Евреи и секс - Марк Котлярский

«Если возьмет человек жену, и войдет к ней, и возненавидит ее, и возведет на нее напраслину, и распустит о ней дурную славу, и скажет: „Эту женщину взял я себе и вошел к ней, и не нашел у нее девства, то пусть отец и мать девицы предпримут действия и вынесут признаки девства девицы к старейшинам города, заседающим в суде. И отец девицы скажет старейшинам: „Свою дочь я отдал этому человеку в жены, а он возненавидел ее, и вот возводит напраслину, говоря: „Не нашел я у твоей дочери никакого свидетельства девства“, но вот доказательство девства моей дочери!“. И разложат то, что скрывало истину перед старейшинами этого города. И старейшины того города возьмут этого человека и накажут его. И взыщут с него сотню серебром и отдадут отцу девицы, ибо распустил тот дурную славу о девице в Израиле. А ему будет она женой, не может он развестись с ней все дни жизни своей. Но если верно оказалось это, не найдено было девства у девицы, то пусть девицу отведут ко входу в дом ее отца, и горожане забросают ее камнями, и она умрет, ибо совершила гнусное дело в Израиле, распутничая в доме отца своего: искорени же это зло из своей среды“.

Итак, еврейский закон однозначно требует смертной казни за супружескую измену. И закон этот одинаков для всех, независимо от положения, занимаемого человеком в обществе. Вспомним, что пророк Натан, узнав о романе царя Давида с замужней Бат-Шевой (Вирсавией), приходит к царю и прямо говорит о том, что тот заслуживает смертной казни, и он намерен требовать для него таковой в суде.

Однако на практике смертная казнь по отношению замужней женщине и ее любовнику применялась крайне редко даже во времена Первого и Второго Храмов. Во-первых, потому, что крайне редки были сами случаи супружеской измены. Во-вторых, по той причине, что смертная казнь утверждалась Сангедрином только в том случае, если сам факт измены был однозначно доказан, то есть прелюбодей и прелюбодейка были застигнуты в момент полового акта, и этому есть, как минимум, два свидетеля. Два – потому что еврейские мудрецы, предвосхищая сюжет шекспировской трагедии, поняли, что всегда может найтись мужчина, который захочет оболгать жену в глазах мужа. Но так как практически непредставима ситуация, при которой за интимной близостью двоих наблюдали сразу два и более человек, да еще готовых об этом свидетельствовать, то понятно, что и случаи смертной казни за прелюбодеяния были необычайно редки.

И в наши дни для доказательства факта супружеской измены в раввинатских судах требуют однозначных свидетельств этой измены. Так как при разводе супружеская неверность считается настолько тяжким преступлением, что жена, изменившая мужу, теряет право на алименты и оказывается в проигрышной позиции при разделе имущества, то многие обманутые израильские мужья нанимают частных детективов. И платят сыщикам за то, чтобы они факт неверности зафиксировали на видеопленку. Но даже наличие видеопленки не всегда оказывается достаточным. Например, известен случай, когда еврей продемонстрировал суду видеопленку, на которой его жена и ее любовник лежат рядом на кровати в нижнем белье, но не более того.

– Ну и что?! – спросил мужа председатель раввинатского суда. – Это еще ничего не значит. Может быть, они просто устали и прилегли на минутку?

– В нижнем белье? – с иронией спросил муж.

– Так ведь у нас жарко! – ответил раввин. – Вот они и немного того, разделись…

В 2005 году израильские юристы решили сильно осложнить жизнь частным детективам, занимающимся охотой на неверных супругов. Против сыщиков было подано несколько исков по обвинению во вмешательстве в частную жизнь с требованием выплатить астрономические суммы компенсации. Так что теперь представителям этой профессии приходится помнить: они могут не только заработать большие деньги, но и заплатить высокую цену за капризы своих клиентов.

Но вернемся к рассказу об отношениях евреев к прелюбодеянию. После разрушения Второго Храма и окончательной утраты евреями своей государственности смертная казнь за супружескую измену уже не применялась, однако большинство законов, касающихся адюльтера, остались в силе. Более того – они были детализированы и даже несколько ужесточены.

Согласно Галахе, еврейская женщина должна вести себя предельно скромно и не давать даже повода для подозрений в супружеской измене. В связи с этим ей категорически запрещено даже на несколько минут оставаться в закрытой комнате наедине с мужчиной, не являющимся ее мужем или сыном. Если ей назначена аудиенция даже у раввина, то дверь в комнату, в которой они говорят, должна быть приоткрыта, так чтобы каждый при желании мог увидеть, как они беседуют. В то же время если в помещении находятся несколько мужчин, то женщина может запереться с ними в комнате – считается, что в этом случае они не позволят себе по отношению к ней каких-либо развратных действий.

Само прикосновение еврейской женщины к постороннему мужчине, даже случайное, какой-либо частью тела крайне нежелательно, она не должна на улице проходить между двумя мужчинами и т. д.

