Когда появляются призраки - Владимир Мезенцев

В самом деле, когда мы, например, говорим, то «сотрясаем воздух» своими голосовыми связками, в нем возникают звуковые волны, которые, достигая уха, превращаются в звуки — в слова, которыми выражается определенная мысль. Здесь материальным носителем мысли, той среды, которая передала наши мысли, является звуковая волна, колебание частиц воздуха.

Когда человек разговаривает по телефону или по радио, звук сначала превращается в электромагнитные волны, а затем снова в звук. Значит, здесь нам помогают еще и электромагнитные волны, которые столь же материальны, как и все в природе.

Кстати, коща появились первые радиопередачи, очень многим это казалось каким-то необъяснимым чудом: музыка и речь передаются по воздуху на тысячи километров с помощью каких-то невидимых и неощущаемых — «внечувственных» — волн! Прошло немного лет, и это замечательное достижение человеческого разума стало для нас обычным, повседневным. «Внечувственные» электромагнитные волны стали использовать во многих приборах.

Так вот, нет ли, повторяем, в природе еще других, пока нам неизвестных «волн», которые могут выполнять роль почтальонов для наших образов, мыслей или чувств?

Ответ на этот вопрос может быть только один: никак нельзя утверждать, что таких «волн» нет. Окружающая нас природа неисчерпаема, и с каждым годом, с каждым веком мы узнаем о ней все больше и больше — порой совершенно неожиданного, «невероятного».

И нет ли в нашем распоряжении таких фактов, которые говорили бы об этом пока неведомом нам способе мысленного общения на расстоянии?

Есть.

Вопрос о том, существует ли мысленный разговор или, точнее говоря, передача чувственных образов на расстояние, имеет очень большую историю. Догадка об этом существует с давних пор на основании того, что человек иногда как бы чувствует тяжелые, неприятные события, происходящие с его родными и близкими, хотя и не видит их, не имеет с ними непосредственной связи.

Примеры такого рода знакомы многим. В годы Великой Отечественной войны не раз рассказывали о том, что мать или жена необъяснимым образом, до письма-извещения с фронта, догадывалась о том, что сын или муж тяжело ранен, причем они называли даже день и час несчастья. Многочисленные случаи «предчувствия на расстоянии» описывались и ранее. Вот несколько интересных примеров такого предчувствия.

Перед нами свидетельство известного по своим эстрадным выступлениям М. А. Куни.

«Основываясь на большом количестве опытов и экспериментов, считаю, что передача мыслей на расстояние возможна. Конечно, мысль в данном случае надо понимать как импульс, толчок, образ, чувство (страх, тревога — наиболее сильно!), ощущение.

Немало людей сталкивались с явлением так называемого предчувствия факта. Точнее, возникает не предчувствие факта (что очень важно), а предчувствие сообщения о* факте, информация о факте, получаемая одновременно с совершившимся событием. Поясню на примере, который произошел со мной. В 1924 году я жил в Москве, в комнате с двумя художниками. В то время я учился во Вхутемасе. И вот однажды мне приснился сон: мою мать искусали крысы и она находится буквально при смерти. Проснувшись, я рассказал своим товарищам этот сон. Не успели мы позавтракать, как я получил телеграмму: «Мама опасно больна, приезжай».

На следующий день, когда я приехал в Витебск, где жила моя мать, я застал ее в очень тяжелом состоянии. Десять дней назад ее укусила крыса, началась гангрена, и консилиум врачей признал необходимым ампутацию ноги.

Впоследствии мне удалось с большой точностью восстановить все факты. 11 февраля крыса укусила мою мать за ногу. Укус был несильным и не вызывал никаких опасений. Через несколько дней началась гангрена. 20 февраля матери стало совсем плохо, температура поднялась до 40°. 21 февраля в 10 часов утра был консилиум. Несмотря на то что надежда на благополучный исход операции была очень мала (у матери был диабет), врачи признали ампутацию необходимой. По отрывистым фразам мать поняла, что положение ее безнадежно (сильное потрясение!). В то время, когда происходил консилиум в Витебске, 21 февраля в 10 часов утра, я еще спал. Таким образом, как я уже говорил, информация поступила ко мне в момент наивысшего эмоционального переживания индуктора, то есть матери».

