Курсом зюйд - Елена Валериевна Горелик

Поверьте, так будет лучше всем — и вам, и ей, и мне.

Швед бросил короткий и недобрый взгляд на Дарью.

— На это у меня, боюсь, сил не хватит, — прямо и резко заявил он.

— И всё же советую вам их поискать, — Катя по-прежнему была олицетворением спокойствия. — Хотя бы во имя блага своей страны…

Сёстры убрались из крепости в смешанных чувствах.

— Какой же он мудак, — вдохнула Катя, когда они высадились из прогулочной лодки на выстеленную горбылём набережную. — Всё было хорошо, пока не зашла речь о личном… Ладно, буду над этим работать.

— Но ты ведь не думаешь, что он действительно…

— Ни в одном глазу. Просто у него очередной бзик, идея-фикс. То он хотел Россию забодать, то Полтаву приступом взять, а теперь упёрся насчёт тебя. Это чистой воды упрямство, — Катя вынула из-за корсажа платочек и промокнула бисеринки пота: самочувствие опять резко ухудшилось. — Повторяю: буду над этим работать.

— Вообще вся эта ситуация — и с политикой, и с этим…гостем, чтоб не сказать хуже — мне дико не нравится, — призналась Дарья. — Ладно, пока проехали. Всё, что мы сейчас можем — это именно заниматься политикой, чтобы она не занялась нами. И эта война на юге… Может, хоть ты скажешь мне о ней чуть побольше, чем Петруша говорил?

— Не знаю, что именно он тебе говорил, но если всё сложится как надо, то будет у нас и Таврида, и Новороссия на восемьдесят лет раньше, — сказала младшая сестра. — Ибо нефиг.

— Не надорвёмся?

— Не должны. Все предпосылки и в нашей истории после Полтавы были, да только полез Пётр Алексеич за речку Прут без должной подготовки… Здесь такого косяка не будет точно.

— Дай-то Бог… Скоро ужин, давай всех за столом соберём. Твой Алёша, мои мальчишки — посидим, поболтаем…

Интермедия.

…Русская бригантина и впрямь была на диво маневренной. Ушла из-под самого носа.

Шевалье было жаль, что упустили такой случай нанести удар и по дипломатии царя Петра, и по одной из тех, кто был виновен в провале замыслов Братства. Но раз уж так получилось, то придётся действовать менее радикальными методами.

Там, в Петербурге, должны были остаться хорошие исполнители. Не чета тем, кто попался на зуб русским следователям. Имея в городе верных людей, ловкий человек добьётся очень многого. Шевалье де Сен-Жермен, к слову, имел ещё одну задачу — подготовить почву для прибытия одного из Старших Братьев. Это должно стать поворотным событием в распространении идей Братства в этой варварской стране.

И тогда ещё неизвестно, кто будет праздновать викторию.

Глава 12. Восток — дело тонкое

Интермедия.

—…Если бы я знал, что ты меня ждёшь, тебе в жизни не удалось бы меня поломать.

— В этом и разница меж нами, Хаммер: чаще всего я знаю, кого и чего ждать. В отличие от тебя, живущего единым днём.

Чёртов долговязый подонок, этот русский царь… А ведь он тысячу раз прав.

За неполный год кости срослись, раны кое-как зажили. Конечно, в тюремной камере особо не потренируешься, но Хаммер старался по мере возможностей держать себя в форме. Прежней сноровки уже не будет, травмы слишком серьёзные, а медицина здесь никакая. Но по крайней мере смог отказаться от костыля ещё зимой. Гораздо хуже дело обстояло с правой рукой: пуля разнесла локтевой сустав в клочья. Как там сказала русская докторша? «Было очень непросто сложить паззл из осколков ваших костей, но я сделала что смогла». Она-то справилась, спасла руку от ампутации: девочка явно знает своё дело. Но чуда не произошло, подвижность сустава так и осталась крайне ограниченной. Пришлось постепенно переучиваться на левую руку.

Хаммер знал, что его охраняют всерьёз, и не делал даже слабых попыток убежать. Куда, собственно, бежать-то? К кому? К тем, кто с удовольствием потычет его носом в лужу и отправит за здорово живёшь искупать кровью допущенные косяки? Наёмник ещё с ума не сошёл. Проситься на службу к Карлу Шведскому? Этот ублюдок тоже имеет на него зуб. К царю Питеру? А этот с большой долей вероятности не примет его службы. У него самого хватает…пришельцев из будущего, куда более полезных, потому что своих. Остаётся одно: молча сидеть в тюрьме и ждать случая.

