Марс пробуждается. Том 1 - Константин Волков

Паршин объяснил остальным, что язык Марса — корневой, моносиллабический, однослоговой и резко отличается по структуре от таких языков, как русский, где один и тот же корень обрастает разными приставками, окончаниями, суффиксами и приобретает много разных значений, причем слова подвергаются еще многим изменениям — склоняются, спрягаются и так далее…

К концу месяца обе стороны могли почти свободно объясняться, причем жителя Земли научились читать и понимать книги и газеты Марса. Сложнее было с изучением математики. Марсиане применяли не десятичную, а двоичную систему счисления.

Все это было по-своему очень интересно. Сидя в камере, пленники успели узнать многое о жизни и культуре Марса. Но они все же находились в заточении.

Сто тридцать квадратных метров подземелья и маленькая площадка наверху — это было все отведенное им пространство. Так подходил к концу уже второй месяц их пребывания на этой планете.

Настроение шести человек, сумевших преодолеть бездну космического пространства, а после этого попавших в тесную и неуютную. тюремную камеру, никак не могло быть хорошим. Только несгибаемая воля и уверенность в конечном успехе экспедиции, присущие Яхонтову, поддерживали их бодрость духа.

Виктор Петрович больше всего боялся праздности и собственным примером заставлял остальных упорно и настойчиво работать. Ежедневные уроки языка он дополнял обязательным чтением книг Лига, изучением газет и журналов, просмотром фильмов, которые охотно предоставили в их распоряжение марсиане. Не менее требователен оказался начальник экспедиции и в физической тренировке.

Все дни космонавтов проходили в труде. И все-таки нервы людей были напряжены до предела.

Бывали минуты, когда Владимир вскакивал и, ни на кого не глядя, не произнося ни слова, крепко стиснув челюсти, так что у висков выступали желваки, сжимая кулаки, начинал быстро ходить по темнице. В такие минуты только Наташа могла успокоить его.

— Ас биха неку, — улыбаясь, говорила она на языке марсиан, что означало: «Не сердись, милый». — Лучше изучай язык Анта и не трать зря времени. Все еще впереди, береги силы.

Встречая спокойный ясный взгляд жены, Владимир как-то сразу приходил в себя.

— Carpe diem — пользуйся каждым днем, — говорил ему в подобных случаях профессор Паршин, философски относившийся к вынужденной бездеятельности. Подобно многим ученым склонный к чисто кабинетной деятельности, он сравнительно спокойно переносил заточение, довольствуясь изучением марсианской культуры.

Индира Рамахвани тоже не слишком страдала от тюремного заключения. Она много времени уделяла изучению растительности Марса по тем образцам, которые удавалось видеть на террасе, а также по марсианским микрокнигам и объемным цветным картинам. Во всяком случае, она превосходно владела собой. Начальник экспедиции не мог упрекнуть ее в какой-либо слабости. Наоборот, временами он бросал теплые и ласковые взгляды в ту сторону, где виделась тоненькая и хрупкая на вид фигурка Индиры.

Всегда ровен и невозмутим был Ли Сяо-ши. Этот человек, казалось, не имел нервов. Он работал строго систематично, с неизменным напряжением и никогда не проявлял гнева или раздражения.

А дни тянулись длинной вереницей, похожие один на другой, как капли дождя, уныло барабанящего по окнам. Подходил к концу третий месяц жизни на Марсе, третий месяц неожиданного тюремного заключения, смысл и конечная цель которого оставались для космонавтов тайной…

Глава IV

ВЛАДЫКИ АНТА

— Три месяца! — сердито повторял Владимир, шагая из конца в конец камеры. — Три месяца мы сидим в этой конуре. Весь срок пребывания на Марсе ограничен четырьмястами пятьюдесятью сутками, и из них девяносто мы уже потеряли бесполезно.

— Берегите нервы, — сказал Паршин, сидя на койке. — Все равно мы ничего не сделаем.

— Постойте! — прервала Наташа. — Кажется, музыка.

Все прислушались. Издалека действительно доносились звуки музыки, совершенно необычные в этом мрачном подземелье.

— Музыка? — произнес Яхонтов и поднял голову. — Это что-то новое!

Из-за дверей слышался странный, дикий бравурный мотив. Слуху жителей Земли музыка казалась варварской. Своеобразную ритмику подчеркивали ударные инструменты, издававшие звуки более высокого тона, чем земные барабаны.

Щелкнули замки, и, четко отбивая шаг, в камеру вошли солдаты под командой офицера. Короткий приказ, и отряд замер неподвижно. Оркестр умолк, музыканты остались в коридоре.

Марсиане были одеты в парадную серую с синим форму, сверкающую серебром.

— Вставайте, чужеземцы, — торжественно произнес командир отряда, в котором космонавты с удивлением узнали Тиара. Вставайте, ибо час настал! Владыка Анта — великий Ирган ожидает вас.

Космонавтам разрешили привести в порядок одежду, но отвели для этого всего пятнадцать минут по земному счету времени. Обе женщины, разумеется, всполошились, но доказали, что способны на героические поступки. Они убежали за перегородку и оказались готовы даже прежде, чем истек срок. Правда, их туалет был довольно скромен: все те же меховые комбинезоны.

Грянула музыка, и процессия двинулась по подземным коридорам. Необычайная мелодия невольно подчиняла всех заданному ритму. Космонавты стремились идти в ногу с марсианами, но это удавалось плохо — один их шаг был равен по меньшей мере двум у марсиан.

Пленников повели в ту сторону, где они еще не были. Сначала тянулись длинные, извилистые коридоры с голыми, слабо освещенными стенами. Узники заметили, что они идут вверх, как бы следуя по виткам растянутой спирали. В конце пути оказались большие ворота, наглухо закрытые тяжелыми металлическими створками.

Процессия остановилась. Тиар вышел вперед и громко постучал молотком, висевшим на длинной цепочке. Гулкие звуки ударов понеслись по коридорам.

— Кто идет? — послышалось из-за ворот.

— Чужеземцы, которых ожидает Владыка!

Массивные двери стали открываться. Они томительно медленно поворачивались на шарнирах. В просвете показались неподвижные фигуры двух часовых. За воротами начинался новый коридор, прямой и длинный. Вдоль его стен на низких пьедесталах стояли каменные изваяния, одно страшнее другого. Многорукие колоссы, порой крылатые, свирепо ощерясь, скалили уродливые зубы, высовывали длинные языки, свисающие к ногам, замахивались на проходящих когтистыми лапами…

Здесь не было привычного для глаза спокойного и ровного освещения. Все было погружено в мистический многоцветный полумрак. Источниками света служили огромные, дико вытаращенные глаза и широко разинутые пасти чудовищ, бросающие снопы зеленого, желтого, синего, багрового света.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});