Сборник рассказов - Пантелеймон Романов

— А ведь и то на излете, — сказал он сам себе.

— Все еще стоит смотрит, — сказал кто–то.

— Что значит — сам–то сделал. На ту доску взглянуть не хотел, а от этой никак глаз не отведет.

— Как же можно, своя работа всегда мила, вот только как бы не свистнули опять.

Подошел вечер. Все гадали, как Нил будет охранять доску.

ПРИМЕЧАНИЯ

Творческое наследие П. С. Романова богато и разнообразно по тематике и жанрам. Первым опубликованным произведением его стал рассказ "Отец Федор" (1911), и до Октябрьской революции было напечатано лишь несколько произведений.

Первая книга (1 ч. эпопеи "Русь") вышла в 1923 г., первый сборник рассказов был опубликован в 1925 г., всего при жизни писателя вышло около 60 сборников и отдельных произведений. В 1925--1927 гг. издательство "Никитинские субботники" выпустило первое Собрание сочинений П. Романова в семи томах (причем первый том вышел двумя изданиями — в 1925 и 1926 гг.). В 1928 г. издательство "Недра" выпускает его Полное собрание сочинений в 12 томах (6, 8 и 9 тома издаются повторно в 1929 г.), а затем почти полностью повторяет это издание в 1929--1930 гг. (изменения коснулись лишь девятого тома — из него был исключен рассказ "Право на жизнь, или Проблема беспартийности"). Последним прижизненным изданием стали 4 и 5 части эпопеи "Русь", выпущенные в 1936 г.

В 1939 г. посмертно вышло "Избранное" П. Романова, после чего книги писателя почти полвека не издавались. Наконец, в 1984 г. в Туле был выпущен сборник произведений писателя "Детство" (составитель и автор предисловия и послесловия Э. Л. Афанасьев), переизданный в 1986 г. В 1988 г. издательство "Художественная литература" выпустило "Избранные произведения" П. Романова (составитель и автор вступительной статьи Ст. Никоненко). Несколько рассказов Романова впервые напечатаны в газетах и журналах в 1988 году.

Произведения, включенные в настоящий сборник, расположены в порядке их первой публикации (за редкими исключениями, обусловленными тесной смысловой связью некоторых рассказов).

Основным источником послужило прижизненное издание Полного собрания сочинений (М., 1929--1930).

Тексты даются в соответствии с современной орфографией и пунктуацией. Лишь в отдельных случаях сохранены особенности авторского написания.

Неначатая страница. — Впервые — Русская мысль, 1911, No 7: первоначальный вариант под названием "Отец Федор".

Печатается по: Рассказы. М., 1935.

Журнал с рассказом писатель отправил А. М. Горькому в Италию и получил доброжелательный ответ. В то же время Горький указывал на серьезные недостатки в языке: "Мне очень хотелось, Пантелеймон Сергеевич, побеседовать с вами о рассказе вашем; весьма значительный содержанием, во многом — новый, он показался мне испорченным неуместной, а порою некрасивой игривостью языка, тяжелыми оборотами фразы и несколько семинарским пристрастием к физиологии" (Литературное наследство. Т. 70. Горький и советские писатели. Неизданная переписка. М., 1962. С. 248). Впоследствии Горький внимательно следил за творчеством Романова и неоднократно высказывался о его творчестве и в печати, и в переписке с писателями.

Алёшка. — Впервые — Русские записки (Русское богатство), 1917, No 11--12.

Печатается по: Полн. собр. соч. 1930. Т. V.

Рыболовы. — Впервые — в кн. Современники. Альманах художественной прозы. 2. М., 1924.

Печатается по: Полн. собр. соч. 1929. Т. II.

Известный в те годы критик В. Ф. Переверзев, говоря об альманахе "Современники", где были опубликованы рассказы Романова, писал: "…очень любопытны и должны быть особо отмечены миниатюрные, в чеховском стиле, новеллы Романова. Их три: "Родной язык", "Несмелый малый" и "Рыболовы". Все три исполнены живого комизма и острой наблюдательности, Романов копается не в развалинах старого быта, где даже смешное печально, а в беспорядочной сутолоке нового, где немало наивных ситуаций невпопад, — немало курьезных сцен и положений, но за ними нет мучительной гримасы гибели, от которой тускнеет смех, обращаясь в юмор. Комизм роста — здоровый комизм, рождающий непринужденный, ясный смех. Именно так смеется Романов. У молодого автора есть несомненный талант, во всяком случае среди молодежи он один из наиболее обещающих" (Печать и революция, 1924, No 5. С. 138).

Домовой. — Впервые — Новый мир, 1925, No 1. Печатается по: Полн. собр. соч. 1929. Т. IV.

Святая женщина. — Впервые — Красная новь, 1925, No 1.

Печатается по: Полн. собр. соч. 1929. Т. II.

А. М. Горький в письме к А. А. Демидову из Сорренто 15 мая 1925 года отмечал: "Рассказы в "Красной нови" лучше сделаны, чем "Русь" (Горький и советские писатели. Неизданная переписка. Литературное наследство. М., 1962. Т. 70. С. 152). Горький имел в виду рассказы Романова именно из этого номера журнала, где были напечатаны также рассказы "Три кита", "Рябая корова", "Восемь пудов", "Глас народа".

