Моя желанная - Маргарет Каллахэн

Дев посмотрел на часы.

— Поздно. Мне пора. Как ты считаешь, Джонатан уже спит?

— Ты обещал ему что-то рассказать, он ждет. Расскажи что-нибудь совсем короткое, он будет счастлив даже увидеть тебя.

— Тогда зайду к нему на пять минут.

Холли кивнула. Еще пять минут, и Дев уйдет. Она будет в безопасности, заберется в постель… и проведет долгие бессонные часы, тоскуя о ласках Дева, его поцелуях, его теле, слитом с ее телом. О Господи, неужели она никогда не избавится от него?

Холли вскочила и пошла в кухню, где осталась бутылка с вином. Несмотря на восхитительный ужин, они с Девом выпили всего по стакану. Поскольку она чувствовала себя абсолютно трезвой, то решила, что второй стакан не повредит. Взяв его с собой в Холли остановившись у окна, Холли смотрела в него невидящими глазами, а мысленно блуждала по запретным дорогам прошлого.

Обнаженный Дев на песке рядом с ней. Дев смотрит на нее пылающими черными глазами. Дев трогает ее, целует, любит. И оставляет. Нет, слишком много боли. Не сегодня. Не надо портить сегодняшний вечер. Она попрощается с Девом без всякого раздражения и обиды в благодарность за то, что он помог ей с Джонатаном. Нахмурившись, Холли взглянула на часы. Стакан у нее пуст, значит, прошло не пять минут, а по меньшей мере полчаса.

Она на цыпочках поднялась по лестнице и остановилась у комнаты Джонатана. Не слышно ни звука, только дверь чуть скрипнула, когда Холли ее открыла. Дев устроился в кресле возле кровати, а мальчик держал его за руку, не отпуская даже во сне.

— Я не хотел двигаться, чтобы не разбудить его, — шепотом объяснил Дев.

— Не беспокойся: когда он засыпает, его из пушки не разбудишь, — заверила Холли, но говорила при этом тоже шепотом.

Спохватившись, она громко засмеялась. Джонатан пошевелился, разжал руку и повернулся на бок, засунув в рот большой палец. Получив свободу, Дев встал и потянулся, а Холли поправила одеяло и легонько поцеловала спящего ребенка в лоб.

— Спокойной ночи, детка, сладких снов, — тихо сказала она, подумав о том, что хорошо бы иметь волшебную палочку, чтобы и себе навевать сладкие сны.

Холли обернулась. Дев молча стоял рядом. Мужчина, женщина и ребенок. Счастливая семья. Но этой счастливой семьи нет и никогда не будет, потому что Дев не войдет в ее жизнь.

В коридоре она снова испугалась его опасной близости, поэтому быстро шагнула вперед, намереваясь поскорее добраться до спасительной лестницы. Но руки Дева обняли, обхватили ее.

— Нет, — механически сказала она, глядя на него испуганными глазами.

Он сразу отпустил ее, удрученно вздохнув, однако не двинулся с места, просто стоял и смотрел на нее. Они хотели друг друга. Они были одни. Мужчина и женщина, которые знают, что их желание взаимно.

Дев тихонько выругался и отпрянул, но стиснутые пальцы красноречиво свидетельствовали о его желании, боли, о том, что он с трудом сохраняет самообладание.

Холли протянула руку и коснулась затылка Дева, ощутила дрожь — тело Дева откликнулось на какой-то восхитительный миг, но он почти сразу отшатнулся.

— Не надо! Ради Бога, не начинай то, что ты не дашь мне закончить! Я хочу тебя, но если ты меня не хочешь, уйди, пока не поздно. Уйди! — резко повторил он. — Ты слышишь, Холли? Уйди и оставь меня в покое.

Она почувствовала, что сейчас заплачет, поэтому молча кивнула и направилась к спальне. Пусть Дев уходит, так безопаснее, уговаривала она себя и, подавив рыдание, взялась за ручку двери. Она должна быть сильной. Они оба должны быть сильными. Холли обернулась, никак не полагая, что Дев еще здесь. Но он стоял, смотрел на нее, и тоска в его глазах была зеркальным отражением ее тоски.

Она прислонилась спиной к дверному косяку, опустила веки, чтобы физическим усилием прогнать образ из своего воображения, похоронить его раз и навсегда, прежде чем хлынет поток слез, который она не в состоянии была удержать.

— Любимая, пожалуйста, не плачь! — упрашивал Дев, прижимая ее к себе, поцелуями осушая слезы, потом взял ее на руки, а она положила голову ему на плечо и, улыбаясь, слушала бурное биение его сердца. Что бы ни случилось после сегодняшней ночи, единственный, драгоценный час любви пребудет с нею всю оставшуюся жизнь.

Глава 12

Дев положил ее на кровать.

— Еще не поздно, любимая, — серьезно произнес он.

— Не поздно? — переспросила Холли, улыбаясь сквозь слезы и медленно расстегивая одну за другой пуговицы на платье.

Расстегнув последнюю пуговицу, она открыла его взору свое тело, обнаженное, если не считать лоскутка кружев, изображающего трусики, и еще двух лоскутков, заменяющих бюстгальтер. Обеими руками она приподняла груди и взглянула в пылающие глаза Дева.

— Ты уверен? — тихо спросила она и снова улыбнулась, чувствуя, как все ее тело напряглось от пламени этих глаз. — Ты уверен? — повторила она, выгибаясь навстречу Деву, и тот со стоном бросился на постель рядом с ней, зарывшись лицом в ее волосы. Холли обвила руками его тело, лаская его, вздрагивая от особенного мужского запаха, такого теплого и знакомого.

— О Холли, что ты наделала?! — прошептал он, но губы его улыбались.

— Что же такого я наделала? — дерзко отозвалась она. — Ничего, Девлин Уинтер, совсем ничего… пока. Но прежде чем кончится ночь…

— Прежде чем кончится ночь?

Но Холли только улыбнулась, вытянулась и положила обе ладони ему на грудь, большим пальцем потрогала сосок, который отвердел от ее прикосновения.

— Колдунья! — пробормотал Дев, ловя руки и целуя ладонь. — Моя удивительно непостоянная колдунья.

Он снял свитер, и мускулы играли в серебряном свете луны, а Холли вспомнила другую ночь при луне, когда они чуть не отдались друг другу на пляже. Прошло две недели. Какой же она была дурой, отказывая ему! Она любит его. Он у нее в крови, она живет им, дышит им, и ничто в мире не в состоянии изменить ее чувства. Сегодня ночью он принадлежит ей, а она принадлежит ему. Телом и душой. Завтра не существует. Во всяком случае, теперь. И вообще никогда. Потому что все завтра казались слишком страшными. Дев здесь. Принадлежит ей. Они принадлежат друг другу.

Холли выскользнула из платья, в то время как Дев улегся рядом и, опершись на локоть, смотрел на нее с такой серьезностью, что у нее дрогнуло сердце.

— Дев…

— Тихо, — попросил он, — позволь мне насладиться. Ты прекрасна. — Дев провел пальцем по ее щеке, потом по другой, стирая слезы. — Ты очень красива, и ты моя. Вся моя. Слышишь меня, Холли? Ты моя.

Он накрыл губами ее губы. Холли задохнулась и обхватила руками голову Дева, стараясь продлить поцелуй. Она раскрыла губы, его язык проник ей в рот, во влажную, чувствительную глубину. Холли тесно прильнула к нему и, ощутив его возбуждение, засмеялась от счастья.