Меч Владигора - Леонид Бутяков

Молодой вдруг ощерился, брызнул слюной:

— Я подставой был? Щенком неразумным?!

— Прекрати причитать. И вспомни, с кем разговариваешь.

— Братство меня бросить решило? Или Гуннар изменил? Или?..

— Хватит, Азарг. Ты не справился с поручением, так? Мне пришлось вмешиваться, так? Встань на колени!

«Вот кто на поединок меня вызывал! — понял Владигор. — Юнец, мстящий за братьев, последний из Даргозенгов. Бедняга…»

Он увидел, как его недавний соперник падает на колени перед немощным старцем. Хуже того — ползет на брюхе к его стопам, пытается слизнуть лиловую пыль, обметавшую сапоги властелина!

Только что спорил, дерзил, а теперь, утратив последнюю гордость, молит о пощаде дрожащим голосом:

— Я не виноват, мой господин! Это Гуннар все подстроил, его покарать нужно!

— Гуннар уже наказан. Даже останков его никогда не найдут, — холодно ответил старик. — Сейчас твоя очередь. Увы, ты узнал слишком многое… Надеюсь, Бор примет тебя. Жаль терять воина, да ничего не поделаешь. Ступай вон, Волчара!

Азарг шарахнулся в сторону, словно получил оплеуху. Сверкнул глазами, протянул руку к поясу… и тут же рука ослабла, упала безвольной плетью. Затуманились очи. Он отвернулся от своего владыки, сделал шаг, другой, третий — и с диким воплем бросился в ущелье.

Владигор, прижимаясь к стене, следил за безвольным телом, которое, подобно сухому кленовому листу, мельтеша и кружась, падало вниз — на острые камни, в мрачную пелену забвенья.

И здесь Владигор допустил ошибку: высунулся из-за скалы больше, чем дозволяла разумная осторожность, так его удивило странное самоубийство Азарга.

Верховный жрец сразу почувствовал чужое присутствие.

— Кто здесь?! — вскричал он, настороженно отступая к гранитной стене.

К гранитной ли? Владигору все, что окружало их, виделось теперь нереальным, призрачным. Они оба стояли не на каменной тверди, а на лиловом студне — колдовском, поганом. Он уже не верил собственным чувствам.

— Как ты сумел?! — удивился Патолус, пытаясь разглядеть в разрывах тумана лицо незнакомца, и повторил свой вопрос: — Кто ты? Какие силы позволили тебе подняться сюда?..

Вместо ответа Владигор молча вышел из-за своего укрытия и, хорошо понимая, что его новый враг с виду стар и немощен, а на самом деле во много раз опаснее бесславно погибшего Азарга, изготовился к бою. К несчастью, князь только теперь заметил, что с ним нет кинжала. Не было времени вспоминать, где и когда он его обронил. Ему показалось, что Времени отныне вообще не было…

Верховный жрец с поразительной резвостью кинулся на нежданного противника, рассчитывая столкнуть его в пропасть, Владигор, не дрогнув, встретил его грудью. Их руки сплелись в жестком захвате.

Синегорец, заламывая кисть соперника, ощутил невыразимый холод — и все силы своего человеческого естества направил на противостояние этому смертоносному хладу. Его отчаянная попытка удалась: ледяные оковы треснули и тысячами мелких кристаллов осыпались к ногам.

В тот же миг из чародейского перстня к небу скользнул яркий золотистый луч и схлестнулся с бледно-серебряным лучом, ударившим из Браслета Власти. Над головами людей, словно подражая битве волшебных лучей, засверкали огненные молнии. Соперник Владигора пошатнулся, но устоял. На его искривленных губах выступила пена, а в пылающих глазах мелькнуло нескрываемое злорадство. Владигор с опозданием понял, что оно означает…

Из клочков колдовского тумана за спиной синегорца возникла быстро вращающаяся воронка, которая с огромной силой потянула его в свое чрево. Однако Владигор по-прежнему крепко удерживал врага — и через мгновение оба они были поглощены ею!

Времени и Пространства не существовало. Жуткое место, в котором очутился Владигор (через миг или через год?), смутно напоминало некий полупрозрачный лабиринт, в котором не было ни верха, ни низа, один шаг мог равняться тысячи, а расстояние в сто верст легко преодолевалось мановением руки.

Его окружали туманные стены, неестественно изломанные лестницы и змееподобные переходы, то и дело сплетающиеся в замысловатые узоры.

Каким-то чудом Владигор не утратил способности мыслить, но вдруг перестал ощущать собственную плоть. Теперь его единственным оружием был человеческий разум, не желавший сдаваться врагу. А враг между тем вновь изменил свой облик: вокруг замелькали звероподобные рожи, клыки, железные когти и отточенные рога фантастических обитателей лабиринта.

Сперва он увертывался от них, а затем стал отвечать ударом на удар. Он ударял мыслью, представляя себе, что сжимает в деснице старинный кинжал гусляра Яреца. И эти удары разили чудовищ без промаха.

Владигор не чувствовал физической усталости, но огромное душевное и умственное напряжение почти сводило его с ума. Мозг рвали тысячи иголок, глаза слезились, грозя вывалиться из глазниц. Хотелось кричать, кусаться, бить врагов кулаками и ногами, а пуще всего — крепко зажмуриться, чтобы не видеть лезущих отовсюду злобных тварей, и приказать себе проснуться, избавиться от бесконечного кошмарного сна.

Неожиданное осознание противоречивости собственных желаний — зажмуриться и проснуться — заставило Владигора сосредоточиться на ускользающей догадке. Ведь он сейчас бесплотен, значит, в колдовском лабиринте бьется не тело его, а разум! Ледяные оковы раскололись, не одолев человеческой плоти, но разум, попавший в ловушку, продолжает сражение с чуждой, злой волей.

Лабиринт оттого полупрозрачен и поддается разящим ударам мысли, что сам он — вымысел, исчадие пособников Злыдня. Следовательно, выбираться из него нужно силой светлого разума, поддержанного живыми, человеческими чувствами!

Едва Владигор сумел понять это, как где-то в глубинах его измученного сознания пробудилась, зазвенела тонкой стрункой песенная строчка: «Манмазейка Малмалека, трандыхаться не ходи в те краюхи, где Грозека крандыётся на пути…», одновременно являя ему образ веселой и язвительной скоморошки.

Ее золотистые глаза возникли так близко, что заслонили собой все прочее — извивы лестниц, туманные клочки стен, оскалы чудовищных морд. Взгляд Ольги был наполнен тревогой и состраданием, ожиданием и… любовью.

Не позволяя себе задумываться над тем, из каких глубин подсознания и по какой причине явился вдруг именно этот взгляд, он всей душой устремился ему навстречу. Янтарно-золотое сияние повело его за собой, указывая выход из лабиринта.

Мерзкие создания, почуяв, что добыча ускользает, разъярились еще больше, но они были уже не в состоянии удержать Владигора. Его разум обрел новые силы, и с каждым ударом кинжальной мысли вражеские полчища редели, а стены и лестницы беззвучно распадались, уступая пространство живому солнечному свету.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});