Фартовый чекист - Евгений Сухов

Анастасия умела чувствовать чужую боль. Постнов подозревал, что источник ее любви к нему таился в первоначальном сочувствии к раненому мужчине, беспомощному, нуждающемуся в женской заботе. Но за этим естественным движением души скрывалось и нечто большее. Николай Ростиславович вскоре убедился в том, что Анастасия видела в нем человека незаурядного, достойного восхищения.

Она разделяла его взгляды, ее так же коробила несправедливость того общества, которое он, Постнов, помогал разрушать. Нет, она не была революционеркой, но Николай понял, что это нисколько его не волнует. Красота Анастасии, ее доброта, нежность, ум все искупали. Как только удастся покончить со всем старым, отжившим, когда восторжествует новая Советская республика, их с Анастасией ждет великолепное будущее. Постнов верил в это. Вот только ожидание светлого будущего в забытом, занесенном снегом городке становилось почти невыносимым.

Потом случилось непредвиденное. Пришла та самая ночь накануне Рождества.

Помотавшись по дому, Постнов уже решил еще раз попробовать заснуть, как вдруг сквозь вой ветра услышал какой-то странный шум. Николай приник к окошку, сквозь морозные узоры попытался рассмотреть, что творится на улице, и тут же вздрогнул от неожиданности. По другую сторону к стеклу льнула тень человека, который, в свою очередь, пытался что-то разглядеть в доме.

Постнов быстро пришел в себя. Сердце его забилось, но это волнение было даже приятным. Хоть что-то случилось в этом забытом богом краю! Присмотревшись пристальнее, Николай понял, что под окном стоит мужчина в шинели с накинутым на голову башлыком. Больше ничего разглядеть не получалось. Но в любом случае ночной гость вряд ли мог явиться с доброй вестью – не такие были времена.

Пока Постнов раздумывал, как ему поступить, человек за окном поднял руку и совсем тихо постучал по стеклу. Никаких сомнений – он намеревался просить пристанища. Кем же на самом деле являлась эта ночная тень, принесенная ледяным ветром? Враг там или друг? Николай Ростиславович даже подумал, не Сидорчук ли, но сразу отбросил эту бестолковую мысль. Егору не было никакого резона таиться и подкрадываться по ночам. Это был кто-то чужой, и он вполне мог явиться не с добром. Ходили слухи, что по деревням озоруют какие-то бандиты. Возможно, кто-то из них добрался и до Веснянска.

Стук в окно повторился. Постнов вышел в соседнюю комнату, достал из ящичка комода револьвер, накинул на плечи старую куртку, вышел в сени. Держа револьвер наготове, он снял щеколду и осторожно приотворил дверь. Зимний ветер ударил ему в лицо тугой волной. Кучи снега по обе стороны улицы вспыхивали холодными искрами. Черные деревья укоризненно качали растрепанными кронами, словно виня человека за то, что он оставил их на растерзание морозному ветру.

Постнов ступил на крыльцо и тут же увидел гостя. Тот деревянной походкой вышел из-за дома, остановился напротив Николая и напряженно глядел на револьвер, сжатый в его руке.

Взгляд этот не понравился Постнову точно так же, как и сам человек. На нем не было погон, но шинель, башлык, особая выправка выдавали в нем офицера. Оружие у него наверняка тоже имелось.

– С чем явился, прохожий? – недружелюбным тоном спросил Николай Ростиславович. – Или ищешь чего-то? Ночью такое дело не с руки. Можно найти то, чего и не думал.

Он был готов выстрелить в любой момент, но гость не казался агрессивным.

– Я вынужден извиниться за столь позднее вторжение, – еле пробормотал замерзшими губами ночной визитер. – Но некоторые обстоятельства заставляют меня соблюдать меры предосторожности. Не пугайтесь, я не намерен нанести вам вред.

Худшие предположения сбывались. Судя по манере говорить, незнакомец явно был из благородных. В душе Постнова будто шевельнулась темная змея. Это была неприязнь к чужаку.

Он резко сказал:

– Я вижу, ты из бывших. Говоришь, вреда не нанесешь? За вами этого вообще-то не водится – чтобы без вреда. Но, допустим, я поверил. Тогда тебе лучше поскорее уносить ноги. Если я увижу тебя здесь еще раз, то уже не буду такой добрый.

– Послушайте! – нетерпеливо пробормотал гость. – Мне совершенно некуда идти. Я дьявольски замерз. Здесь некогда проживала моя родственница, тетка. Лидия Афанасьевна Полежаева, не слышали? Это был ее дом. Нет, я не претендую, но посудите сами, куда же мне теперь идти? У меня есть немного денег…

– Как вы сказали, Полежаева? – дрогнувшим голосом произнес Постнов, которого вдруг словно обожгло.