Кандидат технических наук доцент Ф. М. Лейнер, проживающий в г. Жданове Донецкой области, рассказывает:

«Январь 1946 года, война окончена. Мой старший брат находился на востоке, куда был направлен после окончания войны. Мать с семьей возвратилась в Одессу. Периодически приходили письма, все печали как будто минули, война закончилась. В ночь на шестое января с матерью творилось страшное: металась по квартире, плакала в истерике говорит, что с братом несчастье. Несколько дней мать плакала, даже полученные письма не успокоили ее. Несколько месяцев мы ничего не знали. Мать продолжала тревожиться. А через несколько месяцев нам сообщили, что в ночь на 6 января 1946 года мой брат Лейнер Абрам Маркович, лейтенант Советской Армии был смертельно ранен в верхний позвонок и через несколько дней умер, не приходя в сознание. Это случилось в городе Дальний, ныне Дайрен. Когда об этом сказали матери, она ответила: «Я его уже оплакала».

За достоверность изложенных фактов отвечаю. Со смертью не шутят. Объяснить, как мать, находясь в Одессе, узнала о смерти сына в далеком Дайрене, не знаю. Думаю, таким фактом не следует пренебрегать.

Второй случай. Октябрь 1949 года. Одесса. Я студент института, отец лежит парализованный, не в состоянии двигаться, мать болеет, эпилепсия. Я находился в городе у друзей. Обычно возвращался домой поздно. В этот вечер, примерно в одиннадцать часов, что-то меня вынудило встать и немедленно идти домой. Шел дождь. Нужно было ехать трамваем, а его не было. Я не мог ждать, побежал домой под дождем. Никогда в жизни ни до, ни после этого случая я не бежал по рельсам, но в этот вечер я делал именно так. Трамвай меня не догнал. Когда я вошел во двор, окно нашей квартиры спокойно светилось, было видно, что мать лежит на кровати. На мой стук она не ответила. На настойчивый стук повернулась в кровати, но не встала. Когда я открыл форточку, из квартиры повалил дым.

Я проник в квартиру. Выяснилось, что плита была закрыта, но дрова, положенные для просушки, разгорелись. Если бы я пришел в свое обычное время, в 12—2 часа ночи, вряд ли сумел бы спасти отца и мать от угара.

Что вынудило меня оставить друзей, бежать домой пешком, под дождем, не находя в себе силы дождаться трамвая под навесом? Этого я объяснить не могу.

Достоверность изложенных фактов готов засвидетельствовать в любом виде».

«У нас в семье считалось, что обмануть мою мать никому из родных и близких знакомых невозможно: с кем бы что ни случилось, она знала. Отец, старый безбожник, мне как-то говорил: «Не верю ни в бога, ни в черта, ни в сон, ни в чох, а насчет матери не пойму. Как-то хотел написать академикам, чтобы они объяснили, да неудобно — скажут: заслуженный учитель, а преподносит какую-то мистику».

О себе лично. В бою с гитлеровскими захватчиками был ранен. На излечении находился в г. Омске, где мне ампутировали ногу.

Я написал домой: «Ранен в ногу, нахожусь на излечении, нога пока малоподвижна, но врачи обещают лечебной гимнастикой меня отремонтировать».

Ответ получил от отца (мать к этому времени ослепла). Он писал: «Напиши подробнее. Мать говорит, что ты ранен в правую ногу и ее тебе в верхней трети бедра ампутировали, а затем еще оперировали, удалив осколки разрывной пули». И еще приписал, что мать и думы мои знает, тяжелое состояние, в котором был после ранения.

Я диву тогда дался, но, посоветовавшись с товарищами и кое с кем из медработников, вновь сообщил, что действительно ранен в правую ногу, но, мол, все идет к излечению. Возможно, что нога останется чуть короче и малоподвижна. Прибыв затем из госпиталя, я, перед тем как явиться домой, привел себя в протезе в тот вид, как писал, и был встречен и вроде все обрадовались моей сохранности, а мать, обняв, сказала: «Не нужно мать обманывать, ты же без ноги. Я знала ото, когда тебя оперировали».

Прошло несколько лет, и как-то мать забеспокоилась за сестру, жившую в ту пору на Сахалине, — что она тяжело захворала. И действительно, пришла телеграмма — положили в больницу. А дня через два, в праздник годовщины Октябрьской революции, мать заявила, что праздник ей не в праздник, сегодня умерла дочь. И скоро мы получили письмо со снимками похорон. Сестра умерла в тот день, как говорила мать.

Добавлю, что в нашей семье о суевериях и речи быть не могло. Возможно, такие явления подскажут людям относиться к ним серьезнее».

Это письмо прислал автору в 1966 году из г. Шахты Ростовской области В. Л. Жданов.

В приведенных свидетельствах мы встречаемся со случаями так называемой спонтанной, то есть самовозникающей, телепатии. Происходит это обычно между близкими людьми, ковда кто-то из них оказывается в тяжелом положении, нуждается в помощи или же просто в этот момент все мысли свои обращает к родному, близкому человеку.