Белый крейсер - Иар Эльтеррус

— Передаю прямо в ваш пад.

Генерал удивленно приподнял брови — это каким же образом? Его пад защищен всеми возможными протоколами безопасности. Пробиться сквозь них невозможно. По крайней мере, программисты флотской разведки утверждают, что это так, а они свое дело знают. Однако пад тонко пискнул, сообщая о полученном неизвестно откуда файле. Таркович быстро просмотрел его и поднял на Алексея вопросительный взгляд.

— Искин Белого крейсера, — пояснил тот. — Я отдал ему приказ, а уж как он это сделал — понятия не имею.

А, искин, тогда все ясно. Генерал успокоенно покивал. Возможности этого чертова искина впечатляли. Насколько известно из истории, он проходил сквозь любую защиту, как нож сквозь масло. Но не делился информацией ни с кем, кроме императора. Придется привыкать к тому, что теперь ничего не скроешь. Значит, больше нельзя доверять конфиденциальную информацию даже самым защищенным сетям, полагаясь только на свою память. Будет нелегко, но выбора нет — есть вещи, о которых мальчишка знать не должен. К сожалению, уже ясно, что марионеткой он не станет. Конечно, подталкивать его к тому или иному решению можно и нужно, но очень осторожно, чтобы не встал на дыбы, если заметит.

— Ваше величество! — встал невысокий сухопарый старик с тростью в руках, один их трех людей неизвестного статуса, его звали Алекс Станковский. — Хочу внести предложение.

— Вносите. Только не могли бы вы для начала сообщить, кто вы? Я не об имени — его я знаю. А о роде ваших занятий.

— Наверное, меня можно назвать идеологом, — едва заметно усмехнулся старик. — По образованию — юрист. Я стоял у истоков движения. Именно наша группа первой пришла к выводу, что демократия бесперспективна для развития цивилизации. Монархия — куда предпочтительнее. По крайней мере, на данном этапе. Я хочу предложить вашему вниманию общую модель развития общества. Но, думаю, не сейчас, ее нужно тщательно изучать — разработкой этой модели занимались сотни специалистов разных профилей. Лучших специалистов! Пока же я хотел бы предложить ввести несколько очень важных законов, которые помогут нам перехватить рычаги власти и удержать их.

— Слушаю вас, — подался вперед Алексей. Этот человек почему-то сильно понравился ему. На подсознательном уровне.

— Первым и самым важным считаю закон о государственных социальных гарантиях населению, — продолжил Станковский. — За прошедшие двести лет плутократы добились отмены практически всех социальных гарантий для работников. Сейчас они находятся в полной власти работодателя. Ни больничных, ни отпускных люди, чаще всего, не имеют. За редким исключением. Если вы измените это положение, то граждане Росса будут вам благодарны. А главное, мы получим их безусловную поддержку во многих наших начинаниях.

— Ничего не имею против, — кивнул император. — Кто-нибудь не согласен?

— Все согласны, — выразил общее мнение Таркович.

Однако на лицах многих Алексей заметил кислое выражение. Им это решение явно было не по вкусу, но они почему-то промолчали. Видимо, Станковский очень влиятелен в монархическом движении и способен отстоять свою позицию. К сожалению, Алексей пока не знал, кто из монархистов есть кто и как именно видит монархию. Придется внимательно к ним присматриваться, чтобы не совершить нелепой ошибки. Она будет слишком дорого стоить.

— Вторым необходимым законом считаю закон об ограничении заработной платы государственным служащим, — снова заговорил старик. — В текущее время высшие чиновники получают миллионные оклады, которые сами себе назначают. Они не должны иметь такой возможности. Такой ход даст нам возможность очистить министерства и ведомства от приспособленцев, не желающих брать на себя ответственность.

— А коррупция? — поинтересовался Алексей.

— Это неизбежное зло, — тяжело вздохнул Станковский. — Чиновники брали, берут и брать будут. Однако со временем, постепенно, мы станем оставлять им все меньше лазеек для этого. К пойманным за руку желательно относиться безжалостно и прилюдно казнить их самым жестоким образом, объявляя народу, за что казнен тот или иной, за какие именно прегрешения.

— Одобряю! — согласился император. — Каков третий закон?

— Министров и иных высших чиновников назначает только лично император. Нужно сделать так, чтобы никаким иным образом добиться высокой должности было невозможно. Это убавит число интриг в чиновничьих кругах. На эти интриги у них уходит слишком много времени и сил, на работу ничего не остается.

