Следствие по магии - Анастасия Евдокимова

Все то его права попрали, и взяли-то мы не тех. Особенно с какого-нибудь собрания анонимных поклонников Конституционных свобод, «свободы слова», например. А то, что у действительно случайных автовладельцев спецназ из-под колес вытаскивает очередного «дитятку», это нарушение. Всегда задавала вопрос таким, вот есть у тебя свобода слова, но ведь и у водителя есть свобода передвижения? В той же Конституции указана. Пока кроме ругани ни одного ответа не получила. Почему им не живется по принципам О. Генри? «Твоя свобода заканчивается там, где начинается моя свобода» — жить было бы в разы проще.

— Кто вы такие? Что я здесь делаю?

— Доброй ночи, госпожа Агридская. Вы находитесь здесь по подозрению в колдовстве. Вами были совершены действия, которые повлекли за собой смерть невинных и изменение магических показателей.

— Да вы хоть знаете кто я такая?

— Конечно, вы гражданка Англии, в девичестве Лилия-Мария Макк. Вам около восьмидесяти лет, но благодаря украденной молодости выглядите так, как сейчас. Правда, это ненадолго.

Вот теперь появились истинные эмоции: гнев, негодование, презрение. Но страха не было.

— Именно так. Я гражданка посвящённого суверенного государства. Без посла я с вами разговаривать не собираюсь!

— Начнем с того, что посла нет в стране, а консул, наверное, спит. Но мне откровенно все равно, кого вы там хотите получить в свои адвокаты. Если пересекли черту, то судят по Правде. Это не предполагает наличие адвокатов и прокуроров. Все просто — суд богов.

Кощей был равнодушен и не проявлял никаких эмоций, никаких. Не было уже привычного чёртика в глазах, скулы заострились и стали рубленными. При нем хотелось вытянуться во фронт и остаться стоять по стойке смирно. Многогранный злодей. Почему же его представили во всех сказках, как скелет на цепях чахнущий?

Страх противно расползался желтой пеленой. Ее страх — она боялась Кощея. Если уж я в каком-то плане судья, то она полностью виновна.

— Птичка, попробуем? — не знаю, что он там собрался делать, но это не то место, где нужно спорить. — Пойдём, нам нужно подготовиться!

— А?

— Она никуда не уйдёт, если не получит разрешение. Комната не так проста. Правда, если ты не держишь человека или существо за руку.

— Новость мне нравится.

— Даже против твоей воли.

Уже не так нравится.

— Так что дальше делаем?

— Пока отдыхаем, нужно дождаться рассвета. Попробуешь вынести решение. Я помогу, не переживай! Хочешь перекусить?

— Хочу! А также хочу переодеться!

— Тогда завезу домой и подожду.

Дом, милый дом! Красивое голубое платье, но в нем холодновато ночью и неудобно на байке. Кощей стоял на том же месте. По-моему даже не двигался.

— Молодец, что захватила кожанку. Прокачу!

На этот раз это бессмертное и бессовестное существо нацепило на меня шлем, оставив себе только очки. А дальше был полет! Это просто огонь!!! Кататься по ночной Москве! Через час Кощей устал и потащил меня, неадекватную, есть. Адреналин просто разрывал меня на части. Пожалуй, стоит освоить полет как минимум дельтаплана.

— Маньячка! Что будешь?

— Мясо!

— Хищная птица!

— С кровью!

— Очень хищная!

— Как там Анубис?

— Что ему будет? Спит в моем кабинете, видит лучшие в мире сны. Сны от птицы Гамаюн.

— А что ты знаешь о птице-Алконост и птице-Сирин?

— Это все тоже ты. Понимаешь, Гамаюн это центр. Алконост — одно из твоих состояний, как и Сирин. Счастье или горе. Гамаюн, цельное существо. Все, что создал Род едино в трёх лицах — Правь, Явь и Навь — все едины в древе. Еще одна ты — существо с головой женщины и телом совы (сыча), обладающее чарующим голосом, в чем мы сегодня убедились. В отличие от состояния Алконоста и Гамаюна, Сирин — прямая угроза для жизни. Говорят, что услышав тебя, как Сирина, люди начисто теряют память и волю, а их корабли терпят крушение. В море ни ногой! Или будешь нема, как рыба. Алконост считается божественным посланником. Ты входишь в это состояние, чтобы донести до людей высшую волю. Грани твоего существования, грани твоей души, дара, называй как хочешь. Твой помощник, как я понял, сапсан?

— Назвала Болид.

— Это не совсем Сапсан. Это птица Рарог, искаженное имя Сварога — бога-кузнеца, его подарка для птицы-Гамаюн. Огненный сокол, который может также выглядеть, как вихрь пламени, Рарог изображен на гербе Рюриковичей «Рарогов». Если по-немецки, то первой династии русских правителей. Думаю, его там видели неоднократно. Сильно стилизованный пикирующий Рарог со временем начал походить на трезубец — так появился современный герб одной из бывших республик СССР.

— Он вроде обычный, не огненный.

— Так ты не просила показать его истинную суть.

— Спрошу. И что мне делать со всем этим?

— Жить, соблюдать баланс своего дара. Как всем и во всем.

— А что умеешь ты?

Кощей подхватил кашель, ну или подавился. Убить Бессмертного куском говядины — я попаду в местных хит-парад за самое глупое убийство. Премия Дарвина, ау! Справился — запил кусок водой.

— Много чего. Девиц вот ворую! Не веришь? — притворно вздохнул Кощей, с аппетитом впиваясь в принесённое куриное крылышко. — Чахну над златом!

— Ну ладно тебе!

— Я жаден, и тут легенды, которые ты слышала, правы, но для Руси золотом было знание. Можно сказать, я заключил договор, был жаден до знаний. Библиотека Ивана Грозного — это моя библиотека. Там есть все книги мира, все манускрипты, в том числе из Александрийской библиотеки. «Царь Кощей над знаньем чахнет» — так в оригинале звучит строчка. Сашенька, тот который Пушкин, был маленький, засыпал. Вот и запомнил так. Рот закрой, а то вылетит воробей!

Я аж зубами щелкнула. Как же это все меняет! Одно слово, одна фраза, одно движение и истина исчезла.

— А девицы?

— Не без греха! Но не сидеть же мне скопцом? Даже не собирался, но все мимолетно. Я вечен, как и многие в Нави. Но меня переродили как хранителя знаний, я не смогу успокоиться. Одной из первых в моей коллекции появилась книга Велеса. Ее текст вырезан и обожжен на небольших деревянных планках. В 1914 году ее выкрали, я долго искал. В 1919 году обнаружил ее под Харьковом белый полковник Федор Изенбек, английский Фейри. Мы пару лет общались на всевозможных приемах. Узнав, что я нашел его, он убежал от меня в Брюссель и передал Книгу для изучения слависту Миролюбову. Тот сделал несколько копий до того, как я пришел к нему. Я вернул книгу в Москву, но копии разошлись по Европе. Копии табличек были утрачены, в августе-сентябре сорок первого. Слышал версии, что они были спрятаны фашистами в «архиве арийского