В случае если еврейскому мужу стало известно об измене жены, она становится для него запретна – он больше не может с ней спать и должен как можно скорее дать ей развод. Этот закон привел к одной из самых больших трагедий в истории современной израильской культуры: в 80-х годах XX века группа представителей израильского искусства во главе с известным израильским актером и режиссером Ури Зоаром (его фильм «Подсматривающие» стал первым израильским фильмом, удостоенным главного приза Каннского фестиваля) решила «вернуться к ответу», то есть начать вести религиозный образ жизни. В состав этой группы входил и самый близкий друг Ури Зоара замечательный израильский бард Арик Айнштейн со своей женой Аленой.

Но в период их бурной молодости Алена часто изменяла мужу, что приводило к громким скандалам в среде израильской богемы. И, само собой, Айнштейн знал об этих изменах. Став религиозной еврейкой, Алена заявила мужу, что они не могут жить вместе, так как она из-за ошибок молодости для него «запретна». Для Арика Айнштейна, безумно любившего жену и прощавшего ей все, это стало настоящим потрясением: они развелись, но Айнштейн и по сей день продолжает вести светский образ жизни. Раз в неделю он навещает своих внуков, рожденных от брака его дочери с сыном выдающегося израильского раввина Ури Зоара. Но встречи эти каждый раз отдаются в душе артиста новой болью, рождая на свет все новые и новые грустные песни, которые потом поет вся страна…

Предусмотрели еврейские мудрецы и то, что неверная жена не может быть счастлива в повторном браке: после развода ей категорически запрещено сочетаться браком с мужчиной, с которым она изменила мужу. А ее дети, рожденные от этой связи, объявляются незаконнорожденными – «мамзерами». Им запрещено жениться на еврейках, и они, по сути дела, становятся изгоями в собственном народе.

Кстати, согласно Талмуду, таким мамзером был и Иешуа бен-Пандира или Иешуа ха-Ноцри, вошедший в мировую историю под именем Иисуса Христа.

Существуют две еврейские версии происхождения Иешуа, которые расходятся только в деталях. В обоих из них рассказывается, что родители Иешуа – Йосеф и Мирьям (Иосиф и Мария) жили в тогда еще совсем небольшом городке Нацерете (Назарете), где все жители хорошо знали друг друга. Красота и молодость Мирьям привлекли к себе внимание их соседа. Однажды, воспользовавшись тем, что Йосеф, будучи богобоязненным человеком, задержался на вечерней молитве, которая у евреев начинается после выхода звезд, этот сосед проник в дом молодых супругов и обманом овладел Мирьям. По версии апокрифического текста «История о повешенном, или История Йешу из Нацрата», впервые вышедшем в русском переводе в 1985 году, этим подонком был сосед Йосефа еврей Йоханан – он выдал себя за мужа Мирьям, воспользовавшись полной темнотой. О том, что она переспала с другим мужчиной, Мирьям поняла лишь, когда Йосеф вернулся с молитвы и захотел исполнить свои супружеские обязанности. По версии трактата Талмуда «Шаббат», им был римский солдат Пандира, который сумел на какое-то время склонить Мирьям к взаимности (именно поэтому Талмуд называет Иисуса Иешуа Бен-Пандира – сын Пандиры). Дальше версии практически совпадают. Почувствовав, что забеременела, Мирьям обо всем рассказала мужу. Тот направился к раввину за советом, и приговор раввина был однозначный: Мирьям носит в себе мамзера, и они должны немедленно развестись. Однако Йосеф слишком любил жену, чтобы пойти на такой шаг. Решив скрыть от земляков ее беременность и рождение ею ребенка от другого мужчины, он направился с беременной Мирьям в Бейт-Лехем (Вифлеем), где у них жили родственники. Опасаясь злых языков, он сам принял у нее роды, и уже затем с младенцем они направились к родственникам, заявив тем, что приехали их навестить с новорожденным сыном и сделать ему обрезание именно в Бейт-Лехеме, среди своих. Однако эти его слова вызвали недоумение у родственников: ведь переезд с роженицей и ребенком, которому еще не сделали обрезание, с места на место считается нежелательным. Вскоре Йосефу стало понятно, что рано или поздно слухи из Нацерета дойдут до Бейт-Лехема, и он поспешил уехать с женой в соседний Египет, где тогда жила большая еврейская община и где их никто не знал. Спустя несколько лет Мирьям и Йосеф вернулись в родной Нацерет в надежде, что вся эта история забылась и никто не вспомнит о позорном статусе их старшего сына. Однако главный раввин города, произведя несложные вычисления, понял, что Иешуа и есть тот самый ребенок, что был зачат от преступной связи. Тогда он огласил тайну его рождения на весь город, чтобы предотвратить будущий брак Иешуа с какой-либо из еврейских девушек – в соответствии с ограничениями, накладываемыми на мамзера.