— Вы думаете, это поможет? — Алексей подпер щеку рукой и недоверчиво уставился на Станковского. Он прекрасно помнил, какие интриги цвели в самом мелком советском учреждении. Несмотря на свой юный возраст, не раз сталкивался с этим.

— Частично поможет, — поморщился старик. — Хотя бы ограничит аппетиты некоторых господ.

— Что ж, пусть будет и такой закон, — безразлично пожал плечами император. — Но трех указанных вами законов недостаточно. Предлагаю принять еще один.

— Какой? — Станковский и Таркович насторожились, по ним было видно, что они ожидают какую-то глупость.

— Считаю необходимым ввести смертную казнь за воровство у государства в особо крупных размерах. С полной конфискацией имущества у семьи казненного.

Старик с генералом переглянулись. Они, похоже, не ждали от императора ничего подобного. Таркович немного подумал и на мгновение опустил веки. Станковский едва заметно довольно улыбнулся и кивнул. После чего сказал:

— Хороший ход, Ваше величество. Принятие такого закона до икоты перепугает многих высокопоставленных воров. Я сегодня же поручу своим юристам разработать тексты всех четырех законов. Завтра утром вы сможете с ними ознакомиться.

Алексею сразу стало ясно, что предложенные Станковским три закона давно тщательно разработаны. Он мысленно посочувствовал юристам старика, которым предстояло к утру полностью проработать положения закона о смертной казни за воровство у государства. Спать беднягам этой ночью, похоже, не придется.

Многое еще обсуждали на этом заседании и разошлись, только когда наступил поздний вечер.

* * *

Алексей устало брел по коридору своей временной резиденции, под которую флотская разведка передала принадлежащий ей особняк за городом, защищенный от вторжения всем, чем только возможно. Единственная уцелевшая башня императорского дворца была, к сожалению, непригодна для жизни.

— Ну вот, — пробурчал император себе под нос. — Сыграл им товарища Сталина… Интересно, поверили или нет?

Во время заседания он держался внешне уверенно и жестко, хотя внутренне трясся, как заячий хвост. Ну не готов он был к тому, чтобы строить из себя полновластного владыку, уверенного в своих силах! Однако вынужден был держаться. А когда сил не хватало, на память приходил тигриный взгляд товарища Сталина, и Алексей сжимал зубы, заставляя себя продолжать. Но сейчас он находился на пределе. Нужно поговорить с кем-то, перед кем можно не держать марку. А с кем? Да только с Виктором.

Император решительно свернул к комнате странника и постучал. Однако никто ему не ответил, и Алексей толкнул дверь, которая оказалась не запертой. Виктор сидел на стуле и радостно смотрел на свою окровавленную ладонь. Что это с ним?

— Не заживает! — заметил он вошедшего и поднял голову, глаза странника сияли полубезумным блеском. — Алеха, не заживает! Я больше не неуязвимый! Не бессмертный! Я смог себя поранить!

Сперва император не понял, в чем дело, а потом вспомнил рассказ друга. Если он сумел нанести своему телу какой-либо вред, то это значило только одно — его больше не будет перебрасывать в другие миры. Радость Виктора стала понятна.

— Поздравляю, дружище! — хлопнул его по плечу Алексей. — От всей души поздравляю!

Затем он хотел добавить еще что-то, но вспомнил, где находится. Не стоит говорить о таких вещах там, где это могут подслушать люди Тарковича. Подумав, император вызвал искина и приказал установить защиту от подслушивания, что тот без промедления и сделал, оградив комнату Виктора непроницаемым силовым полем.

— Значит, теперь ты никуда отсюда не денешься, — усмехнулся Алексей, садясь напротив. — Будем вместе собирать Империю. Император Алесий и его верный канцлер…

— Канцлер?! — внезапно расширились глаза Виктора. — Святой Создатель!

Он вскочил и принялся бегать по комнате, что-то лихорадочно бормоча себе под нос. Губы странника при этом тряслись. Изредка император улавливал отдельные слова и фразы, удивляясь с каждым мгновением все больше:

— Канцлер… Вирт Раскедов… Великий канцлер… Всегда гордился, что я одновременно однофамилец и тезка этого человека… А это я! Сам! Боже ты мой! Да как же это?!.