Замерзший гость ничего не заметил и сказал:

– Так точно. К сожалению, я очень давно ничего о ней не слышал.

– Ваша тетка умерла в прошлом году, – сообщил Николай. – Вот такие дела. А вы случайно не Константин Полежаев, царский поручик?

– Я самый, – сипло признался тот. – А вы, голубчик, наверное, из ЧК? Ну да ладно, мне уже все равно! Вяжите, черт с вами! Эдакий мороз – расстрелу рад будешь!..

Постнов не успел ответить. За его спиной вдруг раздался грохот, легкий топот. Словно порыв теплого ветра, на крыльцо вылетела Анастасия. Что заставило ее проснуться – голоса, зов родной крови, предчувствие?

Она выбежала в одной ночной рубашке, накинув на плечи шаль, пушистые волосы развевались на ветру, щеки пылали.

– Настя! – хрипло вскрикнул Полежаев, покачнулся и шагнул вперед.

Но Анастасия уже бежала ему навстречу, не обращая внимания на снег и холодный ветер. Она с разбегу прильнула к его заскорузлой шинели, вцепилась в плечи, облила слезами небритые щеки.

– Костик, Костик, – бормотала женщина, смеясь и плача. – Ты жив, слава богу.

Постнов довольно быстро справился с растерянностью.

– Ну уж пойдемте теперь в дом! – сказал он, спускаясь вниз и ласково приобнимая за плечи Анастасию. – Так нельзя. Ты заболеешь! Да и брат твой чуть живой. В дом, в дом!

Константин остался у них. Он сказал, что дезертировал из деникинской армии и больше не хочет сражаться за белое дело. Мол, народ всегда прав. Идти против него все равно что биться головой о каменную стену.

Постнов не верил ни одному его слову. Он считал, что Полежаев просто струсил, устал рисковать, но в душе остался тем, кем был всегда – дворянином, белой косточкой, врагом трудового народа. Николай решил было сдать офицерика в ЧК, но дрогнул и впервые в жизни пошел против собственной совести. Анастасия души не чаяла в брате, воспринимала его возвращение как необыкновенный дар судьбы. Она даже расцвела и помолодела.

Постнов понял, что если ее брата арестуют, то Анастасия этого не переживет и не простит. Он навсегда лишится любимой женщины. Николай не мог перенести этой мысли, скрипнул зубами и оставил все как есть. В конце концов, у него здесь своя миссия, да еще и государственной важности, он не обязан заниматься посторонними делами. Тем более что Полежаев вел себя тихо, даже из дома выходил только по ночам, чтобы не привлекать внимания. К Постнову он относился с уважением и ни в чем ему не перечил.

Все же отношения между ними оставались натянутыми. В первую очередь из-за позиции Постнова. Даже между ним и Анастасией возникла напряженность. Это было неизбежно. Женщина чувствовала, что Николай, мягко говоря, не расположен к брату. Она прилагала все усилия, чтобы в доме сохранялся мир, но с тех пор в ее душе поселилась постоянная тревога. Одним словом, с появлением в доме родственника все осложнилось.

Жить Полежаев стал в той спальне, где прежде ночевал Постнов. По поводу этой комнаты у них с Анастасией состоялся примечательный разговор. Он проходил с глазу на глаз на заснеженной улице – Полежаев их слышать не мог.

– Как в той спальне? – нахмурился Николай. – Тебе же известно, что там тайник. Я и так нарушил все возможные правила, когда рассказал тебе о нем. Но ты есть ты, а твой брат – это совсем другое.

– Я же не предлагаю рассказывать о тайнике Костику! – воскликнула Анастасия. – Это совсем необязательно. Ведь не думаешь же ты, что он станет поднимать полы в той комнате. Кстати, в тайнике можно будет спрятать его мундир. Держать такую вещь в шкафу опасно.

– Да уж, опасно – это не то слово, – поморщился Постнов. – Противно, я бы сказал. Почему бы его не сжечь?

– А вдруг что-то случится? – озабоченно спросила Анастасия. – Все так переменчиво…

– Ты хочешь сказать, что твой брат захочет опять податься к белым?

– Все может быть. Тебе же самому так будет удобнее, – сказала Анастасия с горечью.

Николай Ростиславович не раз вспоминал этот разговор. Так было и бессонной мартовской ночью. Он вслушивался в завывания ветра за окном. Анастасия спала, как и ее брат. Константин ворочался и вскрикивал во сне. Его всхлипы только увеличивали раздражение Постнова.

Вдруг за шумом ветра он отчетливо услышал, как где-то совсем близко затрещали винтовочные выстрелы. Эти звуки множились и приближались. Вскоре настойчиво и грозно застучал пулемет. Глухо ухнули два взрыва. В центре города шел бой.