Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Удовлетворенно мурлыча, я пролистала журнал назад, лениво просматривая последние несколько страниц записей Дэниела Роулингса.

«Джозеф Ховард. Главная жалоба — запущенный гнойный геморрой. Лечение — отвар из собачьей мяты, смешанный с жженными квасцами и небольшим количеством меда, перекипятить с соком ноготков».

Более поздние ссылки на эту страницу месяц спустя указывали на эффективность состава с иллюстрациями состояния пациента до и после лечения. Я приподняла брови при виде изображений. Роулингс рисовал не лучше меня, но с замечательной точностью сумел отразить все подробности.

Я постучала пером по губам в размышлении, потом добавила примечание на полях о том, что дополнительно к такому лечению должна быть рекомендована богатая волокнистыми веществами диета, которая также поможет бороться с запорами и их худшими осложнениями.

Я вытерла перо и перевернула страницу, едва не пропустив ее — запись, которая была сделана после изображения геморроя, как случайное упоминание о событиях прошедшего дня.

«Говорил с мистером Гектором Камероном из Речного потока, который попросил меня приехать к нему и посмотреть его жену, которая безвозвратно теряет зрение. Плантация его находится не близко, но он отправит за мной повозку».

Это замечание сразу же сломало сонную атмосферу дня. Я стала листать журнал, пытаясь узнать, осматривал ли доктор Джокасту. Я сама — после длительных уговоров — обследовала ее глаза, и мне было интересно узнать его заключение. Без офтальмоскопа определить причину ее слепоты не представлялось возможным, но у меня были предположения, и я с большой степенью уверенности могла исключить такие болезни, как диабет и катаракта. Мне было интересно, нашел ли Роулингс что- то, чего не заметила я, и сильно ли изменилось состояние ее зрения с тех пор.

Несмотря на свои иногда варварские методы, Дэниел Роулингс был хорошим врачом. Я еще раз задалась вопросом, что же с ним произошло, и будет ли у меня шанс встретить его когда-либо. Хотя у меня было довольно грустное предчувствие, что этого не произойдет. Я не могла поверить, что доктор не вернулся бы, чтобы забрать свои прекрасные инструменты, если бы у него была такая возможность.

Джейми, подталкиваемый моим любопытством, навел справки, но без всякого результата. Дэниел Роулингс отправился в Вирджинию, оставив свой чемодан с инструментами, и бесследно исчез.

Еще страницы. Еще пациенты, пускание крови, очистка, вскрытие фурункула, удаление загноившегося ногтя, рисунок зуба с абсцессом, прижигание раны на ноге женщины… У Роулингса было много дел в Кросс-Крике. Добрался ли он до Речного потока?

Да. Это произошло неделю спустя и через несколько страниц.

«Достиг Речного потока после ужасного путешествия под ветром и дождем, который мог утопить корабль. Дорогу совершенно размыло, так что пришлось ехать под градом через поля и в грязи по самые брови. Выехал на рассвете с черным рабом мистера Камерона, который пригнал повозку, и прибыл в усадьбу поздней ночью, усталый и голодный. Был встречен мистером Камероном, который предложил мне бренди».

Войдя в расходы по приглашению врача, Гектор Камерон, очевидно, решил максимально использовать шанс и заставил Роулингса осмотреть всех его рабов и слуг, как и самого хозяина.

Роулингс описал Камерона, как мужчину семидесяти трех лет, среднего роста, широкоплечего, но несколько согбенного, с руками, так изуродованными ревматизмом, что он не мог пользоваться орудием более тонким, чем ложка. В остальном вполне хорошо сохранившийся и очень энергичный для его возраста человек. Жалуется на то, что часто приходиться вставать по ночам, и на болезненное мочеиспускание.

«Я склонен предполагать расстройство мочевого пузыря, а не камни или хроническое заболевание мужских органов, поскольку боли имеют периодический характер примерно с двухнедельной продолжительностью каждого приступа, сопровождаемого жжением в мужском органе. Небольшой жар, мягкость при пальпации низа живота и черная моча, имеющая сильный запах, утверждают меня в моем предположении.

Поскольку в доме, имеется большое количество сушеной клюквы, предписал пить ее отвар три раза день по одной чашке. Рекомендовал также пить настой подмаренника утром и вечером из-за его охлаждающего эффекта и в случае присутствия камней в мочевом пузыре, которые могут ухудшить положение».

Я одобрительно кивнула. Я не всегда соглашалась с Роулингсом по вопросам диагноза или по методам лечения, но думаю, в данном случае он был прав. А что же Джокаста?

Вот про нее, на последней странице.

«Джокаста Камерон. Шестьдесят четыре года, tri-gravida, [228]упитанная и в общем здоровая женщина, очень молода для своих лет».

Tri-gravida? Я на мгновение остановилась, прочтя это сухое замечание. Такой простой, такой бесстрастный термин для обозначения вынашивания, не говоря уже о потере, трех детей. Выносить, родить, вырастить детей, минуя опасности младенчества, для того, чтобы потерять их таким жестоким образом. Солнце все еще грело, но я почувствовала холод в сердце, подумав об этом.

Если бы это была Брианна? Или Джемми? Как женщина могла перенести такую потерю? Я сама потеряла ребенка и все еще не знала, как это пережить. Это случилось давно, и все же я время от времени просыпаюсь, ощущая теплый вес ребенка, спящего на моей груди, чувствуя его теплое дыхание на моей шее. Я подняла рука и погладила свое плечо, как если бы на нем лежала голова ребенка.

Я думала, что легче потерять дочь при родах, не зная ее многие годы. Однако я знала Фейт до последнего атома ее существа, и в моем сердце всегда оставалась пустота, которая точно соответствовала ей. Вероятно, от того, что это была естественная смерть, во мне оставалось чувство, что она все еще со мной, что она не одна. Но потерять детей, убитых, погибших на войне?

Очень многое могло случиться с детьми в то время. Я с обеспокоенным умом вернулась к чтению записей о ее болезни.

«Никаких признаков органических заболеваний, никаких внешних повреждений глаз. Белок глаз чистый, гноя нет, опухолей не наблюдается. Зрачки реагируют на свет нормально. Свеча, поднесенная сбоку и освещающая стекловидную жидкость, не показала там заметных дефектов. Я отметил небольшое затемнение, указывающее на развивающуюся катаракту в хрусталике правого глаза, но этого не достаточно, чтобы объяснить потерю зрения».

— Хм, — громко хмыкнула я. И наблюдения Роулингса, и его заключения совпадали с моими. Он отметил так же, что потеря зрения продолжалось около двух лет, ничего внезапного, лишь постепенное сужение поля зрения.