, которые даже не понимали, что делают! Не могут сотни эшелонов «просто так» затарить, перевезти в другое место и там разгрузить. Под такие работы требуется масса документов и разрешающие визы многих начальников. И все они были «не в своем уме»? Кто-то же отдавал приказы? Кто? На основании каких планов? Что за готовность к обеспечению «глубоких наступательных операций»? Откуда куда? Это с их точки зрения подобная концентрация оказывается правильной и вовсе даже «обоснованной»? Как же планировалось до войны артснабжение войск в округах? Об этом есть упоминание в мемуарах маршала Яковлева.

5

Маршал артиллерии Николай Дмитриевич Яковлев в июне 1941 г. был генерал-лейтенантом. И в том же месяце он оставил свой пост начарта КОВО и переехал в Москву на должность начальника Главного артиллерийского управления (ГАУ) и члена Военного совета артиллерии Советской Армии (на смену маршала Кулика). На этих должностях всю войну он и прослужил. В том числе в его обязанности входило руководство обеспечением действующей армии вооружением и боеприпасами. После войны написал мемуары «Об артиллерии и немного о себе», которые были изданы в начале 1980-х (почти через 10 лет после его смерти).

В них (во 2-й главе «Накануне») он объясняет, что в округах вопросами артиллерийского снабжения занимался начальник артснабжения, который имел двойное подчинение. В округе он подчинялся начальнику артиллерии, но практически все указания по вопросам снабжения получал непосредственно из Москвы из ГАУ. И ему подчинялись артсклады с боеприпасами. Но их было два вида. Склады своего НЗ имелись у каждой дивизии для примерно полутора боекомплектов. Но имелись и продолжали строиться окружные артсклады. Их назначение не было известно даже ГАУ, не говоря уже про штабы округов. Можно было только догадываться, что там накапливается мобилизационный запас боеприпасов для войск, которые в случае войны будут развертываться в тех районах. Штабы округов отвечали только за сбережение, правильное содержание боеприпасов и их сохранность. Распоряжаться же запасами в этих складах в мирное время имела право только Москва (стр. 53).

Но вот в июне 1941 г. неожиданно возникает война, и почти сразу же дает о себе знать «снарядный голод». Маршал Яковлев в своих мемуарах тоже коснулся этой проблемы. После начала войны Генштаб потребовал от ГАУ обеспечить фронты вооружением и боеприпасами. Однако, по мнению Яковлева, их запасы оказались «скудными». А работа промышленности «туго налаживалась». Понятно, почему «туго». Когда много заводов сорвано с фундаментов и перемещается в новые тыловые районы на Урал и дальше, быстро ждать от них выполнения плана не приходилось. Поэтому в первое полугодие войны часть стрелкового вооружения ГАУ вынужден был изымать «из без того небогатых запасов» Восточной Сибири и Дальнего Востока. И то их быстро «съели фронты».

Что же произошло? Столько лет готовились-готовились и оказались «не готовы»! Но Яковлев причины искать не стал, заявив, что это занятие было «чревато» (с. 78): «Прямо скажу, столь остро вставшие вопросы обеспечения войск вооружением и боеприпасами для многих из нас явились прямо-таки неожиданными. Да, ресурсы оказались незначительными. Но почему? Разбираться в этом очень деликатном, к тому же сулившем большие неприятности, деле мало кому хотелось» .

Но в конце этой же 3-й главы на стр. 81–82 Яковлев приводит некоторые цифры. Оказывается, за 1938–1940 гг. промышленность изготовила всего около 45 тыс. орудий разных систем. И около 40 млн снарядов (без учета мин к миномётам). И надо понимать, что были орудия и боеприпасы более ранних лет выпуска. Сколько – маршал не уточняет. И расход снарядов разный. Например, за одну ночь Московская ПВО могла потратить десятки тысяч штук своих малокалиберных боеприпасов. Но с началом войны объемы производства возрастали. Однако Яковлев не дает динамики его падения к концу 1941 г. (пик падения в ноябре) и дальнейшего роста. Всего с июня 1941 г. по июнь 1942 г. промышленность дала армии 83,8 тыс. орудий и 12,8 млн снарядов, бомб и мин. Но исходя из заявок производство снарядов надо было увеличить «как минимум в 20 раз, а мин – хотя бы в 16». То есть желательно было снарядов производить под 250 млн в год! Но промышленность в 1941–1942 гг. еще не была готова выполнять такие планы. Именно эту причину видит Яковлев в возникновении «снарядного голода». В связи с чем «был установлен строжайший лимит отпуска и расхода боеприпасов. Безусловно, эта, хотя и вынужденная, мера в совокупности с некоторыми другими причинами затрудняла ведение успешных боевых действий на фронтах» .

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});