Глас народа. — Впервые — Красная новь, 1925, No 1.

Печатается по: Полн. собр. соч. 1929. Т. II.

"Три кита" и другие рассказы, опубликованные в этом журнале, вошли в сборник под названием "Три кита", получивший в целом положительную оценку в прессе.

Известный критик и литературовед С. Динамов в обзоре "Крестьянская беллетристика" (Книгоноша, 1925, No 33--34, с. г.) писал: "О художественных достоинствах произведений Пант. Романова вряд ли стоит много говорить. Крепкая лепка типов советской деревни, колоритная крестьянская речь и всегда интересно развитый сюжет характеризуют сборник "Три кита". Три типа доминируют в этом сборнике, посвященном быту одной деревни в непосредственно послеоктябрьский период. Один — увлекающийся фантазер, Николай, рвущийся на части из желания сделать что–нибудь, полезное, но никогда ничего не доводящий до конца. Вся энергия Николая, члена комитета, уходит на выдумывание планов, а для дела ее уже не остается. Другой комитетчик — крестьянин Степан делает хорошо только для кулаков, оказавшись их орудием. Революция властно толкает деревню к классовому расслоению, а Степан пытается встать ей на пути своими беспочвенными идеями о равенстве…"

"Новые люди, сбитые на фронтах и на заводах, пришли на смену трем "китам". Этому процессу борьбы двух начал посвящен рассказ "Глас народа"…

Большую ценность представляют меткие наблюдения П. Романова, раскрывающего их в сборнике четкой выразительностью и образностью".

Критик О. Гитель в обзоре "Русская художественная литература в 1925 г." (Народный учитель, 1926, No 1. С. 180) рассматривает несколько произведений Романова. "Его рассказы, — пишет автор обзора, — несложный, ясный диалог, в котором вырисовываются перед нами черты современного человека массы "народа". Часто вызывая в нас смех, рассказывает Романов о новой жизни в деревне, о том, как восприняла она новые порядки: "Три кита" — дележ помещичьего скота, "Восемь пудов" — мужицкая жадность и положение бедноты, "Глас народа" — выборы сельсовета, — вот круг его деревенских тем".

К сожалению, критика 20‑х годов далеко не всегда давала анализ и оценку рассказов Романова, ограничиваясь поверхностным изложением содержания.

Восемь пудов. — Впервые — Красная новь, 1925, No 1. Печатается по: Полн. собр. соч. 1929. Т. II.

Нераспорядительный народ. — Впервые — Всемирная иллюстрация. 1923, No 10.

Печатается по: Полн. собр. соч. 1929. Т. II.

Любовь. — Впервые — альманах "Прибой". I. М., 1925. Печатается по: Полн. собр. соч., 1930. Т. V.

"Рассказы о любви", опубликованные в альманахе "Прибой" (в цикл входил и рассказ "Любовь"), были встречены разноречивыми оценками в прессе, в основном резко критическими.

Критик А. Зорич в газете "Правда" с большим пониманием оценил эту группу рассказов: "Сделаны они… хорошо, в простой и сильной, так свойственной Романову, композиции, с глубоким проникновением в психику представляемых пошлых, мелких и глуповатых людей…" (Правда, 1925, 16 октября).

Не понял направленности этой темы у Романова и один из самых известных критиков того времени А. Лежнев. Он писал: "Эти рассказы заставляют опасаться за писателя…

П. Романов зарекомендовал себя рядом хороших бытовых рассказов с сатирической окраской и великолепным диалогом. Сатира его держится на грани между собственно сатирой и юмором… …убедительность изображения обывательщины, обломовщины, остроумие, простота языка и построения сделали за короткое время Романова одним из наиболее читаемых авторов. Вещи, вроде "Рассказов о любви", способны только дискредитировать Романова, свести его, как серьезного писателя, на нет. В них — ни одного свежего слова, ни одного незатасканного положения. Это — смесь Арцыбашева с Куприным, к которой прибавили искаженного обыталенного Мопассана. Еще первый рассказ "Любовь", пожалуй, приемлем, если не по языку, так по замыслу и построению". Критик не заметил, что в рассказах о любви отразилась позиция человека, который не принимает "свободных отношений", понимаемых молодежью как духовная свобода, как отказ от нравственных норм старого мира.

В. Друзин также выделил рассказ "Любовь" из всего цикла: "Рассказы о любви" Пант. Романова обладают неодинаковой ценностью. Если первый рассказ: "Любовь", — основываясь на различном понимании двух действующих лиц понятия "чистота любви" — дает интересную психологическую коллизию, то остальные два рассказа, претендующие на большую психологическую тонкость, к сожалению, роднят Романова с Арцыбашевым" (Звезда. 1925, No 5. С. 279). И вместе с тем критик приходит к выводу: "Слов нет — бесспорно П. Романов писатель не из мелких" (там же, с. 280).