Жена не узнает (СИ) - Полина Ривера

с ребенком? Даше отец нужен. Юра же раскаялся, повинился? Дура ты, Катя. А от бабули я не ожидала такого… Тоже мне — благодетельница.

Никогда ей этого не прощу».

«Не простишь? А что ты не простишь ей, мам? Того, что она поддержала меня в трудную минуту?

Согласилась оформить на себя квартиру и подарила ее мне? Жить нам есть где. Не пропадем.

Работа имеется».

«Не руби сплеча, дочка. И не сердись. Родители жизнь прожили, кое-что в ней понимают.

Возвращайся к мужу и не ломай комедию».

«Я люблю другого мужчину. А он любит меня и Дашу. Ладно, мам… Я рада, что дома все спокойно. Вряд ли приеду — много работы».

Меня и не приглашали, если быть честной. Мама сухо пожелала удачи и завершила разговор, оставив меня наедине со своими мыслями.

— Тась, он сказал, что любит меня. Раньше сомневался, опасался чего-то. Не хотел словами разбрасываться. Я ему верю, — вздыхаю, не скрывая облегчения.

— Катька, все уже хорошо, понимаешь? Если бы твоего Уфимцева хотели посадить, не стали бы отпускать домой. Он отделается административным штрафом. А Болотников и Брюсов сядут.

— Это точно… Они уже неделю в СИЗО.

— Жаль, что эту дрянь выпустили. Отделалась легким испугом. Хитрая зараза… И с опекой все провернула, и вышла из воды чистенькой.

— Бумеранг судьбы ее догонит, Тась. Не хочу о Свете говорить. Давай лучше платье выбирать.

Илья Андреевич организует шикарный банкет для сотрудников.

— И ты должна затмить всех, Кот. Поняла?

— Поняла. Тогда вот это платье…

Красное, в пол, с открытой спиной и струящимся шлейфом… Я впервые за долгое времяхочу затмить всех. Не прятаться под маской скромницы, не бояться быть на виду… Пить жить щедрыми глотками, есть счастье как мороженое — досыта и непременно большими ложками. Любить Илью и благодарить судьбу за испытания…

На работу возвращаемся с покупками. Таська убегает к себе. Я прячу пакет с платьем в шкаф. Хочу сделать Илье сюрприз и не показывать его до праздника. Мечтательно улыбаюсь, представляя, как мы будем кружиться в танце. Смотреть друг другу в глаза, обниматься и прятать рвущиеся из груди чувства от чужих глаз.

Наливаю в чашку горячий кофе и включаю рабочий компьютер. В двери стучат.

Перед новогодними праздниками в отделе запара, но я и мои немногочисленные подчиненные справляемся.

— Можно, Екатерина Васильевна? — в дверном проеме показывается голова Ильи.

— Д-да, Илья Андреевич.

С ним вместе адвокат. Значит, дело не в работе. Стыдливо отвожу взгляд и взмахом руки приглашаю присесть.

— Катя, Денис Николаевич готов отправить документы на развод в суд. И… ускорить их рассмотрение. Ты… ты не передумала?

В его взгляде столько эмоций.

Страх, волнение, неуверенность… Он боится меня потерять. А я его…

— Нет. Конечно, нет. Я тоже хочу разобраться с этим до праздников, — отвечаю решительно.

— Екатерина Васильевна, тогда подпишите заявления. Вот здесь, — суетится Денис Николаевич. — В

трех экземплярах. Вашему мужу я позвонил.

— И… что? Он готов подписать все?

— Да. Мы условились встретиться завтра возле здания суда. Будет лучше, если я сам отвезу заявления. Так будет быстрее.

— Спасибо вам. Я очень благодарна вам за помощь. И тебе, то есть вам… Илья Андреевич.

Адвокат покидает кабинет. В воздухе повисает вязкое как желе напряжение. Илья боится моего отказа… Варится в котле сомнений и неверия. Глупый… Разве я могу променять его на Юру?

Подхожу ближе и обнимаю его за плечи. Илья шумно выдыхает, притягивает меня к груди и зарывается пальцами в волосы. Коротко целует в лоб и виски… Вдыхает запах в ямке на шее.

— Катюш, я люблю тебя. Очень люблю… Даже если Уфимцев сбежит или…

— Он не сбежит. Юра пообещал мне подписать бумаги на развод взамен твоей помощи.

Он сдержит обещание.

— Дай-то, бог… Следователь сделал все, чтобы Юрий ограничился штрафом. Офис «Альф»

опечатали. Всю неделю там производят выемки документов. Арестовали еще двоих подельников.

Юре крупно повезло. Он потерял работу, но сохранил свободу.

— И это все ты, Илюш… Я тоже тебя люблю.

— Тогда… Может, закроем кабинет ненадолго? — заговорщицки шепчет он.

— Ну уж нет. Ко мне с минуты на минуту придет Юля. Осталось утвердить проект коммерческого здания на проспекте Мира.

— Ох… Совсем скоро мы не будем расставаться. А пока…

— Пока я поживу у твоей бабули. Я успела ее полюбить.

Глава 39

Юрий.

На подоконнике в детской сидит желтый заяц Даши. На стеллаже покоятся игрушки и книги. Катя специально не забрала их — пообещала, что после развода позволит мне видеть дочь… Даже кое-что из вещей оставила.

Опускаюсь на пуф и замираю. Впитываю тишину и пытаюсь осознать случившееся. Она ведь…

Катька моя — человечище… И Илья ее тоже.

Не спешу покидать квартиру… Здесь словно призраки бродят… Моих любимых, прежнего счастья.

Кажется, обернусь, а там Дашка… Прячется за дверями, хихикает. Или Катя зовет меня ужинать.

Вряд ли время сотрет мою память. Или излечит ее раны… Я разрушил нас — семью и свое будущее.

Знаете, как на все это отреагировала та, ради которой я рисковал браком? Она отказалась от меня.

Брезгливо фыркала на допросе, смеялась надо мной.

И все… обесценила. Наверное, наши отношения вправду были пустышкой… И ее слова, произнесенные в порыве страсти, мои признания и чувства… Я был увлечен Анжеликой. Игрался, рисковал, ходил по краю пропасти, ощущая, как адреналин кипятит кровь…

Мне нравилась не Энджи, а дурацкое чувство свободы и крутизны. Я поддался на манипуляции

Виктора и не устоял… Поставил на кон жизнь ради того, чтобы быть с ними в одной лодке. Быть таким, как они — крутым и свободным, настоящим мужиком.

Жена ушла от Виктора. Забрала детей и уехала к родителям. Не стала помогать мужу. Не пожалела его, как Катя меня… И денежки все из сейфа украла — об этом я узнал от следователя… Наверное, сейчас она с детьми греется, лежа на белом песке. Или продает имущество, записанное на ее имя.

Из водоворота мыслей меня вырывает звонок адвоката.

— Денис Николаевич, слушаю вас.

— Юрий, я жду вас в кафе напротив мирового суда. Через час вам удобно?

— Да. Так скоро? Я думал… Простите, я не отказываюсь. Думал, что Катя дождется окончания новогодних праздников.

— Нет, она хочет успеть все закончить до них.

Буквы перед глазами сливаются в серо-черное пятно. Никаких претензий… Раздела имущества или алиментов. Катя ничего не требует, потому что самодостаточна и счастлива.

«Жена не узнает», — всплывают в памяти собственные, обидные слова.

Она у меня глупышка, деревенская простушка… Та,