Андроид 2.0 - Сергей Горбачев

Васька давно уже спала в одной из комнат на первом этаже, а Бен с Лизой, сидя у камина, снова и снова ворошили прошлое всполохами воспоминаний. И было тут место всему, что объединяло и держало их все эти годы.

И разноцветным огонькам Останкинской башни, что подмигивала им когда-то, заглядывая в спальню на Аргуновской улице…

И тому, как рвалась её душа, когда уезжала в Америку и ждала, боялась, но всё равно ждала только одного: «Останься!» А он так и не решился произнести, испугавшись то ли отказа, то ли согласия…

И этим бесконечным телефонным разговорам между Нью-Йорком и Москвой по реальным и надуманным поводам…

И даже то, как они пытались друг друга позабыть, отгородиться новыми привычками и новыми людьми, объединяло их. Ведь вроде даже получалось забыть. Но почему же тогда та радость от встречи в Шереметьево спустя неделю превратилась в жуткий напряг видеть её с влюблённым Ником Мэйли и знать, что потерял навсегда? И никакая дружба, никакие рекомендации Мэйли, никакие перспективы работы в Америке уже не могли удержать его там. Теперь бежал он, бежал прочь, лишь бы не видеть её. Просто сел в автомобиль и уехал. Сначала с Восточного побережья на Западное, а спустя три месяца – назад в Россию, почти без денег, но полный идей, зароков, уверенности в себе и злости…

А когда спустя два года она неожиданно объявилась в Москве, беременная, обиженная на весь белый свет и отчаявшаяся, он тут же приехал и даже не уговаривал, а просто повёз её знакомиться с Максом и окунул с головой в работу…

И маленькая Василиса протопала свои первые восемь шагов по офису именно с Беном, когда мама Лиза была на переговорах. И вообще вдруг оказалось, что он всегда был рядом в самые важные для Лизы моменты, но теперь убегала она…

А он… А она… А он… Кто знает, может, именно так всё и было, как они сейчас себе напридумывали. Ведь есть же идея, что окружающий мир таков, каким мы его себе представляем. И в прошлом, и в настоящем, и даже в будущем, надо только отчаянно верить. Весь вопрос в том, как из этих вполне конкретных «он» и «она» вдруг появилось совершенно новое «они»? Почему разгорелось то, чему суждено было тлеть, и почему это ослепительное чувство так легко смело с него всё наносное, все эти защитные доспехи из зароков, цинизма и уверенности в себе. Смело и оставило нагим. И была эта душевная нагота блаженной. Именно так, во всех противоположных смыслах этого слова – невозмутимо радостной и придурковато-счастливой. Ведь только в таком состоянии можно обжечься любовью, чтобы помнить потом всю оставшуюся жизнь…

Василиса была девочкой самостоятельной, поэтому, проснувшись раньше всех, она привела себя в порядок, умылась, оделась, включила телевизор и, не найдя там ничего интересного для себя, пошла бродить по дому в поисках взрослых. Поднявшись по лестнице на второй этаж, она на секунду замерла перед дверью спальни и решительно открыла её.

Обошла со всех сторон большую двуспальную кровать, что стояла в центре комнаты и на которой, безмятежно обнявшись, спали Лиза с Беном, поглазела в окно и забралась с ногами на большой кожаный пуфик напротив кровати. Потом достала свой плейер и запустила на полную громкость песенку из любимого фильма «Элвин и бурундуки».

– Ой, ребёнок, ты что тут делаешь?! – проснувшаяся первой Лиза смутилась, прикрывая одеялом Бена.

– О-о-о, к нам бурундушка пожаловала, – открыв один глаз, как ни в чём не бывало потянулся Бен, улыбаясь спросонья. – Доброе утро, козявочка.

– Мам, а мам, – невозмутимо продолжала разглядывать их девочка, – а вы с дядей Лёшей сегодня ночью поженились, или это просто секс? – спросила она совершенно ангельским голоском.

– Василиса, ты что такое говоришь?! – округлились глаза у Лизаветы. – Ну-ка, шагом марш…

– Стоп! – смеясь, перебил её Бен. – Васька права, обо всём надо договариваться на берегу… А тебе, козявочка, какой вариант больше подходит? – спросил он у девочки.

– Ну-у-у… – на полном серьёзе протянула Васька, – я не готова сейчас менять фамилию, девочки в школе путаться будут. Но я не против. Ты, дядя Лёша, весёлый, хоть и обманщик. Обещал мне вчера бока намять и вероломное нападение устроить, а сам спать меня уложил… Не сердись, мамочка, – опередила она очередное возмущение Лизы, – я больше так не буду, – и невозмутимо направилась к лестнице под заводную песенку своих любимых бурундуков.

