Карта утрат - Белинда Хуэйцзюань Танг

встречу на холме она выглядела такой уверенной. А сейчас, когда он внезапно узнал в ней себя, в груди у него словно зазвенела какая-то струна.

Спустя некоторое время Ханьвэнь снова заговорила:

– Ты мне нравишься – ты сам это понимаешь? – Голос у нее чуть дрогнул.

Она протянула руку, и ее пальцы переплелись с его. Когда Ханьвэнь сжала его пальцы и спрятала узел их ладоней в траве, Итяню стало легче. К собственному удивлению, он осознал, что верит ее словам, полностью и безоговорочно. Ведь любовь появляется совсем не так, как описывается в книгах, верно? Иногда она вырастает из чего-то совсем незначительного, вроде того, что описала Ханьвэнь, или рождается, когда кто-то задумчиво щурится на солнце, отвечая на твои вопросы. Только и всего – один-единственный миг поселяется у тебя внутри и проигрывается снова и снова, подчиняя себе всю твою дальнейшую жизнь.

Глава 15

Ноябрь 1977

После того как отец спрятал его свидетельство о регистрации, на Итяня словно навалилась удушающая тьма. Дверь в будущее внезапно захлопнулась, и жизнь его погрузилась в сумерки. Дедушка умер. Его самого не ждет впереди ничего нового. Он обнаружил, что даже просто вставать с кровати стало теперь тяжко, его тело лишилось энергии, которая – Итянь и сам об этом не знал – прежде обитала в нем. Мать жалела его и не отчитывала с той строгостью, с какой обошлась бы с ним в другом случае. Отец снисходительности не проявлял. Заметив, как Итянь бесцельно слоняется по дому, отец тотчас же принимался бранить его. Крики прекращались, только если за Итяня заступалась мать.

В ту субботу Итянь и Ханьвэнь не виделись. В поле он старательно избегал ее. Едва завидев, как она приближается, Итянь торопливо говорил Ишоу, что ему надо по нужде. Ему не хотелось видеть, как изменится ее лицо, когда он скажет ей, что отец отобрал у него регистрацию. Он совсем не тот, за кого себя выдает, не начитанный умник вроде нее. Ханьвэнь сдаст экзамены и поступит в университет, а он останется крестьянином, как и все остальные в его семье. Все равно они скоро расстанутся, ее ждет другая жизнь, а так он лишь смягчит расставание.

* * *

Когда Ишоу предложил на выходных сходить в поселок, Итянь как раз раскладывал во дворе редьку на просушку, уверенный, что мать намеренно дала ему столь простое задание.

– Пошли, братишка, – уговаривал Ишоу, – тебе надо отвлечься. В поселке весело будет. Я за зерном схожу, а ты по магазинам пройдешься.

– Не пойду.

– Да почему? Нельзя же целыми днями дома киснуть.

“Почему это нельзя?” – хотел спросить Итянь, но это показалось занудством. И он просто ответил:

– Незачем. К тому же слишком холодно.

– Но если пойдешь, тебя, возможно, ждет сюрприз, – не сдавался Ишоу, однако такая ребячливость лишь сильнее разозлила Итяня. – Ладно, дело твое, – махнул рукой Ишоу. – Если бы ты только знал, что это за сюрприз, ты бы бегом побежал.

Он собрал заплечный мешок и ушел. Его бесхитростность и раздражала Итяня, и вызывала зависть. Имена у них так похожи, но Ишоу из тех, чья печаль мгновенно испаряется, – ему достаточно в поселке ютяо[9] угоститься. Мысли его ограничены происходящим вокруг, и благодаря этому качеству из Ишоу вышел отличный крестьянин. Мать объясняла разницу между ними годами, разделявшими их рождение. Ишоу родился в самые жуткие голодные годы Большого скачка[10], а Итянь – два года спустя, когда условия жизни, пусть и тяжелые, все же существенно улучшились.

– Разве мог он это забыть? Он родился во времена, когда у всех на уме одна еда и была. Не то что ты – только и знаешь, что мечтать. Мы тогда вечно голодные ходили, – говорила мать, – тело это будет помнить, даже если голова забудет.

* * *

Вечером Итянь услышал, как Ишоу вернулся. Все остальные уже улеглись спать, Итянь тоже притворился спящим и тихо ждал, когда Ишоу плюхнется на тюфяк и захрапит.

– Просыпайся, – прошептал ему в самое ухо Ишоу и тряхнул за плечо.

Итянь решил, что брат, наверное, напился.

– Просыпайся, Итянь. Я тебе кое-что принес.

Итянь нехотя привстал. Стоя возле койки, брат шарил под подкладкой куртки. Потом наконец он вытащил какой-то предмет и ликующе присвистнул.

– Держи. – Он протянул предмет Итяню. Это был маленький плотный листок.

Итянь встал и подошел к окну, голубоватый свет луны позволил разглядеть листок.

– О господи… – прошептал Итянь, но тут же заставил себя замолчать. В руках он держал разрешение сдавать государственные экзамены. – Как тебе удалось?

– Я вытащил у Па из кармана твою регистрацию и сегодня в городе подал заявление от твоего имени.

– И Па не заметил?

– А он как раз вчера после обеда задремал, вот я и залез к нему в карман. Он же не каждую секунду его проверяет.

Итянь потер листок большим и указательным пальцами. Плотный. И, как ни странно, ни сгибов, ни потертостей. Ишоу постарался донести его бережно.

– Я ж звал тебя с собой, скажешь, нет?

Итянь молчал. Его брат сотворил чудо.

– Ты прочитай. Там все верно? – тревожно спросил Ишоу.

Итянь снова вгляделся в слова. Вот они, перед ним, заверенные официальной красной печатью. Имя, возраст, пол. Он слегка согнул разрешение, чтобы рассмотреть то, чего не разглядел сразу, и заметил ошибку. Ишоу зарегистрировал его на экзамен по математике и естественным наукам, а не по литературе и истории. Как же он умудрился допустить такую оплошность? Ведь иероглифы совершенно разные, их не спутаешь.

– Тип экзамена… – Он запнулся.

Ишоу смотрел на него с радостным ожиданием, широко улыбаясь в темноте.

– Чего-то не так?

– Нет, все правильно.

Узнай Ишоу об ошибке – расстроится. Он вообще плохо читает и пишет, поэтому, наверное, и перепутал. Итянь напоследок взглянул на документ и спрятал его под подушку. Сверху на документе была приклеена фотография. Где только Ишоу ее раздобыл? Брат действовал не спонтанно – такой поступок требовал тщательного, многодневного планирования и слежки за отцом.

– Спасибо, – поблагодарил Итянь.

Даже в темноте он видел, что Ишоу с облегчением вздохнул.

– Да за что спасибо-то? Я твой брат, вот и сделал то, что должен был. Спрячь бумажку получше. Не бросай где попало.

– Думаешь, я такой дурак? – Итянь легонько шлепнул брата по затылку.

Итянь думал, что брат сразу же уснет, но тот зевнул, перевернулся на спину и сказал:

– А почему вообще тебе так приспичило отсюда уехать?

– Здесь жизнь какая-то убогая, – ответил Итянь, но вдумался в смысл сказанного и поспешно добавил: –