Нулевой. Начало - Алекс Бредвик

рыдал и слушал, что говорили взрослые.

— Уверена, — женский, немного грубоватый голос раздался более близко. — Ему не место там. Нам некогда за ним следить, а когда нас нет… он один. Мы не можем так больше. Не можем разрываться. Поэтому привели его сюда. К вам. Когда-нибудь мы за ним вернемся. Мне ещё три года по Земным меркам. Моему… скажем так, супругу несколько месяцев. Он придёт и заберёт его назад. Денежный залог мы оставим, не переживайте.

— Деньги не проблема, — дёрнулся подол плаща. — Просто… он ведь такой маленький. У нас давно не было таких. Сами понимаете, ваши устройства ещё не совсем хорошо работают. Город сам по себе для него опасен. Радиационный фон повышен, а специальный имплантат ему пока не поставить. Он может умереть.

— Но у нас нет другого выбора! — слегка повысив голос, сказала женщина, вероятно, моя мама, а может, и ещё кто-то. — Просто нет! У нас конфликт с нашими соседями, то я, то мой супруг там. А сейчас нас призвали обоих, дав время на подготовку в неделю! Неделю! А прошло уже пять дней… у нас просто нет выхода… я его пыталась найти… но не смогла.

— Хорошо… — вздохнул мужчина. — Давайте его сюда, — тут картинка сменилась, меня взяли на руки, я уткнулся лицом в плечо того мужчины и продолжал рыдать, не хотел поворачиваться в сторону женщины. — Сколько ему сейчас лет?

— Два с половиной года, — нервы женщины сдали, её голос это выдавал, она тоже плакала, ей было тяжело со мной расставаться. — Причём ровно… ровно через шесть месяцев ему будет три.

— А родился он там⁈ — немного ошалело уточнил мужчина.

— Да, — кивнула она. — Там. Именно там. Там мы и жили, там он и рос первое время. Но война… вы сами понимаете, долг для нашей организации превыше всего. А этот город специально создан для таких, как мы. Чтобы нам было где жить.

Следующий скачок. Я уже немного выше. Столовая. Общая. Ко мне подошёл тот парень, он тоже был новеньким, хотя я тут был более года, новеньким не считался, но был изгоем, был младше всех. Он попытался со мной познакомиться, а я тогда огрызнулся. Почему? Скорее всего, обида. Я сейчас не знал, что было до и что после.

Снова скачок в воспоминаниях. Мы стоим двое, самые младшие, нам что-то кричат, что от нас отказались родители. Внутренне я это понимал, не отрицал, ибо я помнил, что отец должен был забрать меня через два месяца. Не забрал. Получается — бросил. Но меня всё равно это бесило, я был готов драться за то, что мой отец погиб на войне, из-за этого и не объявился. Как и мать. Я сам себя в этом убедил тогда. Я считал их героями войны, а не предателями, которые меня бросили. Другие дети считали иначе. И часто из-за этого были драки.

Снова новый кадр. Мы бежим по улице, уже зная, где тоннели. Но на этот раз за нами гнались… или мы играли? Мы веселились, я смеялся, слышал через призму восприятия памяти искажения… да, играли. Почему? Странный вопрос. Скорее всего, смогли сдружиться. Может быть. А может, подкупили тем, что знали, где тоннели, как в них попасть и как их них выбраться.

Снова смена кадра. Мы сидели снова в приюте. Все вместе. Каких-то лиц не было из тех, кто меня травил, какие-то появились новые. Все мы сидели над листами бумаги и рисовали себе карту. Карту тех тоннелей. Каждый делился тем, что обнаружил. Каждый день мы находили что-то новое. Город был основан давно. Потом уничтожен, а затем восстановлен. Тоннели остались ещё от первого уничтожения.

