Славяне. Историко-археологическое исследование - Валентин Седов

Проблема этнической атрибуции населения черняховской культуры неразрывно связана с вопросом ее становления. Чтобы понять этот процесс, необходимо рассмотреть этнокультурную ситуацию Северного Причерноморья накануне сложения этой культуры (рис. 34). В состав населения черняховской культуры, несомненно, вошли рассмотренные выше племена — носители пшеворских и пшеворско-зарубинецких древностей Северопричерноморского ареала. Вместе с тем эта культура получила распространение на территории, ранее заселенной ираноязычными сарматами и скифами и фракийскими гето-даками, которые также включились в генезис Черняховского населения.

Рис. 34. Этнокультурная ситуация в Северном Причерноморье накануне сложения черняховской культуры

а — памятники пшеворской культуры;

6 — сарматов;

в — гето-дакийских племён;

г — позднезарубинецкой культуры;

д — регионы позднескифской культуры;

е — ареал культуры штрихованной керамики;

ж — днепро-двинской культуры;

з — верхнеокской культуры;

и — городецкой культуры.

История сарматов (савроматов) восходит к VI–III вв. до н. э., когда они кочевали в степях Нижнего Поволжья и Приуралья.[239] Согласно Геродоту, земли сарматов находились к востоку от Танаиса (Дона), считавшегося в то время границей между Европой и Азией. Античные авторы IV в. до н. э. свидетельствуют уже о первых проникновениях сарматов в Европу. Историки последних столетий до н. э. называют уже отдельные сарматские племена — языгов, роксалан, аорсов, сираков, алан. Лукиан Самосатский сообщает о крупных набегах сарматов из-за Дона на Скифию. Диодор писал уже об опустошении Скифии сарматами. В числе первых пересекли степные просторы Северного Причерноморья и достигли нижнего Дуная языги и «царские» сарматы. Их называет Страбон (рубеж эр), перечисляя племена, проживавшие между Истром (Дунаем) и Борисфеном (Днепром).[240] Сарматы были среди прочих варваров, разрушивших Ольвию. Следами сарматских набегов являются археологически фиксируемые разрушения конца III — начала II в. до н. э. на ряде поселений Причерноморья между нижним Днепром и Дунаем.

Вслед за военными набегами крупные массы сарматов-кочевников хлынули на широкие степные просторы Северного Причерноморья. В Днепровском левобережье, как свидетельствует археология, они расселились уже в IV–III вв. до н. э. В поречье Днепра наиболее раннее сарматское погребение у с. Ворона недалеко от Днепропетровска датируется II в. до н. э. На правобережье Днепра основная масса сарматских курганов относится к I в. до н. э. Отдельные погребения сарматов этого времени известны и в Нижнем Поднестровье. На рубеже эр сарматы расселяются на нижнем Днестре, а в I в. н. э. появляются в долине Тисы, изгоняя даков.

Сарматская культура Северного Причерноморья в предчерняховское время не была однообразной.[241] Основными памятниками сарматов являются курганы с захоронениями по обряду ингумации. Погребения совершались в грунтовых (подкурганных) ямах, которые перекрывались деревянными накатами с камнями или каменными плитами на них. Стены могильных ям иногда обкладывались деревом, на дне обычны меловая подсыпка, доски или камышовая циновка на деревянном помосте. Со II в. н. э. широко практиковались подбойные могилы, появляются и катакомбные захоронения. Умерших в могилы клали на спине, нередко с подогнутыми или перекрещенными ногами, доминировала северная ориентация умерших. Зафиксированы случаи прижизненной деформации черепов. На дне могильных ям обычны скопления золы и пепла от ритуальных кострищ, а также остатки жертвенной пищи в виде костей овцы, лошади и крупного рогатого скота. Получает распространение и обычай обставлять погребения глиняными сосудами.

Западнее Днепра доминируют бескурганные могильники; курганные захоронения — преимущественно в насыпях, сооруженных в предшествующее время. Для междуречья Днестра и нижнего Дуная характерен уже бескурганный обряд погребений, трупоположения, впускные в курганы являются здесь редким исключением. Могильные ямы грунтовых некрополей идентичны подкурганным. В плане они имели удлиненно-прямоугольные или вытянуто-овальные очертания, есть среди них и подбойные могилы. Как и в курганах, для перекрытий устраивались «заплечики». На дне ям обычны остатки ритуальных костров, изредка фиксируется меловая подсыпка. В качестве ритуальной пищи клались части туш овец, ноги или головы коней. Умерших погребали чаще головой на север, но встречаются и иные ориентировки. Ряд умерших погребен с согнутыми в коленях или скрещенными ногами, отмечены случаи деформации черепов.

