Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова

блик, возникший на ледяных вершинах Хрустального Плато.

– Нет, – не согласилась всегда честная и прямодушная Ола. – Это было на берегу. Яркий объект не то, чтобы упал, а плавно соскользнул с неба и замерцал так, как если бы у него были зеркальные грани. Хотя, конечно, берег-то далёкий. Мало ли что могло там находиться.

– Откуда же он мог соскользнуть? – не отставала уже Икри от Кон-Стана. – Опять пришельцы? Вернулись? А ты говорил, что уже никто и никогда сюда не прибудет, если в протяжённости наших лет жизни тут. А что касаемо будущего, откуда мы может знать. Ты же там совсем недавно совершал облёт и ничего не заметил? А зачем, кстати, ты туда летал? Ты же сам говорил, что твои машины давно законсервированы и запрятаны так, что их никто не найдёт. И всё же одну ты распечатал и ничего мне не сказал? Чтобы не брать меня с собой?

– Я не видела, чтобы он летал, как ты говоришь, – встряла Ола в загадочный эпицентр возникшего напряжения между Икри и Кон-Станом. Она просто его почувствовала, не понимая ничего. – Он бродил на своих двоих, а не летал на каких-то там крыльях. А без них он и не сумел бы так быстро переместиться с того берега туда, где я и была.

Икри рассматривала содержимое тарелочки, куда она положила вполне себе обычные тушёные овощи и белую рыбу выпотрошенным брюшком кверху. Изнутри рыбки торчали веточки съедобных пряных трав. – Кон-Стан обожает озёрную рыбу. Её ловит Сирт и продаёт нам. То есть обменивает на необходимые себе вещи. У Сирта есть лодка, а Кон-Стан не умеет ловить рыбу. Кон-Стан у меня странный. Он умеет то, что не умеет никто, и не умеет того, чему обучен всякий ребёнок на Паралее. Правда, он многому тут научился. В определённом смысле он самый старший из моих приёмных сыновей, – она улыбалась, но в глазах её таилась сильная тревога.

– Чего ты волнуешься, Икри? Ясно же, что он никуда от тебя не денется, – пошутила Ола, стараясь разрядить обстановку. – Если небесный пришелец ради тебя тут остался, то…

– С чего ты взяла, что он остался ради меня? – перебила её Икри, став неприязненной. К кому относилась её вдруг возникшая пасмурность, к Оле или к Кон-Стану, было неясно. – Он остался тут, чтобы охранять ту, другую. Таков был приказ его командира. – Не попалась бы ему я, могла быть кто угодно. Или вообще никого бы не было. Для него это всё второстепенное, Ола. А та, что тут осталась, для него его главный тут смысл.

– Зачем она тут осталась? – спросила Ола, искоса поглядывая на задумчивого, но спокойного по виду Кон-Стана. Он не встревал в разговор, словно бы он его не касался. Болтают себе женщины, и пусть.

– У неё и надо спросить, зачем? Любовь, я думаю. А, Костя? Что скажешь в дополнение к нашим предположениям. Ужас, как любопытна для меня вся та история, связанная с твоим подвигом. Ты должна понимать, Ола, что для Кон-Стана остаться тут без своих сородичей, было делом весьма нелёгким.

– Ты же сама говоришь, что тут его сородичей полно, – напомнила Ола.

– Мир Паралеи огромен. И он не может, да и не должен знать, кто и зачем тут остался и где живёт. У него своя тут задача. Или если хочешь, жертвенный поступок. А их так уж воспитывают с детства, что общее выше частного. Справедливость выше закона. Стремление к познанию, даже страшному по той или иной причине, выше душевного комфорта. Исполнение долга превыше всего, страха, эгоизма, личного интереса. Лучше умереть, чем уронить звание человека и хоть на минуту стать животным, чьи инстинкты не отменяемы только на животном уровне, и не оправдывают никак человека, увлекаемого ими. Что там ещё?

– Икри, из-за чего твоя паника? – спросил он.

– Из-за того самого, о чём ты знаешь лучше, чем я, – ответила она. – Знаешь что, Ола, он скоро меня покинет.

Кон-Стан молчал, ковыряя рыбу двузубой вилкой, и не ел, хотя и пытался произвести впечатление жутко голодного человека.

– Ты хотя бы кусочек овоща положи в рот, не так трудно будет тебе, – заметила Икри. – Или ты не голоден?

– Кстати, о голоде, – ответил он. – Там, снаружи, толчётся один человек. Он пришёл след в след за кем-то из вас. А уж за кем, не знаю, не отследил. Он сильно измучен и голоден. Похоже, в отличие от нашей лягушки-путешественницы он покинул родной дом порядком уж дней назад. Как бы не упал от истощения. Может, пригласим его сюда?

– Кто лягушка, я? – возмутилась Ола.

– Да не ты, а я, – успокоила её Икри. – Это у нас с ним игра такая. Кто бы мог там быть, а Кон-Стан? – Икри взяла маленькую штучку из нижнего уровня стола и направила её на пустую стену, противоположную миражному окну. На стене возникло изображение того, что было по ту сторону входа в подземный город. У той самой скалы, где и сидели недавно Ола и Кон-Стан, стоял запылённый и несчастный Кэрш-Тол. Не узнать его Ола не могла. – Кэрш? – Ола в удивлении смотрела на его фигуру, совершающую вполне себе бессмысленные телодвижения, как это бывает свойственно человеку, раздумывающему, идти ему восвояси или ожидать чуда.

– За тобой и пришёл, раз выследил, куда ты вошла, – продолжил Кон-Стан, обращаясь к Икри. – Представь состояние человека, думаю, мало склонного к мистике, когда женщина, которую он отслеживал, исчезла в скале. Он, по-видимому, кружит тут с самого утра, да так и не может взять в толк, куда ты пропала? Ещё один поисковик запутанных троп лягушки-царевны.

– Я давно и наглухо о нём забыла, – ответила Икри, погружённая в смакование рыбы, – Какой же изумительный вкус у здешней рыбы. Нигде такой больше нет, – добавила она.

– А овощи кто выращивает? – спросила Ола.

– Инара вместе с маленькой Инэей и её мужем-помощником, – ответила Икри. – Да и дети давно ей помощники. У них тут на диво слаженная дружная компания и трудовая колония вместе. Живут и трудятся, не покладая рук, не омрачая ни себя, ни других тоской и сварами.

– Инара – труженица? Да ты шутишь? – изумилась Ола. – Она сроду ничего не умела, кроме как высокомерничать и играть всегда бездарную роль своего непомерного величия.

– Захочешь выжить, так и другой ролью овладеешь, – ответила Икри.

– Хочешь сказать, что она ничуть не изменилась и не любит моего Сирта?

– Я не знаю, кто там кого любит, кто только притерпелся. Но живут по видимости слаженно, – ответила Икри.

– Как же рождённые дети? Их, вроде,