— А я вот тут, — тыкнул в пустой поворот один из парней, — нашёл скелеты и немного старой брони! Дальше не пошёл, так как опасался ловушек… да и скелеты жуткие…

— Потом покажи мне, — отозвался мой «друг», с которым мы стояли спина к спине. — Я посмотрю. Раньше уже натыкался на такие места. Броня, кстати, из какого-то пластика. Может пригодиться в будущем. Ну если что вдруг…

— Запомним, — кивнул я. — Так… давайте дальше смотреть, куда именно ведут тоннели и пытаться их соотнести с картой города…

Сейчас я понимаю, что вряд ли мы тогда были единственными, кто шарился в тех тоннелях. Иногда мы находили следы чужого присутствия. Как таковых бездомных у нас не было, но часто те, кто перебрал, могли забрести в такие места. Просто так в тоннели никто не ходил. Они были довеском прошлого, когда на планете был раскол, два клана начали воевать за ресурсы здесь. Откуда я это вспомнил? Исторический факт, который всплыл вместе с воспоминаниями? Может быть. Но интересно возвращается память. Местами, отрывками. И не раскрывает полностью сути, кто я и как меня зовут.

Снова смена кадра. Снова тот хаос. Не было той девушки. Куда она пропала — загадка. Этот вопрос очень сильно волновал меня тогда, волнует и сейчас. Ошибки прошлого я прошлый не разгрёб. Разгребать мне их теперь. А я даже не знаю, как её зовут!

Я стоял около одного из входов в тоннель, который мы когда-то с друзьями обследовали, зазывал горожан туда, призывал спускаться, что там нет тварей. И люди шли, малыми группами, половина города уже была уничтожена. Кричал про то, что военные не тронут нас там, что они тоже не знают про тоннели. Это был конец первого дня, вероятнее всего. Тогда уже всем понятно стало, что военные убьют всех. А почему? Потому что мы были ветеранами Академии. Мы были не нужны клану Грей. Вот нас и решили стереть с лица этой планеты, с лица Вселенной.

Жаль было только тех, кто просто сюда прибыл в поисках возможностей, другой, новой жизни. У нас было множество вакансий, я это помнил, точнее, вспомнил. Всегда нужны были новые руки. Мы были готовы обучать, лишь бы приезжали те, кто готов трудиться и делать свою жизнь и жизнь окружающих лучше. У нас была мечта. Восстановить территорию вокруг города, а потом и весь континент.

Но мечте было не суждено сбыться. Я это понимал уже сейчас. Волна воспоминаний прошла. Остался только вкус пепла во рту. Нас убивали из-за того, что мы были связаны с Академией, которая, вероятнее всего, не подчинилась клану Грей. А может, были и иные причины. Но я слушаю сейчас себя и понимаю, что я морально был готов уничтожить всех на своём пути. Единственное, о чём я сожалел, что ушёл в отставку. Почему? Пока не знаю. В нас что-то было такое, чего не было в остальных людях. Скорее всего. Но ответить сейчас некому. Академия была уничтожена. Город, основанный, то есть возрожденный бойцами Академии, тоже был уничтожен.

И что мне сейчас остается делать? Могу ли я верить этой памяти? Моя ли она? Я точно не могу сказать на счёт двух последних вопросов. Но на первый точно дам ответ. В любом случае сражаться. Правда так или иначе всплывет когда-нибудь. Возможно, я встречу знакомых, как сегодня. Возможно, просто доберусь до какой-нибудь базы данных. Главное не сидеть на месте и что-то делать.

Как там в теории вероятностей? Событие, которое может произойти с крайне малой вероятностью, точно произойдет, если время бесконечно. У меня время не бесконечно, но в поисках ответов оно — мой самый верный друг. Главное не опускать руки и искать ответы. И чем больше я буду искать, тем будет выше шанс того, что я что-то найду. А я буду искать, пока буду мстить. А мстить есть за что…

Мстить есть за что. Память. Жители. Девушка. Город. Академия. Всё это было уничтожено. Что-то возможно восстановить, что-то возможно найти. Но что-то уничтожено и потеряно навсегда. И я просто так это не оставлю. Некоторых виновников я знаю. Некоторых вспомню и найду, уничтожу их так же, как они уничтожали обычных людей, не способных сражаться.

— Они сдохнут все, — сидел я на койке и смотрел на свои ладони, особенно на левую руку, которой пришлось прикончить того, кого я когда-то знал. — Все… за то, что сделали с нами… за то, что делают сейчас… они все сдохнут… я это обещаю…

А кому я могу обещать? Забавно. По логике — никому. Но для меня было важным это обещание.