– Что это было? – усевшись на кровати, растерянно спросила себя Лиза. – Я ведь всё не так планировала… Я ведь хотела ей как-то деликатно всё рассказать, подготовить сначала… Что делать теперь, Лёш?

– Самое время заявить, что это я во всём виноват, – весело подсказал Бен и сладко зевнул.

– Лёшка, это же ты во всём виноват! – ни секунды не раздумывая, рассмеялась Лиза. – Обещал дочке бока намять, а сам вероломное нападение на её маму устроил! Быстро вставай, лежебока, скоро Макс приедет, а у нас ничегошеньки не готово.

Это была хорошая идея – собраться всем на даче, вынырнуть из московской суеты и забыть о работе. Бен с Максом весь день что-то жарили и запекали на костре: то шашлыки, то овощи, то картошку. Дети то носились по двору, прячась друг от друга, то на полчаса затихали в доме, после чего устраивали или концерт для взрослых, или показ мод, когда в ход шли все вещи, имеющиеся в доме. Таня, жена Максима, неплохо играла на гитаре, которую они привезли с собой, Лиза подпевала, поэтому сначала они перепели бессчётное число детских песенок, которые заказывали и вместе с ними пели дети. А затем, ближе к вечеру, когда Макс с Беном достигли той весёлой кондиции, что запеть приспичило и им, настало время песен их юности, ведь, скажем прямо, с тех славных пор отечественный рок-н-ролл мало что смог предложить достойного для перепевки.

Вышла славная, как говорят сейчас, движуха. Они не только много пели, но и достаточно пили, веселились и шутили, многое вспоминали и радовались, что помнят их, ведь Бену постоянно кто-то звонил. В общем, всем было так хорошо, что, кажется, Макс сказал, что этот день все запомнят надолго…

Звонков действительно было много. Из общих знакомых звонил Кулик, громко хохотал и грозился приехать прямо сейчас, когда узнал про них с Лизой. Сокрушался, что не устроили мальчишник, когда Бен приезжал в гости, и обещал организовать его, когда приедет к ним сам.

Звонил Толмачёв. Михалыч, старый верный вояка, лишь хмыкнул на эту новость и заявил, что не удивлён, хотя уже и не надеялся. Спросил, когда ждать Алексея, а то что-то давно не приезжал, после чего передал трубку Наталье Ивановне, проведать которую он пришёл и по просьбе которой набрал Алёшеньку.

Наталья Ивановна долго радовалась, долго выспрашивала обо всём, долго сокрушалась, что уже давно, почти год, Алёша не приезжал в гости. А он в ответ обещал, что теперь приедут втроём: он, Лиза и Васька, и скорее всего на грядущие новогодние праздники. Но быть может и раньше, вот только надо съездить послезавтра в Питер на три дня, и сразу станет ясно, как жить дальше.

– Кстати, Лиза, оставляйте Ваську у нас, – тогда же предложил Макс, – чего ей с няней вас ждать. Поживёт у меня. Одной дочкой больше, одной меньше – невелика разница, – смеялся он, – а девчонкам вчетвером веселее будет…

А ещё Макс подарил Бену старый принт. Знал ведь пристрастие друга к необычным рисункам и потому, едучи к нему, наудачу заглянул в антикварную лавку. Там, перебирая старые листы, вдруг наткнулся на потёртую гравюру с карикатурой, сделанной самим Бенджамином Франклином: какая-то змея, разрубленная на части, какой-то девиз «Join, or die» рубленым шрифтом. По большому счёту содержание не имело уже никакого значения, ведь лучший подарок другу Бену, чем гравюра с рисунком от Бенджамина Франклина, придумать было сложно.

Авторская карикатура Бенджамина Франклина.

– Join, or die… – прочитал Бен. – Присоединяйся или умри… Суровая картинка, – довольно улыбнулся он Максу. – Ну да ладно, её историю мы попозже изучим. А вот Бену от Бена – это ты, друг, круто придумал! – весело рассмеялся он.

* * *

До отправления «Невского экспресса» оставалось чуть больше получаса, когда Бен с Лизаветой приехали на Ленинградский вокзал. Они стояли на перроне, куда стекались отъезжающие, и Бен весело «комментировал» мелькающие вокруг известные лица. Так как скоростной поезд №166 был полностью выкуплен партией для своих делегатов и гостей съезда, то чужих на перроне не было.

– Смотри, и Кукурова здесь, – кивнул Бен в сторону группы депутатов Госдумы от «Нашей России», оживлённо проходящих в вагон. – Помнишь, как она выясняла на генсовете, кто на свете всех милее? Слушай, а это кто там с ней?! – Бен удивлённо уставился на маленького субтильного человечка с депутатским значком, которого до сих пор было не видно за рослой чемпионкой.