Сарматы, расселившиеся в лесостепных землях Поднепровья и Поднестровья, вступили в контакты с земледельческим населением. В результате многие группы сарматов перешли к оседлому образу жизни и к занятиям земледелием. Об этом отчетливо свидетельствуют поселения со стационарными жилищами и признаками земледелия и скотоводства. Сарматское население лесостепи формировалось как за счет притока из степных территорий, так и в результате аккультурации и сарматизации аборигенных земледельцев. О смешении позднезарубинецкого населения с сарматским говорят, например, захоронения в курганах по обряду трупосожжения с зарубинецким инвентарем.

На побережье Черного моря, в поречье нижнего Днепра и в Нижнем Поднестровье, а также в Крыму в начале нашей эры более или менее крупными островками сохранялись и массивы позднескифского населения.[242] В нижнем течении Днепра известно свыше десятка позднескиф-ских городищ и три крупных могильника — Золотая Балка, Николаевка и Красный Маяк. Позднескифские поселения и могильник исследовались и на нижнем Днестре.[243] В сарматскую эпоху позднескифское население подверглось воздействию сарматской культуры, что проявляется не только в Днепровско-Днестровских землях, но и в Крыму.

Западными соседями сарматов были гето-дакийские племена, заселявшие Нижнее Подунавье. Первоначально рубежом между ними был Прут. Около середины II в. н. э. гето-даки расселились также в междуречье Днестра и Прута. Здесь, как и в румынской Молдове, получает распространение культура Поянешты — Выртешкой, носители которой надежно отождествляются с гето-дакийскими племенами, в частности с карпами.[244]

Для поселений карпы выбирали высокие террасы речных долин среди плодородных земель. Жилищами служили прямоугольные полуземлянки и наземные дома с плетневыми стенами, обмазанными глиной. Только в немногих домах имелись очаги, сложенные из камней, в большинстве же случаев огонь для приготовления пищи разводили прямо на полу жилищ.

Умерших носители культуры Поянешты — Выртешкой хоронили на грунтовых могильниках по обряду кремации. Погребения, как правило, в урнах — высоких кувшинообразных сосудах серого или красного цвета, накрытых крышками или мисками. Изредка в качестве урн использовались лепные биконические горшки, также накрытые крышками. В урнах, кроме кальцинированных костей с золой и пеплом, иногда встречаются немногочисленные вещи: железные ножи, иглы, светильники, пряжки, фибулы, бусы. Единичные погребения выделяются обилием вещевого материала.

Основой экономики карпов были земледелие и скотоводство. В гончарном производстве и ювелирном ремесле проявляются особенности греко-римского воздействия. На поселениях и могильниках нередки находки амфор и других предметов античного производства, найдено также большое число кладов римских монет.

В начале III в. сложилось политическое объединение карпов. В письменных источниках есть сведения о набегах карпов на римскую провинцию Дакия. В середине этого столетия карпы, по всей вероятности, были покорены готами и вошли в союз племен, возглавляемый ими.

Культура типа Килии, принадлежащая гето-дакийскому племени, родственному карпам и проживающему в Придунайской низменности (Олтения и часть Мунтении), близка к древностям типа Поянешты — Выртешкой.[245] Она функционировала ещё в III в. н. э., и тогда же ее носители вошли в состав Черняховского населения.

Скифо-сарматские обитатели Северного Причерноморья и гето-даки Днестровско-Дунайского междуречья вместе с племенами — носителями пшеворских и пшеворско-зарубинецких древностей, несомненно, вошли в состав населения черняховской культуры.

Эта культура начала выкристаллизовываться в Верхнем Поднестровье и смежных с ним землях (верховья Западного Буга Стыри и Горыни) в конце II в. н. э. Этот процесс заключался не в простой эволюции пшеворских древностей этого региона в черняховские. Выше отмечалось, что пшеворская культура в Верхнем Поднестровье развивалась в тесном взаимодействии с липицкими и позднезарубинецкими элементами. О проникновении в этот регион позднезарубинецкого населения говорилось выше. С середины I в. пшеворское население здесь чересполосно проживало и с носителями липицкой культуры.[246] Это были племена гетов, переселившиеся в Верхнее Поднестровье из Дакии в связи с вторжением войск Домициана. Материалы могильников, исследованных около сел Звенигород и Болотня, свидетельствуют о начавшемся смешении липицкого населения с пшеворским. На притоке Днестра Золотой Липе изучались и поселения (Вороняки, Гологирский, Майдан, Ремезовцы), находки которых сочетают в себе липицкие и позднезарубинецкие элементы. Эти метисные древности, как отмечалось выше, Д. Н. Козак предложил называть волыно-подольской культурой. В последних десятилетиях II в. н. э. в Верхнеднестровском регионе археологически фиксируется новая волна пшеворского переселения. Носители липицкой культуры, не затронутые пшеворским воздействием, покидают эти земли. В результате здесь начинается процесс формирования новой культуры — черняховской.