Какого? Хаммер, несмотря на пессимизм, всё же не оставлял надежды тоже стать полезным «долговязому подонку». Этот тип явно опередил своё время, ему бы в двадцать первом веке родиться. Если удастся подкинуть ему что-нибудь действительно стоящее… Только тогда у наёмника появится шанс покинуть эти угрюмые холодные стены.

Русские, конечно, те ещё сволочи, но надо отдать им должное: если о чём-то с ними по-хорошему договоришься, шансов, что кинут, на порядок меньше, чем если иметь дело с соотечественниками.

1

— Ну, робяты, с Богом!

Годы, потраченные на коренную реформу армии, даром не прошли. Теперь это была не полурегулярная орда, способная на самочинные действия в угоду сиюминутной выгоде. Генералы и фельдмаршалы научились повиноваться письменным приказам государя, как присланным с курьерами, так и припасённым загодя, согласно утверждённому плану кампании. А солдаты и офицеры научились столь же беспрекословно повиноваться военачальникам. Поэтому, едва в ставки Шереметева и Голицына примчались смертельно уставшие курьеры, привезшие краткие шифрованные приказы государевы, они в один и тот же день, в один и тот же час вскрыли особые конверты. И принялись действовать так, как было в оных предписано.

Все прекрасно понимали, что по утверждённому плану может пройти лишь самое начало похода. Потому Пётр Алексеевич в конце приписывал: мол, выступайте, а далее действуйте по обстановке, имея главной целью то-то и то-то. У обоих фельдмаршалов была своя задача и по тридцатитысячному корпусу с обозами, способному хотя бы и в одиночку устроить хану Девлет-Гераю массу неприятностей. Головной сорокапятитысячный корпус должен был возглавить государь лично.

И Борис Петрович, и Михайла Михайлович точно знали, что в этот же день и час он тоже выступил в поход. И напутствовали солдат всех трёх корпусов одинаково.

…Чего не знали ни Шереметев, ни Голицын, так это того, что Пётр Алексеевич решил перенять тактику шведов: оторваться от обоза, оставив его на попечение бригады под командованием генерала Огилви, и идти ускоренным маршем в сторону осаждённого Харькова, под стенами которого прочно застрял крымский хан со своим войском. Сколько там идти от Белгорода до Харькова? Четыре дня обычным ходом, три — ускоренным. Конные полки под началом Меншикова пошли на охват орды с фланга и тыла, чтобы отрезать пути к отступлению, а пехота и конная артиллерия направлялись прямо «в лоб». Приближение такой колонны не могло не остаться незамеченным, даже несмотря на то, что вокруг пешей колонны кружились конные дозоры и егерские секреты. Скольких-то татар, на свою голову решивших заняться ловлей пленных, удалось перебить, скольких-то взяли в плен и, под угрозой перевешать их на радость иблису, разговорили. Узнали немало интересного.

…Месяц, отведенный ханом как крайний срок осады, был на исходе, когда его дозорные, сумевшие ускользнуть от русских драгун и егерей, донесли о приближении многочисленного царского войска. Девлет-Герай попал ровно в ту же ситуацию, что и годом ранее Карл Двенадцатый. У него было ровно три выхода: либо он прямо сейчас снимается и уходит в Кырым, либо срочно берёт город и разворачивает войско навстречу царю, либо принимает встречный бой, имея в тылу не взятую крепость с пятитысячным гарнизоном. Второй и третий варианты ему не нравились в силу своей фантастичности, а за первый падишах ещё спросит. Мол, а на что ты, Девлет из славного рода Гераев, целый месяц там потратил? Жалкий ясырь, половину которого придётся при спешном отступлении перерезать или бросить, не станет оправданием большому походу. Падишаху нужен результат. А хан этот результат дать не в состоянии.

Вот если ему удастся разбить самого царя урусов…

Европейские офицеры, присланные королём франков, безбожно ругаясь, принялись строить татар в регименты. Получалось, прямо скажем, очень так себе: степняки ни разу не пехотинцы. Девлет-Герай утешал себя тем, что ещё каких-то семь лет назад русское войско было ненамного лучше его татар. Получилось, мол, у царя, получится и у хана. Вот только потомок Чингиза забыл, скольких сил, нервов, времени и денег стоили реформы Петра. Недостаточно было приставить к солдатам